Наследник 2 - Шимохин Дмитрий

Мужчина внимательно нас оглядел, ничего не говоря.

Я же легко спрыгнул с коня и кивнул, как равный равному, у князя удивленно и в то же время вопросительно прыгнули вверх брови.

Вслед за мной и остальные мои люди слезли с коней.

– Здрав будь князь, Иван Никитич, приехал я к тебе от Марии Владимировны, что ныне монахиня Марфа, и письмо от нее привез, да и разговор у меня к тебе.

– Хм, – почесал бороду князь и ответил не сразу, еще с десяток секунд меня рассматривал, а после как отмер и заговорил: – Писала тетушка, что гость ко мне приедет. С разговором важным, вот только не упомянула, чьих он будет, – медленно произнес князь Одоевский.

– Не будет тебе урона, князь, принять меня гостем. Имя же мое не стоит пока произносить, да еще громко. Много ушей нынче на Москве, – так же медленно и даже степенно произнес.

Это, наверно, со стороны казалось забавным, как будто отрок пытается подражать взрослым.

– Хм, – нахмурился князь, глянув на меня исподлобья. – Что и у меня соглядатаи и шептуны найдутся? – рыкнул Одоевский.

– Не хотел обидеть тебя, Иван Никитич, только околица близко, вдруг кто услышит, а после и расскажет, кому не следует. Не надо того ни мне, ни тебе, уж поверь. Зла же я ни против тебя, ни против царя нашего, богом данного, не помышляю, – и я перекрестился. – За людишек же своих поручусь, – оглянулся я на них.

«Ну, за деда и Прокопа уж точно, а остальные важного не услышат», – промелькнула у меня мысль.

– Будь тогда гостем в доме моем, – задумчиво протянул князь и указал в сторону дома. – Агрипинка, стол накрывай, – крикнул он.

Мои люди меж тем провели коней на двор, за ними тут же закрыли ворота, и они привязали коней к столбу.

Князь вопросительно глянул на меня и сделал пару шагов в сторону своего двухэтажного терема.

Я кивнул и, повернувшись в сторону своих людей, проговорил.

– Дедушка и Прокоп со мной, остальные здесь обождите.

Князь на мои слова лишь ухмыльнулся в бороду и повел нас в дом.

Перейдя порог, мы оказались в светлице, в которой в левом углу был красный угол, и мы тут же перекрестились.

Разместились в ней же, за большим столом, что стоял возле окна. Первым сел князь и кивнул на скамейку рядом с ним.

Дед и Прокоп остались стоять рядом.

– Так чьих ты будешь? – вновь спросил князь. Я же молча вытянул из сумки грамоту, что была написана тетушкой для Одоевского, и протянул ее князю.

Тот, хмыкнув, взял грамоту, внимательно осмотрел печать и вновь хмыкнул. Сломал ее, разворачивая грамоту, и вчитался.

Читал он медленно шевеля губами и некоторые предложения проговаривал в слух, так что и я узнал о содержимом в грамоте.

В ней Мария писала о том, что меня надо встретить как дорогого гостя. Так же она просила князя помочь мне, чем сможет. Ибо я родич ее и не абы кто, а племянник, кровь и плоть Рюриковичей. Андрей Володимирович Старицкий.

После того как князь закончил читать, он уставился на меня ошалелыми глазами, а лицо было полно удивления, мягко говоря. Так как там было скорее иное выражение лица помноженное на три.

Я же под ошалелый взгляд Ивана Никитича достал еще драгоценный перстень и надел на палец, а после из-под рубахи вытащил крест с жемчужинами и поцеловал его.

– Да быть того не может, – прошептал князь. – Василий же последний был, а ты Владимирович. Не можешь ты быть сыном Владимира, да и Мария тебя племянником зовет? – вкрадчиво дрогнувшим голосом спросил он внимательно на меня глядя.

– Правильно зовет, – кивнул я. – Так как я Владимирович, мой отец был сыном Василия, а я стало быть его внук.

– Но у Василия не было детей, он бездетным помер. Так еще и женат не был, – нервно произнес князь.

Сзади я расслышал смешок деда.

«Ишь как князя пробрало то, но и вопросы он правильные задает».

– Был, и женат он был на Софии Волынской, – усмехнувшись, произнес я и достал духовную грамоту деда и передал Ивану Никитичу.

Который принял ее дрогнувшей рукой с аккуратностью и с осторожностью, и вчитался в нее, вновь читая в слух.

Ее содержимое я знал наизусть, а вот Прокоп впервые слышал и внимательно слушал. Дед же наверняка во всю лыбился и кивал головой. Я не видел, так как оглядываться было не прилично, но почему то был уверен.

Дочитав грамоту, князь положил ее аккуратно на стол и прикрыл глаза на пару мгновений. Когда он открыл и взглянул, он преобразился и на меня смотрел уже царедворец, а в его глазах играли не понятные эмоции.

– Будь дорогим гостем в моем доме, ворота которого для тебя Андрей Володимирович всегда открыты. Помогу чем смогу. Вот только в толк не могу взять, как так вышло. Ведь ни царь Иван Васильевич, ни цепной пес его Малютка не упустили бы такого.

Тут уж пришлось доставать и вырванные страницы из церковной книги и показать князю, как и рассказывать историю, которую мне поведала Мария о Петре Волынском, которого послал царь надзирать за Василием.

– Хочешь свое место при царе занять, – улыбнулся князь злорадно. – Вот уж кто-то не обрадуется, – произнес он зловеще. Под кем-то он наверняка имел в виду кого-то конкретного, но я не стал у него уточнять.

– Хочу, пусть хоть горькими слезами умоются. Мне поддержка потребуется, – медленно произнес я.

– Ты ее получишь, – кивнул князь и тут же глянул на меня вопросительно.

– И о том я не забуду, и тех кто мне поможет, – и я поцеловал крест.

– Царев родич, – с каким-то восхищением произнес Иван Никитич. – Так коли займешь место рядом с ним, выходит, по крови станешь ему наследником. Тут одного меня мало будет, – задумчиво пробормотал он.

Тут открылась дверь, и появилась женщина, одетая в небогатый сарафан с укрытой платком головой. В руках она держала несколько кувшинов и посеребрённых кружек.

Наши взоры тут же устремились на нее.

– Я вот тут испить сбитня пока принесла, – проблеяла она напряжённо.

– Да какой сбитень, вино фряжское пусть несут, гость у нас дорогой, – рявкнул на нее князь.

Женщину тут же как ветром снесло, только и хлопнула дверь.

– Может быть, что мало будет моей поддержки одной. Многие будут против твоего появления, да и неизвестно как царь отреагирует еще. Может к Волынским стоит обратиться, все же родичи твои.

– Нет, – твердо произнес я.

– От чего же? – удивлено глянул на меня князь.

– Не знаю я их, и отец мой не знал, – ответил я.

– Вот оно как, – произнес Иван Никитич и начал поглаживать бороду.

– Мария советовал привлечь Хованских, они тоже родичи мне, а после и к Нагим идти.

– Ну да тебе Хованские, так и Нагие тебе родичи, мать Василия теткой Марии Нагой приходилось. Так ты выходит царю родич не только по отцу, но и по матери, – заключил князь.

Я же просто кивнул.

Князь Одоевский мне понравился, был в нем какой-то стержень, да и не крутил он сильно. Было видно не откажется меня использовать, чтобы приподняться или еще чего заиметь. Так и я многое получу. Но главное было в том, что такой человек не ударит в спину первым. Отвернуться может, если будет грозить опасность семье или родным, но в спину не ударит. Да и помнил, я слова Марии!

В дальнейшем князь накрыл просто шикарный стол, в том числе и для моих людей. Я же представил ему деда и Прокопа, и князь милостиво разрешил и им за стол усесться.

Иван же Никитич посокрушался, что брат его нынче не на Москве, и обещал послать за ним. Так же и Хованских в гости зазвать, и здесь уже все и обговорить, в тесном так сказать кругу.

Приглашал пожить у себя, вот только я от этой чести отказался, так легко мог стать заложником своего же положения.

Возможно, князь это делал от чистого сердца, но тут уж я на воду дул.

Сообщил, что пока поживу на подворье у деда, и что старший рода Хованских ныне тоже не на Москве, а в своей вотчине.

Посидели до самой вечерни, обсуждая разные мелочи, в том числе как может царь прореагировать, да и о некоторых боярах мне поведал князь. В том числе и как история с Шуйскими произошла, и как Василия чуть не повесили, смакуя все подробности. Да и о венчании на царство поведал, ведь он там был, хоть далеко и не в первых рядах.