Хозяйка Северных гор 2 (СИ) - Хайд Адель

Я подумала: «Почему именно сегодня он вдруг сменил свою обычную сдержанность на эту отчаянную страсть? Почему именно сейчас?».

А вот я, наоборот, оказалась не готова к такой резкой перемене в наших отношениях. Мне было страшно. Страшно, что в этой, пока не до конца понятной для меня реальности я могу попасть в ситуацию, где окажусь заложницей необдуманного решения. Видимо, мой рациональный взрослый ум мешал мне отдаться на волю чувств. Я всё время анализировала последствия. Ведь, когда я очнулась в этом мире, оказалась зависимой от воли брата мужа Маргарет. И только благодаря удачному стечению обстоятельств и из-за глупости леди Эссекс мне удалось освободиться.

А сейчас? Джон — потрясающий человек для аристократа этого времени и этой реальности, но у него есть совершеннолетний сын. Что будет, если мы поженимся и, не дай бог, с Джоном что-то произойдёт? Кто будет решать мою судьбу? Король? Или избалованный наследник Джона?

И, словно в ответ на мой страх, раздался стук в дверь.

—Кто-то пришёл, — пробормотала я, опуская глаза.

Двери распахнулись, и вошёл привратник, сообщивший, что спрашивают графа Честера. Оказалось, что подъехал посланник, которого граф Честер оставлял у посольства Рима, чтобы тот сразу сообщил о прибытии кардинала Агорра в Дувр.

Странно — как только мы перестали ждать, именно в этот момент кардинал Агорра и появился. Что это, если не знак?

Посланник Джона сообщил, что кардиналу Агорра передано сообщение, и тот подтвердил, что после вечернего богослужения будет готов нас принять.

Поэтому мы только и успели, что договориться о том, кто и что будет говорить. И граф Честер поехал организовывать наш визит к кардиналу.

Всё было в лучших шпионских традициях.

Не желая, чтобы кто-то узнал, что мы собираемся через голову архиепископа связываться с Римом, граф принял меры предосторожности. Мы добирались до дома посольства тайно, в несколько этапов. Сначала я поехала к леди Лизбет одна, якобы в гости. Там я надела плащ совершенно другого цвета. К тому времени карета без опознавательных знаков, гербов и прочего была подана к чёрному ходу. Я забралась внутрь и обнаружила в этой карете графа Честера.

Вся эта таинственность вкупе с темнотой, в которой только были видны наши силуэты, создавали приподнято-авантюрное настроение, как будто бы это была игра.

Кардинал Агорра остановился в доме рядом с посольством Рима. Но прежде чем подъехать к его дому, мы сделали несколько кругов по улочкам. И только убедившись в отсутствии слежки за нами, мы подъехали к посольскому дому.

Вышли и, не снимая капюшонов, прошли внутрь дома. По всей видимости, там уже были предупреждены о том, что визит будет тайный. Нас провели тёмными узкими коридорами. Поднявшись по витой лестнице, судя по количеству пройденный витков, зашли мы на третий уровень какой-то башни.

После чего мы оказались в довольно аскетичной комнате, где стоял небольшой стул, узкая кровать, на стене висело распятие. В небольшое узкое окно проникало немного света, на столе стояла одинокая свеча. Кардинал Агорра сидел на табурете. Он был довольно молод, я бы дала ему не больше сорока лет. В свете свечи его лицо казалось старше и выглядело суровым. Высокий лоб, густые брови и тёмные глаза придавали лицу кардинала жёсткости. Цвет глаз было невозможно разглядеть при таком скудном освещении. Крупный нос и твёрдый тяжёлый подбородок выдавали в кардинале человека решительного и совсем не похожего на священнослужителя. Он, как и сэр Джефри, скорее был похож на воина, чем на священника.

Мы зашли, священник обвел нас взглядом и, не здороваясь, произнёс:

— У вас есть письмо от моего друга.

Я протянула ему письмо сэра Джеффри. Не знаю, что было написано в этом письме, но когда кардинал читал, то периодически улыбался. Я подумала, что сэр Джефри мог напомнить ему о каких-то их прошлых делах.

После прочтения письма Агорра немного расслабился и попросил нас рассказать о том, что за дело привело нас к нему.

Джон, как мы и договорились, сам рассказал ему о ситуации, в которой мы с ним оказались. Сообщил, что уезжает и что боится за мою безопасность и не хочет оставлять меня без защиты.

Агорра уточнил, точно ли архиепископ отказал. Всё же, если обеты даны светскими людьми, то архиепископ мог ограничиться штрафом. Когда Джон подтвердил, что архиепископ официально заявил, что не даст разрешения даже на отложенный брак, кардинал, устало прикрыв глаза, сказал:

— Не хочу вас расстраивать, но если архиепископ Кентерберийский принял такое решение, то даже мне, высокопоставленному лицу, который, можно сказать, «ест с Папой Римским из одной тарелки», будет сложно это решение отменить.

Мы с графом молчали и слушали, как разбивается на осколки наша последняя надежда.

А кардинал Агорра между тем сказал, что он всё равно попробует. Но всё же указал, что краткий путь — это договориться с архиепископом. А если не получится, ну что делать… придется подождать окончание обета… или тайно обвенчаться.

***

Графство Кент. Два дня спустя.

Архиепископ Кентерберийский только что получил известие, что граф Честер вместе с неизвестной леди тайно встречались с кардиналом Агорра.

«Похоже, я знаю, что это была за леди, — подумал архиепископ. — Значит, задумали обойти меня и обратиться напрямую в Рим?».

Архиепископ считал графа более здравомыслящим.

«Он же опытный политик, знает, как всё устроено. Неужели настолько потерял голову из-за девчонки, что совершает такие непростительные ошибки?» — размышлял архиепископ.

Сначала архиепископ сильно разозлился, но, когда первый гнев утих, он пришёл к выводу, что так даже лучше. Теперь, когда они сами сделали этот шаг, он получит то, чего у него пока не было. О том, что леди собирается нарушить обет, скоро могут узнать все.

Но сначала он даст леди шанс и сделает ей предложение.

И архиепископ вызвал секретаря с писчими принадлежностями.

Глава 8

Маргарет

Джон уехал. И вот — что я за противоречивая натура! — теперь жалела, что у нас так ничего и не случилось. Чтобы не думать и не переживать, я решила полностью углубиться в дела, тем более что дел было много.

Я денёк посидела, подумала и решила, что помимо мяса, зеркал и серебра надо что-то, что всё-таки обеспечит мне немного более комфортное существование.

В голову пришло, что можно сделать простейшие часы. Мне надоело, что я никак не могу сориентироваться в местном часовом исчислении. А ещё очень хотелось внедрить пуговицы и мыло.

Я была не особо большим знатоком, как варить мыло, поэтому предположила, что брусочков у меня не получится, и сразу настроилась на жидкий вариант.

Чтобы не думать о том, о чём мне сказал Джон перед отъездом, и не зацикливаться на мыслях о графе, я весь день потратила сначала на идеи, чем я займусь, а потом расписывала план, как я буду это делать.

А вот, проснувшись сегодня утром, снова вспомнила наш разговор, который состоялся перед его отъездом.

Разговор был в гостиной, в моей части дома. Графиня Моро посмотрела на меня укоризненно, когда поняла, что сначала мы где-то были вместе с графом, потому как приехали поздно и вдвоем. А потом, после совместного ужина, где присутствовала и графиня, и вовсе граф не откланялся на прощание, а остался со мной для продолжения разговора.

Графиня окликнула меня перед тем, как мы с графом вышли из её гостиной, где проходил ужин:

— Маргарет, вы же зайдёте ко мне, когда проводите графа?

Мы с Джоном переглянулись.

Я подумала: «Графиня Моро — прям как когда-то давно моя бабуля, бдит».

А вслух ответила:

— Конечно, Эмма. Я только провожу лорда Джона и сразу вернусь.

Графиня Моро недовольно поджала губы, но больше ничего не сказала, только кивнула.

Мы ещё в первый вечер после моего окончательного переезда решили, что будем звать друг друга по имени, и эта идея понравилась обеим.