— Но если он на самом деле это сделал, то тогда пропадают все наши основания для возобновления войны. — Тейсман покачал головой, его лицо было обеспокоено.
— Да, это так, — твёрдо сказала Причарт. — Я могу привести доводы — полагаю, убедительные — в пользу того, что то, что на самом деле делало правительство Высокого Хребта, оправдывает нашу угрозу использования силы или же реальное её использование, для того, чтобы заставить манти честно вести переговоры. К сожалению, это не то, что мы сделали. Мы использовали силу потому, что мы, как нам казалось, имели доказательства того, что манти вели переговоры неискренне, и для доказательства нашей правоты мы опубликовали дипломатическую переписку, которую сфальсифицировали они.
И это, как бы мы ни сожалели и как бы до этого не докатились, та позиция, от которой мы должны теперь отталкиваться. Мы ведём войну. Популярную войну, с мощной политической поддержкой. И всё что у нас есть, это предположения, улика, которую мы не можем использовать (и которая наверняка была сфабрикована) и два мёртвых чиновника, погибших в катастрофах, в натуральности которых мы никогда не сможем убедить публику. И, вдобавок к этому, мы имеем известия о рейдах Харрингтон.
Она покачала головой.
— Насколько велик ущерб от этих рейдов? — спросила Анрио. Тейсман взглянул на неё, и министр финансов поморщилась. — видите ли, отчасти это, быть может, моя попытка найти хоть что-нибудь, что отвлечёт меня от той карманной атомной бомбы, которую на нас только что сбросили Элоиза и Кевин. С другой стороны, я действительно должна знать — и в качестве руководителя министерства финансов и для того, чтобы быть способной предложить какое-либо суждение относительно эффекта, который новости о рейдах могут произвести в сочетании со всем прочим.
— Хм, — Тейсман нахмурился, затем пожал плечами. — Хорошо, я понял твою точку зрения, Рашель.
Он снова откинулся в кресле, собираясь с мыслями.
— Говоря откровенно, — сказал он в следующее мгновенье, — Харрингтон только что дала нам наглядный урок, как следует проводить рейды на тыловые районы. Она атаковала Гастон, Тамбурин, Сквалус, Геру и Холлман и ни в одной из этих систем не осталось ни малейшей крохи космической промышленности.
— Ты шутишь, — Анрио была потрясена.
— Нет, — ответил Тейсман невероятно сдержанным голосом. — Не шучу. Они уничтожили всё. И при этом заодно уничтожили наши оборонительные силы во всех пяти системах.
— Что ты потерял? — спросила Причарт.
— Два линкора, семь линейных крейсеров, четыре старых крейсера, три эсминца и больше тысячи ЛАКов, — откровенно сказал Тейсман. — И прежде, чем кто-либо скажет что-то ещё, — продолжил он, — как бы гнетущи эти цифры ни были, помните, что пикеты были разбросаны по пяти отдельным звёздным системам. Ни у одного из командующих этих систем не было в наличии ничего похожего на силы, которые потребовались бы ему, чтобы противостоять тщательно спланированной и выполненной такими силами атаке. И всё это является прямым следствием системы развёртывания, которую утвердил я.
— Но если они уничтожили всё, — произнесла Анрио, — тогда экономические последствия…
— Ущерб экономике будет велик, — сказал Тейсман. — Но, согласно окончательного анализа, все пять систем на самом деле фактически не вносили вклада в военные усилия. Равно как и в экономику в целом.
Анрио начала заводиться, но Тейсман покачал головой.
— Рашель, это основано на анализе твоего собственного министерства. Помните, который вы с Тони Несбитом вместе выпустили перед «Ударом молнии»?
Анрио откинулась в кресле и медленно кивнула. После двух стандартных лет напряжённой работы её аналитики совместно с министерством торговли Несбита всего лишь за полгода до возобновления боевых действий завершили первый за более чем столетие действительно объективный, всеобъемлющий обзор экономического положения Республики.
— Все эти системы были отнесены к категории «не приносящих убытков», — продолжил военный министр. — В лучшем случае, это были второстепенные системы, а Гастон и Холлман, в частности, при Законодателях приносили одни убытки. Положение дел изменилось, но они только начали вносить вклад в приток наличности. Я уверен, что произведённые в звёздных системах разрушения будут иметь чисто отрицательный эффект — твои аналитики в любом случае смогут оценить это лучше, чем я — так как урон, нанесённый местной гражданской инфраструктуре, означает, что мы будем вынуждены неотложно задействовать федеральные фонды и ресурсы для помощи им. Но ни одна из систем не была критически важна. И, честно говоря, именно поэтому они не были хорошо защищены. Мы не можем быть сильны повсюду и системы, которые мы оставили наиболее слабо защищёнными, — это те системы, потерю которых мы можем перенести с наибольшей лёгкостью.
— Понятно, — подытожила Причарт. — Однако то, что мы можем позволить себе имея дело с бесстрастными экономическими и промышленными данными, далеко не то, что мы можем себе позволить, имея дело с общественным мнением.
— Разумеется, это не одно и то же, и манти прекрасно это понимают, — ответил Тейсман. — Кто бы ни выбирал их цели, он сделал это чертовски хорошо. Харрингтон смогла использовать относительно небольшие силы и при этом добиться подавляющего локального превосходства. Она фактически не понесла потерь, уничтожила вдобавок ко всем ЛАКам шестнадцать гиперпространственных кораблей и одержала первую за всю войну явную мантикорскую победу в наступлении. Честно говоря, то, что манти сделали это под командованием Хонор Харрингтон, тоже окажет своё воздействие. В конце концов, она нечто вроде нашего проклятия.
Таким образом, даже совершенно не учитывая материальный ущерб, который она нам нанесла, — продолжал Тейсман, — это неизбежно окажет воздействие на конгресс. Я уже получил от Генерального Штаба предложения, как нам следует отвечать, когда сенаторы и конгрессмены от всех систем, на которые еще не было совершено нападений, потребуют от нас усиления их сил прикрытия.
