Игровые события. Уровень 2 (СИ) - Земляной Андрей Борисович

— Вот пакость. — Никита покачал головой, соображая, что со всем этим делать, и машинально достал из пространственного кармана термос с горячим чаем, и налив в крышку, усмехнулся, допил, и закрыв термос, закинул его в другое хранилище, и следом перекидал всё что там лежало, освободив пространство.

Заложники, давно уставшие бояться, впали в мгновенный ступор, когда одна из стен подземелья осыпалась пылью, а вылетевший оттуда воин в громоздких доспехах, что-то сделал, и одна из дам — экскурсоводов просто исчезла, а вторая попыталась устроить драку, но у неё тут же отлетела голова, а тело, трясясь словно в припадке, и рассыпая искры рухнуло на пол, дымя из разорванной шеи.

Солдаты у входа, тоже упустили свой шанс оказать сопротивление, и Никита, ударив издалека, прикончил их на месте.

— Слушаем внимательно. — Не поднимая лицевой щиток, он громко обратился к заложникам. — Сидим тихо, пока я не поубиваю там всех наверху. Если кто до моей команды высунется, лично башку откручу.

— Господин, мы адепты Звездосветной матери Ночи. — Обратился к нему пожилой мужчина, в штанах и рубахе, но даже несведущий человек не назвал бы их «простыми». Ткань самой тонкой выделки переливалась на сгибах, а швы нарочито небрежные сделаны явно вручную. — У нас только одна жизнь.

— У меня тоже. — Отрезал Никита, и вышел, закрыв за собой дверь.

— А разве так бывает? — Спросила дочка Алилоры Танлоо, неожиданно громко в звенящей тишине подвала.

— Он явно не лжёт, но… это невозможно. — Жрец покачал головой. — Что в мире творится…

— Так страшно жить, да? — Произнесла светлокожая девочка в лёгком платьице, незаметно стоявшая рядом.

— Да, милая. — Жрец наклонился к девочке, и коснулся губами макушки. — Беги, я тут постою.

Никита поднялся на половину пролёта, оказавшись за спиной у двух боевиков, карауливших главный вход и прямо перед парочкой, стоявшей за щитком крупнокалиберной плазмы.

Несмотря на то, что бойцы стояли в полной броне, удар мечом развалил сначала правого, а следом и левого, и в повороте с выпадом снёс голову оператору автоматической пушки, находившегося чуть в глубине холла. Через мгновение Никита получил пару прямых попаданий из плазменной пушки стоявшей на верхней галерее, и уходя из-под огня, сдёрнул с зажима метательный нож, и кинул со всей силы так. что стальной шип, пробил бронестекло, и глубоко вошёл в переносицу бойца стоявшего наверху.

Уровни у террористов были примерно от восьмидесятого до сто двадцатого, и всё что они могли — испятнать броню Никиты подпалинами, но разумеется если не подставляться. Вот и скакал он словно бешеная белка из стороны в сторону сбивая прицел, и убивая врагов одного за другим.

В силу отличной звукоизоляции здания, главарь банды, занятый руганью с переговорщиком от безопасности, понял, что всё пошло не так, когда Никита вошёл в бывший кабинет директора института, обрушив дверь на пол.

— Комитет госбезопасности СССР, генерал Калашников. Всем оставаться на своих местах. — Произнёс он по-русски, но не поняв точного смысла фразы, Лагди Харголл уловил её суть, сразу выдернул из кармашка дистанционный взрыватель, и утопил кнопку, но никакого эффекта не последовало.

— Что-то не так? — Участливо спросил Никита, на всеобщем нависая над террористом, и одним движением отобрал у него пульт. — Включено? — Он показал пальцем на включённый коммуникатор на столе и не дожидаясь ответа произнёс.

— Заложники в подвале, бомба обезврежена.

К этому времени, в штабе операции собрались все высшие чиновники империи, включая канцлера, генерального прокурора, верховного судьи, главы безопасности, и так далее. вплоть до императора собственной персоной появившегося в окружении десятка именитых репортёров.

Комм отозвался неожиданно громким и чистым голосом императора.

— Ан Каллаш, вам часа хватит?

— Я думаю даже полчаса, но на всякий случай, давайте забъём минут сорок. — Он улыбнулся предводителю бандитов, и резко метнул в него «облако боли», от чего крупный сильный мужчина стал с воем кататься по полу, ничего не соображая от разрываавшей тело боли.

Ещё минут через десять он, захлёбываясь в потоках соплей, слюней и крови, текущих из него, рассказывал всё что знал, а ещё минут через пять всё о чём догадывался. А поскольку коммуникатор так и не отключался, свидетелей у его откровений стало неожиданно много, включая офицеров кризисного центра и присутствующих при этом журналистов.

И это уже никак не загнать обратно, потому как слишком много людей, и всем рот не заткнуть. Тем более журналисты прибыли в свите императора.

Ситуацию чуть поправил генеральный прокурор, отправив официальное извещение герцогу ар Риголу, о возбуждении против него уголовного дела, и спросив у императора разрешения удалиться, поехал к себе, собственно заводить это дело, прикрепив запись, сделанную имплантом, в качестве первого документа. Но эта история могла тянуться десятилетиями, и в итоге окончиться пшиком. Так что прокурор не рисковал ничем.

Но у Никиты имелся собственный план, и проводив взглядом автолёт, увозивший сектантов, он вернулся в свой дом.

Конечно такое дело как откровения наёмника и возбуждение уголовного дела заставили герцога изменить свои планы, так как требовалось срочно подтвердить всем, что мощь Дома Ригол, несокрушима и всем врагам будет дан ответ.

На вечер следующего дня он назначил грандиозный приём, куда пригласил всех своих сторонников и даже ряд высших имперских чиновников, словно показывая, что ему то бояться нечего.

С раннего утра подъезжали работники, вызванные из других имений герцога, слуги и музыканты, ведь музыка в доме герцога не будет смолкать всю ночь, до утра. Привозили готовые продукты, из которых сделают изысканные блюда, и тщательно убирался дом. Натирались полы, убиралась пыль даже в тёмных углах и эфирники — домовики, обрабатывали всё специальными узорами, чтобы везде царил запах свежести, потому как аргаты от природы имели весьма чуткое обоняние, и большое внимание уделяли запахам.

Съезжались гости, наигрывал что-то возвышенно-романтическое оркестр, последние приготовления совершали слуги, и над всем, словно истинный дух власти и богатства парил герцог Ригол, ухитрявшийся быть везде и всюду. Принимать гостей, давать указания, следить за прямой трансляцией праздника по сети, и успевать позировать перед камерами.

Но ровно в полночь, он стоял с бокалом игристого вина, приветствуя гостей, собравшихся в главной зале дворца, с речью написанной лучшим спичрайтером империи. И пусть пожалеют те, кого не пригласили!

Никита наблюдал за сиянием огней герцогского дворца с борта прогулочного летающего корабля, снятого на всю ночь. Сверху столица выглядела совершенно фантастически, и Никита планировал встретить рассвет, на борту, а после позавтракать в ресторане Ульгор, и вернуться на Землю.

Трансляцию с праздника герцога он наблюдал на большом панорамном экране, и когда ар Ригол, начал свою речь, огромная магема, напитанная энергией так, что светилась в темноте, опустилась на дворец.

Адовая вонь, плеснувшая изо всех углов здания, мгновенно скручивала тела в жесточайшем болезненном спазме, заставляя гостей, поливать друг друга потоками рвоты, усиливая вонь. Организм, получив сигнал что его отравили, стремился исторгнуть яд из себя, даже ценой диких болей. Никто не успел ничего сделать, как все гости, из блестящих дам и кавалеров, превратились в отвратительные комки смрада, и публика ревя словно стадо свиней, стала разбегаться куда глаза глядят. Во мгновение ока всё смешалось, в безумном мельтешении толпы, затаптывающей друг друга, ползя на четвереньках по скользкому полу, торопясь вырваться из зловонной ловушки.

Праздник закончился.