В глубинах космоса (СИ) - Степанкин Владислав

— Как-то ты простодушно это говоришь, — подметил капитан, совсем не веря, что его друг примет смерть любимой со спокойствием.

— Просто не верю, что такое может произойти. Ты ведь видел Марию в деле, порой мне кажется, что все-таки она непобедима.

После этого разговора Вацлав заглянул к Ингвару. Вряд ли у жителя другой планеты было жилье на Закстаноре. А даже если и так, то Флён все равно решил проверить. Ингвар принял решение остаться на корабле во время простоя, иногда совершая вылазки в город. Флён хотел бы пригласить его на некоторое время пожить у себя, но намеревался предложить это Йосоле. Ингвар, что характерно, выглядел сейчас самым трезвым, в отличие от остальных гулявших. Создавалось впечатление, будто его пробрало совсем немного или же ему удавалось так скрывать свое опьянение. Капитан разговорился немного и с ним.

— Мне жаль, что первые впечатления пребывания на корабле выдались не самые радостные.

— О, нет, кэп, наоборот. Хоть я не совсем разделял беспокойство остальных, но все же какое-то приключение произошло, — Ингвар помолчал, задумавшись над чем-то, а затем усмехнулся, ударив себя по колену. — Я наверняка уже даже не смогу вернуться к привычной жизни на Аракктуре.

Все его рассказы Вацлав уже слышал, пускай через своих друзей.

— А оно тебе надо? — мужчина оперся о стол терминала.

— Хороший вопрос. Я и сам нередко задумываюсь над этим. Но все равно чувство уязвимости до сих пор не отпускает. На Аракктуре я полностью мог положиться на свои навыки и подготовку, а здесь же, от смертоносной пустоты меня разделяет стена.

— Это пройдет, — заверил Флён.

— Да уж поскорей бы. Я не нервничаю, ты, кэп, не подумай. Просто есть это неприятное ощущение, да и все.

Побеседовав еще немного обо всем и ни о чем, Вацлава вызвали на капитанский мостик. Поначалу капитан предположил, что им сейчас дадут очередное задание, и начнется безудержное веселье с пьяным экипажем. Но, к удивлению, его кораблю с экипажем позволили временно покинуть пространство Аракктура до поры, до времени. Оставалось только проложить безопасный курс, и Наврич тут же взялся за это дело. Им было предложено, чтобы Фрейя присоединилась к остальным убывающим, вместе создав с другими кораблями угрожающий вид. Кто ведь нападет на полдюжины кораблей?

«Только те, которых больше дюжины», — подумал капитан, но если драться, то лучше рядом с остальными, чем в одиночку.

А пока происходил сбор и построение эскадры, Вацлав Флён собрал команду на капитанском мостике, призвав людей к благоразумию. Его короткая речь закончилась угрозой, что следующая попойка станет для людей билетом на сушу. На что Юхельссон язвительно отозвался в своей привычной манере, что тогда его можно списывать уже сейчас. Тем не менее новость об отбытии для экипажа стала радостной. Радостно было еще и то, что не произошло новой попойки в связи с таким событием.

— Не понимаю, как ты вообще позволил произойти такому недоразумению. Еще раз, причем, — говорил Вацлав уже первому помощнику. — Ты ведь сам знаешь, что стоит всем нахлестаться и это смерти подобно.

Мед с невозмутимым лицом посмотрел на капитана и заверил, что такого больше не повторится.

— Ладно, ближе к делу, — капитан вывел экран перед собой. — Какой в итоге у нас план? — спросил Флён Наврича по каналу связи. Штурман прислал заготовленный путь на галактической карте.

На карте изображалась линия перемещений по системам, отметки других капитанов и вероятные места стычек. Рядом капитан раскрыл еще одно окно с письмом от Сольбано, разосланное всем убывающим, о безопасных местах, бывших таковыми неделю назад. Вацлав не хотел нового боя. Всем своим нутром не хотел этого, как не хотел, чтобы его спрашивали о невыученном уроке в школе. Как бывает ясен день, так было ясно, что команда расслабилась окончательно. Неизвестно, из-за чего так вышло или кто был зачинщиком, но это не исключало одного: если быть бою, то им уже придется несладко. В этом Флён не сомневался.

Но Вацлав постарался подумать о чем-то хорошем. О доме, семье и знакомым улочкам. Хоть он отвык от планетарной жизни, а все же иногда накатывала тоска. И как оно обычно бывало, эту тоску ничем не убрать из себя. Новые остановки на Закстаноре дарили простое осознание, что это уже другой мир, живущий своей жизнью. Другие правила главенствовали в нем и там Вацлав не находил себе место.

А затем, спустя несколько часов, они собрались в кают-компании, где мужчины, как ни в чем не бывало, рассказывали друг другу разные истории. Ингвар, в своей манере, не оставался в стороне.

— Есть грустная история, но поучительная. Жил я как-то в колонии покрупнее. Уж не помню, лет восемь назад, что ли. Там место еще сравнительно безопасное было. И был у нас парень один, молодой совсем, только школу окончил, считай. Пошел в училище там одно, не в нем суть. И увязался за бабой одной. Там по ходу дела деваха видимо к другому начала клеиться, а паренек решил через полгода после разрыва доказать ей, что он настоящий мужик и для этого выбрал путь выживальщика, — Ингвар передал опустевшую тарелку Софии и поблагодарил ее. — И выбрал для этого зиму. Наверное, чтобы уж совсем мужикастым мужиком себя показать.

Стоило сделать отступление. Зимы в Аракктуре неприятны переменчивой погодой. Природа погружается в сон и поэтому это то самое время, когда нападения существ происходили крайне редко. И в тот злополучный раз температура на местности к ночи спустилась до минус тридцати градусов.

— Вот. К вечеру морозы просто ужаснейшие стали. Ветрюган, мороз — да никто в здравом уме из дома не выйдет лишний раз. А этот черт пошел в лес. Забрался за двадцать километров от колонии и принялся там шалаш строить. Шалаш, мать его, из палок и клеенки. А из инструментов всего ничего: топор, нож, да еще что-то. Жаль пацана. То ли максимализм его убил, то ли, я сейчас подумал, а была ли только в бабе проблема?

— Ну, если бы не в бабе, то и инструменты бы никакие не брал и ничего не строил, — помог Младич разобраться Ингвару.

— И то верно. Но ладно. Не знаю почему, но запомнился этот случай. Разумеется смертей от замерзания происходило немало, — мужчина пробарабанил пальцами по столу, а затем взмахнул рукой. — А парня нашли случайно, и то год спустя. Удивительно, что он там вполне себе сохранился, как говорили. Хотя мне с трудом верится, что там что-то осталось, кроме обглоданных костей. Но хороший бы вышел инженер. Шалаш-то целый год простоял, — Ингвар примолк, как бы показывая всю грустную иронию. — Из, мать его, палок и клеенки.

— Хорошо, что на Закстаноре нет зим, — подметил Вацлав.

— Странно это, что везде там умеренный климат сохраняется, — Иван кинул взгляд на Софию, чем-то занимавшуюся на кухне. — Наверное, их проделки.

— Не наверное, а точно, — добавил Филин.

Спустя еще какое-то время болтовни, флаг внимания перенял Алексий. Развалившись в стуле, будто являясь влиятельным аристократом, он принялся говорить. Тем временем Софья уже сама присела к ним, чему Вацлав несколько удивился. Женщина редко присоединялась к остальным, проводя больше времени с Йосолой или Марией, которые сейчас, кстати, отсутствовали в кают-компании.

— Я вот недавно тут архивы поднял, читал разные неразгаданные дела прошлых лет. И наткнулся на историю перевала Дятлова…

— Ах, эта история, — кинул Младич.

— Да, я тоже читал о ней, — сказал капитан. — Как и много других таких же таинственных дел. Несмотря на весь этот трагизм, мне… Не знаю, как это объяснить. Меня пугает эта неразгаданность. И нравится эта таинственность. Жаль только, что это взаправду так было, а не какая-то книжная история. То есть, погибли люди. И в остальных случаях погибли. Но тайна произошедшего уже не будет разгадана. Уж в наше-то время тем более.

— Давным-давно, судя по записям Архива, документы были доступны для ознакомления. Я все еще про перевал, если что. Теперь-то, само собой, их на Земле не найти, — Тарадон почесал щеку.

— Может быть, вы расскажите об этом деле? — поинтересовался Ингвар.