Грегори замер, в недоумении глядя на неё.
– Милдрет? – спросил он.
Милдрет не могла ответить. Только билась в судорогах и силилась покачать головой.
– Милдрет, что с тобой?
– Не надо… – прошептала она.
Грегори скользнул вбок, прижимая её к себе.
– Милдрет, ты что?
Милдрет впилась пальцами в его локоть, то ли силясь оторвать, то ли, напротив, прижимая к себе, и покачала головой.
Грегори развернул её лицом к себе и заставил уткнуться лбом в плечо, а затылок накрыл рукой, чтобы другой начать медленно гладить по спине.
– Милдрет, ну не надо, – шептал он. – Я же не делаю ничего.
Милдрет продолжала качать головой, её всё ещё трясло, а потом она обвила тело Грегори руками, вжимаясь в него ещё плотней, пытаясь спрятать в плече лицо и не показать проступивших слёз.
Грегори продолжал медленно гладить её – по волосам, по спине. Рыдания понемногу стихали, но Милдрет по-прежнему ничего не говорила – голос всё ещё не слушался её.
– Пусти меня… – прошептала она наконец.
Грегори покачал головой.
– Ты никуда от меня не уйдёшь.
Милдрет не ответила. Плотнее вжалась в его плечо лбом и затихла.
Грегори так и не смог понять, послышалось ему, или Милдрет в самом деле прошептала перед сном:
– Я хотела этого… так хотела этого с тобой…
Глава 37
Когда Грегори проснулся, рука его инстинктивно зашарила по кровати, и он тут же распахнул глаза, поняв, что Милдрет рядом нет.
События прошлой ночи нахлынули потоком образов – один отвратительнее другого. Он закрыл лицо руками и застонал. Где теперь Милдрет? Не сбежала ли она после всего? Грегори ожидал худшего.
– У вас болит голова?
Грегори вздрогнул и сел на кровати. Милдрет стояла около стола, оказавшегося на месте их обычного сундука. Стояла, впрочем, она тоже не там где всегда – у окна, а в уголке у очага. Сама комната была больше той, к которой он привык, раза в два, и старой мебели ощутимо не хватало, чтобы сделать её уютной.
Всё это Грегори отметил мельком, прежде чем вскочить и броситься к Милдрет, которая едва не выронила котелок, когда Грегори схватил её за плечи и прижал к стене. Котелок она всё же успела опустить на стол, но глубоко на дне её серых глаз замер страх.
Этот страх болезненным уколом отозвался в сердце Грегори, и тот зажмурился на секунду, отгоняя его от себя, а потом открыл глаза и попросил, мягко как мог:
– Не бойся меня…
Милдрет покачала головой. Говорить она не могла – горло сдавил спазм, но кое-как выдавила наконец:
– Я не боюсь.
– Я сделал тебе больно?
Милдрет качнула головой и отвернулась. Взгляд её замер где-то у Грегори над плечом, и, проследив за ним, Грегори понял, что Милдрет смотрит в окно, расположенное непривычно высоко.
– Ты хотела сбежать? – спросил Грегори тихо.
Милдрет какое-то время молчала, а затем отвернулась от окна.
– Возможно. Но здесь нет верёвки.
– Милдрет, нет! – Грегори сильнее стиснул её плечи и попытался заглянуть в глаза. – Нет! Я всё что угодно сделаю, чтобы тебя удержать!
Милдрет молчала. Она стояла, закрыв глаза и силясь совладать с обидой. Она верила. Почему-то всему, что говорил Грегори, она верила всегда. Но от этого боль не становилась слабей.
– Давай есть, – попросила Милдрет негромко, силясь прервать этот бессмысленный разговор. Как смотреть Грегори в глаза после того, что было вчера, она не знала.
Ели молча. Они сидели по разные стороны стола и не соприкасались даже руками, хотя обычно Милдрет использовала любую возможность встретиться хотя бы кончиками пальцев.
Когда завтрак, состоящий из яиц и каши с беконом, подошёл к концу, Милдрет встала, собираясь отнести посуду на кухню, но Грегори накрыл её руку своей, не позволяя уйти.
– Было больно? – спросил он.
Милдрет вздрогнула и попыталась вырвать руку, но не смогла.
Грегори тоже встал и, не отпуская руки Милдрет, подошёл вплотную к ней.
– Скажи.
– Да, – Милдрет попыталась спрятать взгляд. – Но дело не в этом… господин.
– Не надо так, Милдрет.
– А как? – Милдрет вскинулась и наконец посмотрела на него прямо и зло. – Тебе понравилось, да? Тебе, не мне. Так понравилось, что ты захотел попробовать сам!
– Да, захотел! – Грегори крепче стиснул её кисть. – Ты бы видела, Милдрет… Ты такая… – Грегори зажмурился и покачал головой. – Ты сводишь меня с ума. Один твой вид. И я хочу стать ещё немного ближе к тебе – но не знаю как.
– Нашёл способ? – Милдрет, уже не пытаясь вырвать руку из пальцев Грегори, сжала её в кулак.
– Да. Мне кажется, нашёл, – Грегори тоже надавил на его запястье сильней. – Но если тебе больно… Если ты не хочешь… Я не причиню тебе боль. Я люблю тебя, Милдрет. Что бы ты ни думала обо мне теперь.
Милдрет зажмурилась. Остатки обиды ещё отравляли её изнутри, но она уже чувствовала, что простит – и вчерашнюю ночь, и всё, что когда-либо сделает ей Грегори, какой бы сильной не была боль.
– Тебе можно всё, – сказала она вслух негромко, – я не хочу тебя бояться и не могу тебе не доверять. Я принадлежу тебе и буду тебе служить, как и обещала.
– Но тебе было больно? – повторил Грегори.
– Пусти! – не выдержала Милдрет и снова попыталась вырвать руку, на которой пальцы Грегори уже оставили красные следы.
Грегори опустил глаза и, заметив эти следы, медленно поднёс руку Милдрет к лицу, а затем коснулся губами каждого из них.
– Мне было больно, – произнесла Милдрет наконец, чувствуя, как её снова захлёстывает злость, – но я умею терпеть боль. Мне было в сто раз больней не от того, что он делал со мной, а от того, что ты видел меня такой. От того, что ты отдал меня ему. От того, что всё это было не с тобой, а с ним. И от того, что ты тоже этого хотел. От того, что тебе было всё равно, Грегори, ты просто хотел попробовать так же, как он. Я не хочу злиться на тебя. Я знаю, что в этом нет смысла. Ты можешь делать всё, что захочешь со мной. Но я не могу. Потому что я тоже… тоже тебя люблю, – она высвободила руку из пальцев Грегори и обхватила себя, силясь спрятаться и понимая, что спрятаться некуда – куда бы она ни пошла, каждый шаг её будет проходить на чьих-то глазах. – Я боялась выходить во двор с утра, – сказала она уже тише, – потому что они могли знать. Все вчера видели меня. Я…
– Никто не видел, – тихо произнёс Грегори и приподнял было руки, чтобы её обнять, но когда Милдрет отпрянула, настаивать не стал. – Я любого убью, кто что-то скажет про тебя.
– Любого? – Милдрет вскинулась и снова посмотрела на него со злостью. – А его?
– Однажды – и его.
– Ты обещал ему меня? Что значит «ты дал слово», Грегори?
Грегори облизнул губы.
– Тогда, три года назад… Я заключил с ним сделку. Он не отдал бы мне тебя, если бы я не обещал, что по первому требованию отдам тебя ему.
Милдрет вздрогнула.
– Это значит… – медленно проговорила она. – Значит… Это случится опять?
Грегори отвёл взгляд и молчал. «Я всё сделаю, чтобы этого не произошло», – билось в голове, но обещать он не мог и слабость свою признавать не хотел.
Плечи Милдрет опустились, и она замерла, не говоря больше ничего, будто смирилась с судьбой. Теперь уже Грегори сжал кулаки и молча смотрел на неё.
– Он сказал, – Милдрет сглотнула, – сказал – все знают, что ты развлекаешься со мной.
Грегори сильнее втиснул ногти в ладони.
– И что? – спросил он. – Какая разница, что они говорят?
– Но это не так! – Милдрет подняла на него взгляд. – Ни разу, Грегори! До сих пор… Да и теперь…
Грегори шагнул к ней и, наплевав на попытки сопротивления, прижал к себе.
– Пусть говорят, что хотят, – сказал он тихо. – Они все никто. Для меня важна только ты.
Милдрет всхлипнула, и, обхватив шею Грегори руками, прижалась к нему.
– Я люблю тебя, – прошептала она. «Несмотря ни на что», – пронеслось в голове.
– Я тоже тебя люблю, сердце моё.
