Криптономикон, часть 1 - Стивенсон Нил Таун

Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114

Из полудюжины воротил трое — пожилые филиппинцы. Один из них — высокопоставленный чиновник УСТ. Второй — президент недавно созданной телекоммуникационной компании «ФилиТел», которая пытается конкурировать с традиционной монополией. Третий — вице-президент компании «24 часа»; ей принадлежит половина манильских универмагов и еще немало в Малайзии. Рэнди с трудом их различает, но, слушая Ави и применяя метод индукции, вскоре может сопоставить лица и визитные карточки.

С остальными проще: это двое американцев, из которых одна — женщина, и японец. На женщине сиреневые лодочки в тон жакету и юбке, того же цвета лак на ногтях. Такое впечатление, что она сошла с телевизионной рекламы накладных ногтей или домашнего перманента. Судя по карточке, это Мэри Энн Карсон, вице-президент «АВКЛА», Азиатский Венчурный Капитал, Лос-Анджелес. Как припоминает Рэнди, это вроде бы американская фирма, которая инвестирует в быстроразвивающиеся азиатские страны. Американец — блондин, с квадратным, как у отставника, лицом. Он собран и немногословен, что в компании Чарлин определили бы как враждебность вследствие подавленности, вызванной скрытым душевным расстройством. Представляет открытый Субикский порт. Японец (щуплый, большая голова в форме перевернутой груши, густые седеющие волосы, очки в тонкой металлической оправе) — вице-президент отделения компании-гиганта по производству бытовой электроники. Он часто улыбается и излучает спокойную уверенность человека, заучившего на память двухтысячестраничную энциклопедию этикета.

Ави почти сразу включает видеокассету, в которой на данный момент заключены семьдесят пять процентов активов корпорации «Эпифит». Ави заказал ее молодой, но сильно продвинутой мультимедийной студии в Сан-Франциско, чем обеспечил сто процентов поступлений студии за этот год. «Пироги крошатся, если резать их слишком тонко», — любит говорить Ави.

Начало пленки содрано с забытого телефильма: испанский галеон идет по бурному морю. Титры: «ЮЖНО-КИТАЙСКОЕ МОРЕ, 1699 ГОД Н. Э.» Саундтрек слизан с оригинальной монозаписи и преобразован в формат Долби. Очень впечатляет.

(«Половина инвесторов „АВКЛА“ — заядлые яхтсмены», — объяснил Ави.)

Монтажный кадр (изготовлен мультимедийной компанией и вмонтирован без сучка без задоринки): просмоленный, усталый впередсмотрящий на марсе смотрит в бронзовую подзорную трубу и кричит по-испански: «Земля!»

Монтажный кадр: капитан галеона, бородатый, в истрепанном камзоле, выбегает из каюты и, словно китсовский Кортес, вперяет орлиный взгляд в горизонт.

— Коррехидор! — восклицает он.

Монтажный кадр: каменная башня на вершине зеленого тропического острова. Дозорный видит на горизонте (оцифрованный и вставленный) галеон, складывает руки рупором и кричит: «Галеон! Зажечь сигнальный огонь!»

(«Семья директора УСТ увлекается местной историей, — сказал Ави. — Они содержат на свои средства Филиппинский музей».)

С дружным криком испанцы (на самом деле — американские актеры мексиканского происхождения) бросают горящие головни на груду сухих дров, которая обращается в ревущую пирамиду огня, такую, что можно мгновенно зажарить быка.

Монтажный кадр: укрепления манильского форта Сантьяго (первый план — крашеный пенопласт, задний — компьютерная графика). Еще один конкистадор замечает вспыхнувший на горизонте огонь. «Mira! El galleon! [19]» — кричит он.

Монтажная нарезка: жители Манилы бегут к набережной посмотреть на сигнальный огонь. Среди них монах-августинец. Он поднимает четки и разражается церковной латынью. («Семья, основавшая „ФилиТел“, пристроила часовню к Манильскому собору».) Чистенькое семейство китайских торговцев выгружает из джонки рулоны шелка. («У семьи, которая владеет сетью „24 часа“, — китайские корни».)

Голос за кадром, низкий и убедительный, говорит по-английски с филиппинским акцентом. («Актер — брат человека, который крестил внука у директора УСТ».) Появляются субтитры на тагальском. («Политика УСТ — поддерживать национальный язык».)

«В эпоху расцвета Испанской империи важнейшим событием года было прибытие галеона из Акапулько, нагруженного серебром из американских рудников. На него закупали шелка и пряности в Азии. На нем строилось богатство и процветание Филиппин. О появлении галеона возвещал сигнальный огонь на острове Коррехидор, у входа в Манильский залив».

Алчная радость на лицах горожан сменяется (наконец-то!) трехмерным компьютерным изображением Манильского залива, полуострова Батаан и островков на его продолжении, в том числе Коррехидора, на котором дергается крупнопиксельный, плохо отрисованный огонь. Пучок желтого света простреливает через залив, как лазерный луч в «Стар трек». Камера скользит вдоль луча. Свет ударяет в стены форта Сантьяго.

«Сигнальный огонь применялся с глубокой древности. На языке современной науки свет — это электромагнитное излучение, которое распространялось по прямой через Манильский залив и несло в себе один бит информации. В эпоху информационного голода этот единственный бит означал для манильцев все».

Блюз. Монтажная нарезка современной Манилы. Супермаркеты и шикарные отели в Макати. Заводы, где собирают электронику, дети за компьютерами. Спутниковые тарелки. Корабли разгружаются в Субикском порту. Много улыбающихся лиц.

«Сегодня экономика Филиппин стремительно развивается. Как всякая быстро растущая экономика, она нуждается в информации — не в единичных битах, а в сотнях миллиардов битов. Однако технология передачи информации изменилась не так сильно, как может показаться».

Снова трехмерное компьютерное изображение Манильской бухты. На этот раз на Коррехидоре вместо огня — ультракоротковолновая рупорная антенна, излучающая ядовито-голубые синусоиды на город Манилу.

«Электромагнитное излучение — в данном случае ультракоротковолновое — распространяется вдоль линий прямой видимости и может быстро передавать большое количество информации. Современная криптография позволяет уберечь эту информацию от нежелательного прослушивания».

Монтажный кадр: снова впередсмотрящий на галеоне. «В прежние времена положение Коррехидора на входе в Манильскую бухту делало его естественным наблюдательным пунктом — местом, куда поступала информация о приближающихся кораблях». Монтажный кадр: с баржи травят в воду толстый осмоленный кабель, водолазы тянут цепочку оранжевых буйков. «Сегодня положение Коррехидора делает его идеальным для прокладки глубоководного оптоволоконного кабеля. Информация, идущая по этому кабелю из Тайваня, Гонконга, Малайзии, Японии и Соединенных Штатов, будет транслироваться прямо в сердце Манилы со скоростью света».

Снова трехмерная графика: подробно прорисованный вид Манилы. Рэнди знает его наизусть, потому что собирал данные для этой муры, когда ходил по городу с джи-пи-эской. Лучи битов от Коррехидора мчатся через залив прямой наводкой в антенну на крыше неприметного четырехэтажного строения между фортом Сантьяго и Манильским собором. Это здание корпорации «Эпифит», чье название и логотип скромно помещены на антенне. Другие антенны ретранслируют информацию на здание УСТ, небоскребы в Макати, правительственные учреждения в Кесон-Сити и базу ВВС к югу от города.

Служащие отеля перебрасывают с причала на катер покрытые ковровой дорожкой сходни. Как только Рэнди вступает на них, девушка протягивает руку. Рэнди тянется ее пожать.

— Рэнди Уотерхауз, — говорит он.

Девушка хватает его за руку и втаскивает на катер — не столько в качестве приветствия, сколько желая убедиться, что он не свалится за борт.

— Ами Шафто, — отвечает она. — «Глория» вас приветствует.

— Простите?

— «Глория». Эта посудина зовется «Глория». — Она говорит с нажимом, чеканя слова, как будто они общаются по трескучей рации. — Вообще-то это «Глория-IV», — продолжает девушка. Выговор у нее среднеамериканский, с еле заметным южным налетом и самой чуточкой филиппинского. Если бы Рэнди увидел ее где-нибудь на американском Среднем Западе, то мог бы и не заметить в разрезе глаз примесь восточной крови. У нее выгоревшие темно-русые волосы, как раз на короткий «хвост».