Изгой рода Орловых: Ликвидатор (СИ) - Коган Данил

Виталий бросил на Розу-Занозу злобный взгляд, но возражать не стал, сразу полез в смартфон, параллельно спросил у меня:

— Твой номер дай, кстати. Тебе тоже скину. — Если он ждал, что я благородно откажусь, как сержант, то он просчитался.

Я продиктовал ему номер. Деньги кончались, и с этим нужно было что-то придумывать. Со служебной зарплатой можно было ноги протянуть. Сильно ограничивать себя я не привык. Так что нужно думать об источнике дохода. С вновь открытыми способностями перспективы обрисовались четче.

— Так, а чего с остальными трофеями? — Спросил Рудницкий.

— Сейчас напилим брусок, я заберу его и трофеи домой. Как очищу все, принесу. — Выдал я предложение. Сидеть в провонявшей потом дежурке не очень хотелось.

— Смотри. Завтра приходить не надо. У нас два дня через один режим дежурства. Ежели за завтра до обеда очистишь, пойдем к скупщику ввечеру. — Рудницкий вопросительно посмотрел на меня.

— Думаю очищу, — ответил я, забирая контейнер с семенами и напиленные бруски.

— Лады, твой номер я записал. Позвоню к двенадцати. А вам всем до послезавтра воины. — Попрощался Рудницкий.

* * *

Звонок от Истоминой поступил, когда я остановился в очереди к КПП на четвертый уровень.

— Слушаю, Мария Юрьевна. — включил я наушник. Напротив правого глаза на щитке мотоциклетного шлема спроецировалось небольшое изображение девушки.

— Орлов? Надо поговорить. Когда будешь у себя? — Тон усталый и раздраженный. Вид тоже слегка замученный.

Позади Истоминой виднелся нижний край большого портрета. Судя деталям мундира, портрет изображал Его Императорское Величество. Допоздна на работе задерживается госпожа «особый следователь».

— Полагаю, через полчаса, Истомина. — Ну а что? Меня всегда раздражала манера ментов и опричников обращаться ко всем по фамилии и на ты. Мол, нормы, приличия и титулование не для них писаны. — Я вот только не знаю, стоит ли тратить на общение с тобой свое личное время.

— А ты не охамел ли подданный, так с должностным лицом разговаривать? — Ну надо же куда ее понесло. Видимо, совсем плохи дела, и начальство, как только имя-фамилие Ирма Орлова в отчете увидело, так дело и закрыло. А девочка теперь на мне отыгрывается.

— Если вы звоните мне, как должностное лицо, госпожа Истомина, будьте любезны, соблюдайте нормы делового общения, принятого в Империи. В том числе для имперских служащих. А срываться на меня за недотрах или, наоборот, за то, что вас начальство поимело, не стоит. — И сбросил звонок.

Надеюсь, после такой отповеди она передумает со мной общаться. Видеть сегодня у себя дома посторонних у меня не было ни малейшего желания. Денек был потный, и я неожиданно вымотался. Не физически, а, скорее, морально. Устал.

К ночному подвигу по обезвреживанию печати добавилась куча новых впечатлений. И много тем для размышления. Хотелось поужинать в тишине и покое. Немного поспать. А помогать, пусть и симпатичной, но вредной девчонке копаться в куче гнилья, которой с самого начала выглядело дело о покушении, не было ни малейшего желания.

Мечты, мечты, где ваша сладость? Подъезжая к дому, обнаружил припаркованный рядом черный, затонированный наглухо внедорожник воистину слоновьих размеров. На таких рассекают бандиты или представители спецслужб. Шанс на то, что он просто случайно остановился напротив моего особняка был примерно таким же, как шанс физика не быть зажаренным при попадании по нему огнешара. Ска! Что за чудовищное разочарование. Как вы все мне дороги, господа хорошие!

Я остановился метров за пятьдесят до ворот, наблюдая за внедорожником. Никаких шевелений. Определить, есть ли кто-нибудь внутри, не представлялось возможным. Но, с моей удачей, точно есть. И точно по мою душу приперлись. Я задумался о том, чтобы свалить куда-нибудь, например, в кафе и поужинать там. Но, боюсь, меня уже срисовали.

Во время тяжких дум меня снова застал вызов от Истоминой. Я хмыкнул и принял звонок.

— Алексей Григорьевич, — ледяным тоном заявила госпожа следователь. — Хотелось бы…

— Можете прямо сейчас подъехать, Мария Юрьевна? — Бесцеремонно перебил я ее.

— Буду через пять минут. — После секундной задержки отреагировала она на мою покладистость.

Соединение прервалось. Я взглянул на не подающий признаков жизни черный фургон. Опустил ховер на тротуар и перебежал дорогу, направившись к небольшому павильончику. Там продавали пирожки и дрянной кофе. Но желудок свело какой-то особо суровой судорогой, и я понял, что до дома не дотерплю. Еще и гости эти, подозрительные.

Короче, я накупил шесть пирожков, два с печенью, два с капустой и два с луком-яйцом. Ну или с, подозрительно похожими на перечисленное, суррогатами. Взял большой бумажный стакан с синтетическим кофе. И, устроившись на сидушке ховер-байка, запустил зубы в отдающее горелым маслом жареное тесто.

Дожевав пирожки (два последних, если честно, выкинул в урну), я двинул байк к дому, переведя его в положение «парение».

Двери внедорожника раскрылись синхронно. И оттуда вышли трое типов, вполне определенной наружности. Классика жанра. Мрачные квадратные мужики, облаченные в классические костюмы, кожаные туфли и темные очки. Надо заметить, бугаи щеголяли в хорошо сшитых классических костюмах.

Выстроившись треугольничком, главный впереди, подпевалы сзади справа-слева, они быстро двинулись ко мне. Так, чтобы это не выглядело как агрессия. Но так, чтобы я не успел открыть ворота и отгородиться от них створкой.

— Алексей Григорьевич Орлов. — Утвердительно провозгласил главный человек-квадрат в костюме.

— Я за него.

Глава 12

Дела рода меня не касаются

— Алексей Григорьевич Орлов. — Утвердительно провозгласил главный человек-квадрат в костюме.

— Я за него. Арсений, кажется?

Как только мордовороты покинули автомобиль, я их сразу узнал. Вернее, узнал главного человека-квадрата. Этот то ли Арсений, то ли Силантий служил в родовой дружине. Я иногда пересекался с ним в общих тренировочных залах.

О принадлежности остальных свидетельствовал родовой герб Орловых, который придурки гордо выставили напоказ на лацканах своих добротных пиджаков. Этих громил я не помнил, и поэтому назвал их Правый и Левый.

ТРОЕ ИЗ ЛАРЦА

Собственно вариантов — кто именно катается здесь на последней модели УАЗ 600, было немного. Номера свидетельствовали о том, что тачку взяли напрокат. Но судя по всему, мои визави модели дешевле трех миллионов для себя в принципе не рассматривали.

Я почувствовал легкую злость. Мне заранее не нравился этот визит.

— Все так. Ваша милость едет с нами. У рода появились к вам вопросы, Алексей Григорьевич.

— Ты слишком безапелляционно выступаешь, Сеня, для человека, у которого нет надо мной власти. Спешу напомнить, что из рода я изгнан. — И я, не сдержавшись, направил прану в печать. Лоб зачесался. — Изгнание юридически уничтожило любые обязательства между мной и родом Орловых. В том числе обязательства выполнять распоряжения членов совета, главы, или любого другого Орлова. Так что, мой ответ нет. Я никуда не еду.

— Прекратите эти детские истерики, Алексей Григорьевич. Изгнание, кроме прочего, сделало вас никем. А когда бояре требуют прыгнуть, никто спрашивает только: «как высоко и сколько раз».

— Интересное заявление. От холопа дворянину. — Ответил я, сверля взглядом его переносицу. При слове «холоп» у него промелькнула на лице тень гнева. Для офицера дружины это, несомненно, оскорбление. — Вы не на своей территории. Вы простолюдины. И вы угрожаете дворянину, имея не больше прав, чем обычное быдло из подворотни. Вот ваш текущий статус, здесь и сейчас. Ничего не помешает мне размазать вас по тротуару. И я это с удовольствием сделаю, если вам покажется, что моим «нет» можно пренебречь. Мне даже штраф платить не придется. Я достаточно ясно выразился, Сеня, или как там тебя?