Лекарь для захватчика (СИ) - Романова Елена

Бреаз, который караулит недалеко, бледнеет с каждой секундой. Кажется, он любил в Антуанетте язвительную стерву и «милую дурочку», женщину, которая была пылкой, взбалмошной и избалованной. До него вдруг явственно доходит – я другая.

Когда поле зрения появляется Нейтан, я благодарю собеседников и иду к нему. Бреаз следует чуть поодаль, словно стервятник, дожидающийся, когда его жертва испустит-таки дух, чтобы сцапать ее.

Магистр не один, с ним два довольно статных храмовика, больше похожих на охрану. Едва я приближаюсь, он делает им знак отойти.

– Познавательная речь, ваше высочество, – говорит он, холодно глядя на меня бесцветными, словно лед, глазами.

Я прошу Софи принести мне вина, и она поднимает мой намек, молча удаляясь.

– Я не собираюсь изобретать атомную бомбу и автомат Калашникова. Я просто не могу видеть, как умирают люди, не получая качественную медицинскую помощь, – с запалом говорю я. – А теперь ответьте, кто вы такой?

Магистр вздыхает и смотрит куда-то вглубь зала, засчитывая мою попытку вывести его на чистую воду.

– Я тот, кто пытается сохранить идентичность этого мира.

– Я предлагаю раскрыть карты, – говорю ему. – Я не хочу вечно вас бояться. Что вам от меня нужно?

– Вы можете быть спокойны, – усмехается магистр. – У вас очень влиятельный покровитель. Если он проиграет в войне, расклад сил изменится, но пока я не собираюсь вмешиваться. Если вы хотите откровенности, то вы одна из немногих, кому удалось удивить меня.

– Удивить?

– Вы не помутились рассудком, не испугались. Вы достойный противник.

– Лучше нам быть союзниками.

– Я не вожу дружбу с теми, над кем не властвую. Вы всегда будете угрозой, к сожалению.

– Как и вы для меня, – заключаю я. – Я знаю, что мать Реигана была кем-то, вроде меня. Переселенкой.

Нейтан удивленно поворачивает голову, уголок его губ нервно дергается.

– Вы удивили меня дважды. Об этом мог знать только сам Уилберг. Неужели он рассказал вам? Он знает о вас?

– Да.

Магистр сдавленно низко смеется.

– Я недооценил вас.

– Что с ней стало? Что происходит с другими?

Он смотрит мне в глаза и задумчиво водит языком по нижней губе.

– Тех, кто не представляет опасности, Орден не трогает. А Клеменция была очень опасна. Она говорила о себе в открытую, влияла на сына и мужа.

– Орден объявил ее безумной? Как и ее фрейлину, которая ей верила? – шепчу я, рассердившись. – И вы хотели бы добраться и до меня?

Я вновь смотрю на его руки с едва зажившими порезами, сознавая, что он просто псих.

– Не давайте мне повода, – отвечает он, а затем склоняется в поклоне и уходит, оставляя меня в смятении.

Подоспевший Бреаз подает мне бокал с вином. Я беру, но пить не тороплюсь.

– Кажется, магистр слишком сильно вами интересуется, – говорит он. – Огорчу вас, он не может жениться, а я готов избавить вас от клейма разведенной женщины.

Я закатываю глаза.

Чувствую на себе тяжелый зудящий взгляд и поворачиваю голову, замечая среди дам изящную фигурку леди Фант. Я не испытываю желания воевать с ней, но, кажется, она выбрала меня своей мишенью. По ее губам скользит довольно мерзкая усмешка. Эта женщина торжествует, думая, что Реиган унизил меня разводом. Элен выглядит впечатляюще: на ней драгоценности и великолепное светлое платье, она очень хороша собой и умеет себя подать. Не удивительно, что Антуанетта выбрала именно ее, как отвлекающий маневр для собственного мужа.

Представляю, как Рэй целует ее, и мое настроение стремительно летит к черту.

Взглядом подзываю Софи, и она сопровождает меня на балкон. Встает рядом со мной, когда я вжимаюсь в перила животом и ловлю губами воздух.

Медленно вечереет, в едва потемневшем небе над огромным парком уже висит белесая луна. Слышатся крики пролетающих ласточек. Усыпанная огнями столица Эсмара лежит передо мной, как на ладони. Жизнь в ней бурлит даже ночью. Тожество будет длиться три дня.

– Ваше высочество, – этот голос впивается в меня укусом гадюки.

Я медленно поворачиваюсь, глядя на Элен, которая приближается в обществе двух моих бывших фрейлин.

– Мне неловко за тот инцидент в храме, – говорит она, делая поклон, нарочито неряшливый.

Две девушки за ее спиной скрывают усмешки.

– Ваши извинения приняты, – говорю я сухо, молча обхожу ее по довольно большой дуге и слышу, как она шумно втягивает воздух.

– Я слышала, – бросает она, – вам приглянулся старый замок в Рьене?

Внимательно окидываю ее взглядом, и она заканчивает мысль:

– Говорят, вы даже прониклись к людям, которые там живут?

– А вы любитель старины или чужой собственности? – роняю я. – Да, этот замок мне нравится, и люди там живут замечательные.

Элен часто моргает, словно я щелкнула ее по носу. И вдруг она шипит, будто цепляясь за последний шанс меня унизить:

– Я попрошу этот замок себе в качестве свадебного подарка. Как только его величество узнает, что я жду ребенка.

Меня морально бьют под дых, но я даже в лице не меняюсь.

– Не уверена, что эта новость его так впечатлит, – отвечаю холодно. – И Рьен останется в моей собственности, несмотря на ваше положение.

Прохожу мимо нее, но она бросается следом и шепчет вдогонку:

– Я стану императрицей!

Я устало вздыхаю, останавливаюсь и разворачиваюсь к ней.

– Я не собираюсь бороться с вами за внимание мужчины, леди Фант. Император Эсмара не трофей. Если он посчитает нужным признать вашего ребенка и жениться на вас, я ни коим образом не стану этому препятствовать.

Элен тщетно что-то ищет в моих глазах. Фрейлины за ее спиной бледнеют, в их глазах появляется осмысленность, и они смотрят на меня с одобрением.

– Дамы, – киваю я напоследок и ухожу.

Редко что-то может пронять такую, как я. Но сейчас мне формально выпустили кишки.

Стискиваю зубы. Да, работа гораздо лучше, чем любовь. Работа не изменит, не причинит боль, от нее не родятся маленькие бастарды.

Когда я возвращаюсь в зал, гости чествуют появившегося императора. Он благодарит присутствующих, призывает всех к веселью и развлечениям. Ни разу не смотрит на меня, не ищет меня в толпе, и я ощущаю странный внутренний холод. Впрочем, он проходит, когда меня обласкивают вниманием присутствующие в зале мужчины. Они все наперебой готовы поднести мне вина, развлечь беседой или увести в сторонку, чтобы обсыпать комплиментами.

Бреаз всякий раз кипятится, ненавязчиво отгоняя от меня кавалеров.

– Сделайте хотя бы вид, что заинтересованы во мне, – говорит он. – Иначе они так и будут кружить вокруг, считая, что у них есть шанс.

– Что происходит на границе с Саорелем, ваша светлость? – спрашиваю я вместо того, чтобы отвечать на этот невыносимый флирт с его стороны.

– Что за скука? – усмехается он. – С каких пор вас интересует война? Ах, вы переживаете за отца? – и он сочувственно поджимает губы. – Мне жаль, принцесса. Утром мы выезжаем в графство Пэр, и я не уверен, что мы вернемся живыми. Сейчас рода Эсмара разобщены, мы в меньшинстве. Я сделаю все возможное, чтобы Реиган встретился с вашим отцом, но результат непредсказуем.

– Почему император не просит моей помощи? Я наследница престола Саореля.

Алан с изумлением смотрит на меня сверху вниз, как на маленькую. Но по мере того, как он вглядывается, его вид становится серьезнее, а уголки губ опускаются.

– Боги, я вас… не узнаю, – шепчет он. – Вы хотите… помочь императору? Или…

– Я хочу не допустить войну.

– Вряд ли возможно убедить вашего отца мольбами и слезами.

– Можно добиться мира иначе, герцог Бреаз, – усмехаюсь я, потому что меня слегка задевает его отношение ко мне, как девочке-цветочку. – Эсмару есть, что дать Саорелю, и наоборот.

– Ваше высочество, – Алан делает глоток из бокала, который держит в руке, и мельком оглядывается. – Вы не знаете всех тонкостей. Ваше право на престол может быть поставлено под сомнение. Ваш отец может назвать приемником другого человека – мужчину. А вы можете рассчитывать на трон лишь при военной поддержке лорда, который обладает своей армией, – он прислоняет свой бокал к моему. – Например, такого, как я.