Суд Проклятых - Романов Марк Александрович

— Иди сюда, негодяй! — тоном оскорблённой жены взвизгнул невысокий светловолосый мужчина с кучей тонких косичек на голове, подскочив к Марку, и пытаясь отодрать от него кота. — Кетчуп, еть тебя в хвост…

Романов, как мог, пытался помочь незнакомцу оторвать от себя намертво вцепившееся животное, но кот лишь громче орал и пытался зарыться мордой в его подмышку.

Корабль тяжело вздохнул, скрипя всеми шпангоутами и переборками отделений, заскрежетал и по-стариковски закряхтел, словно самое обыкновенное морское судно где-нибудь в нейтральных водах Сибирского Моря. В коридорах взвыли, правда, тут же утихнув, сирены, под потолком замигали красные и оранжевые лампочки, а светловолосый человек, только что пытавшийся отобрать у Романова своего кота, грустно взглянул в лицо бывшему полковнику.

— Силовое поле сдохло, — печально сказал он, и пулей выскользнул из трюма, оставив дверь открытой. Кетчуп зарылся под одежду Романова, уютно устроившись под ней, словно в гамаке, вырисовываясь на животе Марка бесформенным комом. Троица пленников переглянулась и одновременно посмотрела в сторону открытого дверного проёма, за которым всё ещё где-то далеко в звуковой панике заходилась система безопасности…

— Что это? — флегматично спросил Док, рассматривая трёхмерное изображение голографического субъекта в рубке.

— Кто это? — эхом повторил его слова Шут, всматриваясь в картинку на мониторе перед собой.

— Как это? — недоумённо спросила Рысь, переводя взгляд с голограммы на картинку перед Шутом.

— Мя-я-яу? — раздалось из-под одежды Марка, стоящего рядом с Ханной и Маттершанцем в той же рубке. Романов и его спутники добрались сюда как раз в тот момент, когда все системы разом вырубились, и полковник мысленно попрощался с жизнью, готовясь цельным куском выплыть в какую-нибудь дыру в корпусе корабля. Благо, таких дыр должно было быть немало после серии попадания ракет, удары которых Романов бы не спутал ни с чем другим. Опыт военной службы подсказывал ему, что если силовое поле приказало долго жить, а прямое попадание по главным орудиям уже превратило их в застывшие в вакууме металлические слёзы, то и пассажирам вкупе с командой осталось время только помолиться.

«В прошлый раз это спасло Кардинала Логана, — вяло подумал он, роясь в обрывках своей и чужой памяти, которую обрёл вместе с трансформацией из обычного человека в далёком прошлом. — Значит, система рабочая».

Но молиться не пришлось. Исчезнувший было светловолосый мужчина, преследовавший кота по коридорам корабля, вернулся обратно, неприличными жестами объяснил всем присутствующим в трюме, что их пригласили в рубку управления по срочному делу, и тут же исчез, напоследок успев представиться Шутом.

Теперь, стоя в уголке и вместе с временным капитаном разглядывая происходящее на экранах, Романов грешным делом начинал склоняться к тому, что молитва была бы единственным спасением при любом раскладе.

Прямо посреди рубки возвышалось нечёткое изображение какого-то существа, полностью скрытого бесформенным плащом с капюшоном, монотонно повторяющим только одно:

— Судно «Александрийская Рулетка», проверьте приводы стыковочного узла со своей стороны! Зарегистрированы повреждения от взрыва ракет и столкновения…

И на фоне этого бубнящего голоса из-под свисающего до подбородка капюшона землистого цвета таращились в боковой монитор Шут и его спутница по имени Рысь. На мониторе, развернувшись полноценной картинкой, зияла огромная дыра в корме корабля, из которой торчал смятый нос военного истребителя.

— Нас поимели в зад, — высказался Молчун, бронированной статуей возвышаясь рядом с креслом Дока, временно исполняющего обязанности капитана.

— С ракетным вазелином, — в тон ему ответил Шут, быстро сверяясь с данными. — Засадил-таки, вояка, в задницу свои ракеты. Прямо не сражение, а изнасилование какое-то получилось.

— Мне было так мало лет… — раздался печальный и горький голос искина. — И так грубо меня обесчестить в самом расцвете… вот капитан Реверс никогда бы не допустил такого воистину богохульного надругательства надо мной, — трагичным тоном закончила корабельная система, умолкая.

Док бросил мрачный взгляд на фигуру посреди рубки, потом посмотрел через плечо на торчащий нос истребителя и указал куда-то вниз экрана:

— Пилот-то ещё жив…

Все прильнули к монитору, жадно вглядываясь в изображение. Въехавший почти до половины корпуса истребитель плотно заткнул собой отверстие, до этого момента неплохо расковырянное несколькими ракетами с того же корабля, что сейчас занозой в корме торчал из корпуса «Рулетки», прижатой кольцами гравизахватов к массивному корпусу «Искандера», подобравшего их в пространстве Эклектики.

Пилот в лёгкой броне пытался ползти вопреки всему, цепляясь за жизнь с момента столкновения. Едва выпав из раскуроченной в хлам кабины истребителя, он тут же попытался встать на ноги, но упал, однако попыток добраться до шлюза не бросил. Воздух со свистом исчезал в крошечных щелях, столбцы показаний жизнедеятельности пилота быстро скатывались к красным отметкам, а шлюз на глазах терял атмосферу и гравитацию, наполняясь совершенным в своей первобытности холодом.

Кетчуп под одеждой Романова тихо зашипел и выскользнул наружу, прыгнув на колени Шута и потершись о его бок мохнатой мордой. Романов оценивающе осмотрел всех присутствующих, напоровшись на прямой и открытый взгляд Маттершанца. Тёмный глаза странного спутника Ханны смотрели немного печально и выжидающе, словно таили в себе невысказанную просьбу.

«Ты ж полковник, — со вздохом подумал Марк, — пора бы вспомнить об этом».

Воспользовавшись тем, что все смотрят только на монитор, наблюдая, как пилот вражеского корабля пытается не умереть, Марк выскользнул из рубки…

— Что он делает? — непонимающе спросил Док у Шута. Тот лишь пожал плечами, пробегая пальцами по кнопкам пульта.

— Он спасает жизнь, — серьёзно сказал Маттершанц, ни к кому не обращаясь. Присутствующие вопросительно уставились на чужака, захваченного из здания суда только потому, что он зачем-то понадобился Ханне. Док припомнил, как яростно Рысь пыталась отстоять своё решение бросить их обоих в развалинах здания суда, но поддалась логике исполняющего обязанности капитана и согласилась взять на борт судью, умеющую обращаться с оборудованием и программами для разморозки, а заодно и её странного дружка, на котором Ханна обязалась продемонстрировать свои навыки и умения.

В итоге Матти, как и Романов, были успешно приведены в сознание, а до капитана Реверса дело дойти не успело в виду неожиданного преследования на пути отхода, возникшей на две минуты раньше точки перехода, и «радушной» встрече сил самообороны у Марса, часть которых сейчас торчала из корпуса «Александрийской Рулетки».

— Просто цирк с конями, — высказался Док. — Только тигров не хватает…

— Мяу? — недовольно вопросил Кетчуп.

— Охренеть, — коротко высказала общую мысль Рысь.

— Да не то слово, — в тон ей поддакнул Шут.

— Нет, это как раз то слово… — внёс свою лепту Док. Некоторое время все молчали, наблюдая за тем, как Марк стремительно проносится по коридорам корабля к корме, вскрывает шлюзовую переборку и бросается на помощь пилоту истребителя.

— Как он двери-то вскрыл? — скорее, для порядка, чем реально желая получить ответ, поинтересовался Док.

— При включении аварийного режима все перегородки, исключая рубку и капитанский мостик, сбрасывают коды блокировки, — так же безэмоционально ответил Шут. — У капитана всегда был странный пунктик по этому поводу.

— Тигры, рыси и клоуны у нас уже есть, — обронил Док, имея в виду свою помощницу, Кетчупа и Шута, — убогий карлик и зрители тоже присутствуют, — продолжил он, посмотрев на гостей и голограмму в центре, — теперь воздушная гимнастика и акробаты с укротителями будут, — закончил он, поглядывая на изображение Романова и незнакомого пилота.

— Matricaria recutita, — возмущённо возопила голограмма. От неожиданности каждый из присутствующих подпрыгнул внутри своего тела.