Многоликий Янус (СИ) - Малеёнок Светлана

Лицо кузнеца снова исказила гримаса ужаса, он медленно перевел взгляд на меня, и я невольно отступила назад, так как в телячьих глазах мужчины, разгоралось пламя бешенства. Я запоздало поняла, что он решил, будто это я их всех убила и теперь хвастаюсь! И он почему-то больше всего расстроился, именно из-за этого, второго старика. Пудовые кулаки Степана сжались, но голос, чтобы все объяснить, мне отказал напрочь, и я срочно захотела в туалет! Неизвестно, чем бы это все закончилось, но от лестницы раздался слабый стон и старик пошевелился.

Глава 53. Не виноватая я!

На стене, тихо тикали массивные, темного дерева часы с ходиками, и это был единственный звук комнате. За длинным столом сидели все участники недавнего происшествия и молчали. Причем, Степан, Тимофей и Глафира, усаженные за хозяйский стол да еще в присутствии самого хозяина, чувствовали себя явно не в своей тарелке.

Я же, с интересом разглядывала библиотеку и вдыхала знакомый и приятный запах книг. Помещение, на мой взгляд, было неудобное, так как имело слишком узкую, прямоугольную форму. Посередине, стоял длинный стол, снабженный деревянными крестообразными подставками для книг и углублением для свечи. Подобных старинных дивайсов, я насчитала восемь, что мне было не понятно. Я с трудом представляла себе всех членов семьи и нескольких слуг, собравшихся одновременно в библиотеке и чинно читавших за столом книги. Тем более что наплывы воска только у единственной подставки, ясно давали понять, что читатель в этой библиотеке только один.

Стены, так же, как и везде в этом доме, были обиты тканевыми, довольно сильно выцветшими обоями. Конкретно здесь, они были бледного персикового цвета, с более яркими пятнами в затененных углах комнаты. Стеллажи, стоявшие по всему периметру помещения, были полностью заполненными книгами. Но в целом, библиотека была лишена того уюта, который ощущался в библиотеке графа Саяна, так как здесь я так и не увидела камина и мягкого кресла.

Закончив озираться по сторонам, я перевела взгляд на сидевших за столом людей, так как, по моему мнению, пауза уж как-то слишком затянулась. Судя по скрещенным на мне взглядам, они думали то же самое. Но только причем здесь я!? Что я и озвучила, нарушив тягостное молчание, а потом начала свой рассказ:

— Все началось с Тимофея! — сдала я дворецкого с потрохами, — только и успела спросить у Глафиры, что можно поесть из приготовленного, как он сполз по стеночке и упал без сознания!

— Без чего!? – переспросил хозяин усадьбы.

Я нахмурила брови, вспоминая давно не используемое в мое время, слово.

— Без чувств! Тимофей упал без чувств! И мы с Глафирой, понесли его на улицу, чтобы на свежем воздухе он пришел в себя! – затараторила я, боясь, что меня опять перебьют.

— Я видел, что ты одна тащила Тимофея, — возразил благообразной наружности, старый князь.

— Глафира маленькая, она шла слева от Тимофея, поэтому с лестницы, вы видели только меня и его!

— Хорошо. Тогда почему сама Глафира лишилась чувств? – продолжил свой допрос, Винсент Райли.

— Когда мы уложили Тимофея на травку, я позвала ее, чтобы вас тоже вынести на свежий воздух! Так как, когда мы несли Тимофея, я услышала звук падения у лестницы и посмотрела туда. Ну, и увидела вас! А Глафира упала в обморок, ну, то есть, лишилась чувств, когда узнала, что вам стало плохо! Волновалась за вас! – закончив свой длинный и сбивчивый рассказ, я выдохнула.

Князь с теплотой во взгляде, посмотрел на повариху. А я обратила внимание, что глаза у князя, были не черные как у сына, а карие, но сам взгляд был такой же, пронзительный, буквально проникающий в душу. Особенно, если мужчина ставил цель заморозить им своего оппонента, чего видимо и добивался Винсент Райли, вновь посмотрев на меня. Я внутренне поежилась, но упрямо вздернув подбородок, продолжила рассказ:

— Когда Глафира упала, я испугалась! Три человека лишились чувств, а я не знаю, чем им помочь! Поэтому увидев Степана, я побежала к нему просить о помощи!

— Ну, да! Поэтому ты бешено вращала глазами и пыхтела! – раздраженно произнес мужчина. Но вдруг вспомнил, с кем говорит и вздрогнул, испуганно бросив взгляд на князя. Но тот, о чем-то глубоко задумался и не заметил неуважительного обращения к его невестке. Кузнец перевел взгляд на меня и буркнул: — Прошу прощения, княгиня.

Я совершенно не обратила внимания ни на его грубость, ни на извинение. Мне было очень обидно, что я, ничего плохого не сделав, а, наоборот, пытаясь помочь людям, должна еще и оправдываться! Но, так или иначе, пытка объяснениями продолжалась:

— Я повторяю, что была очень напугана! Я ведь тащила на себе Тимофея, а потом еще и к Степану бежала, вот и запыхалась! Конечно, дыхание сбилось, вот и трудно было что-то произнести, кроме короткого: «вот». – Но так как князь, задумавшись, молчал, я обратилась к поварихе:

— Глафира! Ну, ты хоть скажи! Ты знаешь, что я ничего такого не дела, чтобы Тимофею навредить!

Повариха испуганно икнула и залилась краской.

Князь испытывающе посмотрел на женщину.

— Глафира, ты действительно готова подтвердить слова Авроры?

После секундной паузы, повариха кивнула. Затем нахмурилась, из ее глаз ушли, страх и неуверенность и она обратилась ко мне:

— Аврора, вы простите, но я должна рассказать князю, что узнала от вас.

С этими словами, она встала из-за стола, и решительно выпрямив спину, сказала:

— Барин, мы можем отойти в сторону, я должна вам рассказать что-то очень важное!

Князь, лишь чуть приподнял бровь, выдавая этим свое удивление, а затем сказал:

— Степан и Тимофей, я более вас не задерживаю, уверен, у вас много дел, можете быть свободны.

Дворецкий и кузнец, бросили заинтересованный взгляд в мою сторону, но, поспешили уйти.

Князь посмотрел на и меня. Я поняла его взгляд, как пожелание, чтобы я ждала в коридоре, что и сделала с преогромным удовольствием.

Едва за мной закрылась дверь, я огляделась. На втором этаже я еще не была, но и здесь царило запустение. Все те же тусклые обои, непонятно какого цвета и выложенный тонкими дощечками, похожими на паркет, пол, тоже был изрядно потерт.

У немногочисленных узких окон, в потрескавшихся деревянных рамах, на полу, стояли большие напольные кадки с чахлыми болезненными растениями. Сами окна находились в нишах между шестью комнатами, они были словно утоплены между помещениями, образуя эдакие тупики. Света из этих ниш, проникало не много, поэтому даже днем в коридоре царил полумрак. Не успела я удивиться странной планировке, как открылась дверь в библиотеку и вышла повариха. Бросив на меня виноватый взгляд, женщина быстро направилась к лестнице.

Дверь она оставила приоткрытой, что я посчитала, было для меня приглашением. Вздохнув, я отправилась на заключительную часть «разбора полетов».

Винсент Райли стоял возле самой двери, нервно потирая руки. Его карие глаза, уже не предвещали грозу, скорее всего, в них я увидела любопытство и сомнение.

— Ну, продолжим, — проговорил мужчина, и указал на ближайший стул.

Я, с обреченным видом плюхнулась на него, вопросительно уставившись на «свекра».

— Мне сейчас Глафира, рассказала нечто очень странное, — начал мой "свекр", пристально следя за моей реакцией. – Она рассказала про твою сводную сестру и порчу из-за зависти. Это правда?

Я нехотя кивнула. Мне очень не хотелось развивать эту тему. Вскользь брошенное мною обвинение, чтобы как-то оправдать ужасное поведение настоящей Авроры и потом ее, резкое изменение характера, могло вылиться в нечто неприятное для моих подруг, Ядвиги и Гарнии. Назвав их мысленно подругами, почувствовала, как сразу на душе стало легче, и поймала на себе удивленный взгляд князя, похоже, я улыбалась.

— Да, это правда, — подтвердила я вслух. – Но я на нее не обижаюсь! Просто не повезло сестре с рождения. Мать рано умерла, отец долго не признавал. Жила бедно, с самого детства работала! И, если она хотя бы не знала, кто ее отец, то было бы легче. Я так думаю. А у меня, с самого детства было все! Как тут не позавидовать? – Я задумалась, представляя то, о чем сейчас сказала и очнулась, лишь почувствовав на себе пристальный взгляд. Во взгляде мужчины, не было ничего предосудительного, но мне стало не по себе, словно он мог прочитать мои мысли.