С ребятами из команды мы отсидели остаток дежурства, за которое ничего существенного больше не случилось.
Следующий день был выходным, затем патруль, выходной и снова два дня дежурства. Так что желательно, конечно, нашего убивца поймать за завтра. Думаю, и ему уже могло надоесть сидеть, ждать у моря погоды. Очень на это надеюсь.
Башня Орловых. Кабинет Викентия Орлова.
— Отец. Вызывал.
Виссарион выглядел идеальным членом рода. Рослый блондин с широкими плечами. Зеленые орловские глаза и семейный узкий тип лица унаследован от отца. Со вкусом подобранная одежда. В общем — красавец, спортсмен, аристократ. Он уверенно прошел к столу и уселся напротив отца, занятого работой на виртуальном мониторе.
Викентий Алексеевич молча толкнул по столу тонкую папку в сторону сына. Сбросил настройки виртуальной реальности и спокойно воззрился на своего отпрыска.
Виссарион быстро взял папку. Просмотр содержимого не занял много времени. В глазах на миг вспыхнула паника, но тут же погасла.
— Следишь за моими финансовыми делами, отец? — Спросил, забрасывая ногу на ногу.
— Если бы. Это Фома мне принес. Лично из рук в руки передал. А завтра информация о том, что ты нанял убийцу, чтобы расправиться с двоюродным братом, станет достоянием рода. А куда она утечет дальше, знают только духи предков.
— Я… Не понимаю, что они смогут мне сделать. Он не член рода. Досадная помеха, которую нужно устранить. На что остальным просто не хватит духа. Деньги мои. Какие ко мне претензии, отец?
— Проблема не в том, что ты нанял убийцу. И даже не в том, что изгой твой кровный родственник. Алексея все давно списали. Ты попался, Виссарион. Бездарно. По-идиотски. Даже такой пентюх, как Фома, тебя вычислил. Это выставляет в плохом свете всю нашу ветвь рода. И в первую очередь меня. А если вспомнить, что Ирма тоже обосралась с Алексеем, то мне становится понятно, почему я проиграл голосование за пост главы. Видимо, у других мажоритариев есть четкое понимание, что мне не на кого будет оставить род. Да и еще, если этим делом займутся опричники, отмазать тебя будет очень дорого. Вернее, не если, а когда.
— Я сделал то, что должен. Никакое имущество не должно покидать род. Я не особо не скрывался, потому что плевать. Ничего не будет. Никакого откупа, никаких опричников. — Виссарион высокомерно задрал подбородок.
— Потрудись объяснить, сынок, что ты имеешь в виду. — Викентий понизил голос почти до ледяного шепота. Когда этот тон слышали его подчиненные, они падали в обморок или, как минимум, получали средней степени обморожение. Виссарион же только хмыкнул.
— Все будет нормально. Я не обязан тебе ничего объяснять. Просто перестань считать меня идиотом.
Викентий примерно минуту рассматривал сына, как будто видел перед собой незнакомца. Затем резко выдохнул и произнес:
— Упустил. Что же сам виноват. Понадеялся на учителей и супругу. Я, конечно, знал, что мать твоя невеликого ума женщина. С каждым годом все очевидней, что вам с Ирмой достались ее куриные мозги.
Виссарион покраснел и прошипел, подавшись вперед:
— Не смей оскорблять мою мать! Она хотя бы из хорошего рода, не то что твоя вторая жена — из дворянишек…
— Я даю тебе возможность ответить по-хорошему. Кто? Кто заронил в твою пустую голову мысль об устранении двоюродного брата?
— Да с чего ты взял? Я сам так решил! Понял? Сам!
— Сам ты только что выбрал по-плохому. — Викентий шевельнул пальцами и слегка расфокусировал взгляд.
Имплант Виссариона отключился, выкинув несколько сервисных сообщений на телефон.
Виссарион зашипел и начал покрываться каменной коркой, но дальнейшие действия Викентия были молниеносны.
Он создал одновременно три печати, которые метнул в сторону сына.
Первая врезалась в корпус, напротив солнечного сплетения. Она обволокла гармониум парня, напрочь лишив его возможности оперировать праной или воззвать к стихии.
Вторая лишила его голоса.
Третья разрослась до размеров человека и продолжила увеличиваться. Из ее узловых точек вырвались цепи, и крепко спеленали конечности Виссариона.
Парня перевернуло вверх ногами и прижало к печати в форме «морской звезды».
Тело повисло между полом и потолком.
Все это произошло в течение одного удара сердца.
Виссарион рванулся, но цепи держали крепко.
— В общем так. Будешь висеть здесь, пока не расскажешь мне все. Заодно кровь к голове прильет, может хоть немного соображать начнешь.
Он отвернулся от висящего посреди кабинета сына, вновь вызывая виртуальный экран. Затем снова обратился к наследнику, как будто что-то вспомнил.
— Без импланта ты на месяц, в любом случае. И если я не услышу от тебя подробнейший рассказ, во что ты вляпался и не буду удовлетворен твоим рассказом… Через час я официально аннулирую твое право наследования. С наследником идиотом я как-то смирюсь. С наследником необучаемым идиотом? Не готов. Как надумаешь поделиться со мной информацией, дай знать. Помычи там, головой потряси. Амелия (так звали виртуального помощника главы семьи) выведи ему в интерфейс таймер. У тебя пятьдесят девять минут.
У ТЕБЯ ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТЬ МИНУТ
К чести Виссариона — он продержался почти сорок. Сорок минут пытки, потому что прилившей к голове кровью особенности печати не ограничивались. Спину жгло, как будто ее вскрыли и рану посыпали солью. По рукам и ногам, от места крепления магических оков распространялся парализующий холод, заставляющий не чувствовать конечности. Затем заклинание отпускало нервы — и вернувшиеся ощущения были отвратительными. А потом цикл повторялся.
Сорок минут на памяти Викентия Алексеевича не выдерживал в этой печати никто. Кроме самого Викентия и его брата Григория. Отец их так неоднократно наказывал в детстве. На своих детях они уже не практиковались. А зря, судя по всему.
Виссарион замотал головой, активно гримасничая. Викентий оторвался от работы, глянул на таймер — сорок одна двенадцать, и слегка изменил конфигурацию печати. Виссарион рухнул на пол. Оковы перестали жечь и замораживать конечности, просто продолжали удерживать его около магического сигила. Викентий Алексеевич снял с сына заклятие немоты.
Несмотря на опасения Викентия, Виссарион был все же обучаемым. Да и не таким уж и тупым. Просто он «слегка» охренел от безнаказанности. Башня многим на голову бумажную корону надевает. Он не стал орать, чего-то требовать или ругаться. Он прекрасно знал отца, и как тот относится к своему слову. И понимал, что рассказать все сейчас — его единственный шанс не стать отлученным от семьи.
— Неделю назад я был на званом вечере у Скворцовых. Ты еще не поехал, сказал с них и наследника хватит. Там ко мне и подошел этот мужчина…
Четвертый уровень района Соколовых. Алексей
В дом я заходил без опаски. Вероятность того, что наш отравитель повторно его посетил и оставил смертоносный сюрприз, была фактически нулевой. Наблюдение за домом было усилено дронами. Систему безопасности слегка модернизировал Лешенька. От вторжения это бы не спасло, но он уверял, что узнает о любом незваном визитере, будь тот хоть сто раз техномант. Мол, сторожок неизвлекаемый. Поскольку сообщений о вторжении не последовало, я и не переживал.
Погладил ховер, сиротливо стоящий в арке.
