Парень положил документ на табличку и удивленно перевел взгляд на Петрову.
— Лена, тут все знаки, как полагается.
— Может подделал как-то? — осторожно спросила Елена. — Он умный и хитрый.
— Подделал государственный бланк? — с сомнением произнес Леонид и поднял взгляд на девушку. — Сомнительно… А у тебя предвзятого отношения к нему, случаем, нет?
— Нет конечно! Но как человек он себя показывает с крайне отрицательной стороны.
— М-м-м? — опустил взгляд на бланк глава комсомола. Метки по краям листа от выдавшего учреждения были на месте.
— Постоянно прогуливает лекции. Если и присутствует, то умудряется на них спать. Недавно был инцидент, где он то ли перепутал, то ли специально пришел на лекцию по ТБ к первокурсникам и там громко храпел. В общежитие приходит далеко за полночь, в отвратительном виде. Уже неоднократно разводил огонь вблизи общежития, где вел незаконную коммерческую деятельность. А буквально на днях в край берега потерял и заявился на практику в пьяном виде…
— С перегаром что ли? — поднял взгляд от бланка Леонид.
— Вымазались какой-то краской или ацетоном, чтобы не пахло. А нам всю практику потом это нюхать пришлось. Глаза красные, рожи опухшие…
Леонид задумчиво постучал пальцами по столу, поднял взгляд на девушку и спросил:
— Он не комсомолец. Вне нашей юрисдикции. По учебе у него долги есть?
— Нет, он в первой тройке по успеваемости, — буркнула Лена смутившись.
— Значит, и через деканат на него не надавить, — хмыкнул парень. — Бумагу я эту, конечно, проверю, но… Что ты хочешь от меня?
— С ним Осетренко связался. Раньше он один баламут был. Сам себе на уме, а сейчас порядочного комсомольца в свои дела грязные тащит. Надо провести беседу с Кириллом, пока не стало поздно. Он парень приличный, из интеллигентной семьи. Провороним — сопьется или превратится в такой же ненадежный элемент.
Глава комсомола с сомнением глянул на бумагу, потом на старосту второго курса и кивнул.
— Сегодня понедельник, собрание комсомола будет — поднимем вопрос.
* * *
— Слушай, я, конечно, все понимаю. Солянка — дело важное, — нехотя произнес Кирилл, вышедший из аудитории за Семеном. — Но переться на ЖД ради обеда…
— Послушай опытного солянковеда, солянка на жд стоит сорока минут на трамвае, — с видом знатока произнес Кот. — Это я еще не говорю про пюрешку. И не ту, что у нас делают. А с яйцом, на молоке. И котлеты по-киевски только там делают нормально. Даже в «Столичном» не такие.
— А ты пробовал котлеты по-киевски в «Столичном»? — догнал его Кирилл.
— Посуду мыл, перепадало как-то. На ЖД лучше делают, — авторитетно кивнул Кот. — Нет, если не хочешь — дело твое. За десятку заберу твой талон, и в четверг на борщ поеду.
— Чего сразу не хочу, — буркнул Осетренко. — Я просто солянку не очень люблю. А вот котлеты по-киевски — это другой разговор.
— Осетренко! — раздался девичий строгий голос сзади. — Куда собрался⁈
— Ленка? — удивленно произнес Кирилл, обернувшись. — Так это… Дела у меня.
— Никаких дел! Сегодня в пять собрание комсомола! Чтобы был как штык! — отрезала она и нырнула обратно в аудиторию.
Кирилл глянул на друга удивленным взглядом.
— Что-то мне это не нравится, — произнес он задумчиво.
Семен глянул на дверь в аудиторию, потом на друга и кивнул.
— Мне тоже.
— Может из-за шашлыков? — спросил Кирилл. — Меня с тобой видели.
— А может из-за практики, где краской воняли, — задумчиво произнес Кот.
— То есть вариантов, что хвалить нас будут, точно нет, — тяжело вздохнул Кирилл. — Накрылась наши котлеты по-киевски.
— И солянка, — буркнул друг.
Парень нервно щелкнул пальцами, затем глянул на друга и кивнул в сторону лестницы.
— Пошли.
— Куда? У тебя есть идея? — спросил он, быстро приспустив за Семеном.
— Все просто. Надо чтобы нас на собрании не ругали, а хвалили, — произнес парень.
Как только они вышли на улицу из корпуса, парень зарылся в свой портфель и вытащил небольшую пластину из синего мрамора.
— Это что такое? — вылупился на пластинку Кирилл.
— Это брак, на заводе урвал, — буркнул Семен и пару раз ткнул пальцем в пластину. Та снова не пожелала включиться. — Облом нитей вот в этом углу.
Парень указал пальцем на место, затем перевернул агрегат и подцепил ногтями стальную пластину.
— Основу срастил, нити восстановить пытался, но хер там плавал. Где-то еще коротит, — произнес парень, вставил пластину на место и снова ткнул с другой стороны артефакт. Тот загорелся и выдал ряд пиктограмм.
— Так это же магофон настоящий, — удивленно глянул на артефакт Осетренко. — Такие только у военных да ГБшников.
— Модель старая. С нее секретность сняли. Говорят, в столице просто так продают, только стоят пару тысяч.
— Хренасе… У меня вон, только браслет, да и то… — показал он руку, на которой красовалась тонкая полоска из серого металла. — Мать свой отдала, чтобы связаться если что.
— А это в отвалах нашел. Выпросил на восстановление, но… как видишь, работает так себе, — произнес парень. Он уже нашел в списке контакт «Александр Геннадиевич ТРЕСТ» и ткнул в него пальцем. — Алло? Александр Геннадьевич, здравствуйте! Кот вас беспокоит… Ага… Ну, я рад, что мы смогли помочь… Нет, денег не надо, хотя если дадите… Понял.
Семен усмехнулся, с минуту слушал, после чего произнес:
— Александр Геннадиевич, у нас тут… Понял. Дядь Ген, нас тут комсомол щемит. Мы после той шабашки у вас краской провоняли. Неподобающий вид, срыв занятий вонью от краски… Я так же сказал, только покультурнее… — глянул на Кирилла Семен. — Не выручите нас? Ну, там бумажкой какой-нибудь с благодарностью за помощь?.. Ага… Знаю, что поздно, но тут нас самих огорошили. Через пару часов собрание комсомольское. Пропесочат Кирюху моего, как пить дать… А я как бы и не в комсомольцах… Ну, так! Мне делом заниматься надо, а не на собраниях просиживать… Ага… Ну, так как? Выручите?.. Ага… Не, я сейчас придумаю, как забрать.
Семен завершил вызов и довольно глянул на друга.
— Думаешь, прокатит? — с сомнением спросил тот.
— Если бить, то из всех стволов. Сейчас Катьке позвоним. Попросим у Онуфрия ее такую же бумажку, — хмыкнул Кот, ткнул пальцем в магофон, но тот погас. Парень шепотом выматерился, перевернул и снова отщелкнул стальную пластинку.
— Поликарп Онуфриевич, — напомнил Осетренко, внимательно наблюдая за манипуляциями парня.
* * *
Александр Геннадиевич положил трубку, глянул на сторожа, что сидел рядом и спросил:
— Шестаков еще не уехал? — спросил он у бородатого старичка.
— Нет, тут еще…
Мужчина поднялся и быстрым шагом вышел из бытовки. Найдя взглядом телевизионщиков, что складывали камеры и свет в свой фургончик, он сперва пошел к ним, но тут заметил, как возле черной машины с плавными обводами курит начальник треста, о чем-то говоря с водителем.
— Сергеич! — махнул он рукой и направился к нему.
Тот глянул на него, кивнул и подождал, пока бригадир не пришел к нему.
— Сергеич, дело есть, — кивнул в сторону Александр Геннадиевич.
— Что там у тебя? — спросил начальник, когда они отошли чуть в сторону.
— Слушай, тут ситуевина нездоровая получилась, — произнес бригадир и кивнул на выкрашенный, готовый к сдаче дом. — Мы когда дом готовили, студентов нагнали. Они красили, с косяками помогали. В общем, без них бы точно не успели. Считай, всю ночь работали.
— Бюджет не резиновый, — нахмурился Сергеич. — Я тебе и так все премиальные выделил, не наглей, Саш.
— Да тут такое дело, они же всю ночь тут пахали, изгваздались, провоняли. А утром-то на учебу. Там их сейчас комсомол песочить собрался, за внешний вид и прочую лабуду…
Начальник треста сморщился и недовольно буркнул:
— Какая-то ху…
— Вот и я говорю, — кивнул бригадир. — Может чирканем им благодарность, мол, принимали посильное участие, благодарность от нас и как там обычно, а? Так, бумажку какую.
