— Вероятность крушения выше семидесяти процентов, господин рыцарь. Была большая честь быть рядом с вами.
— Ага-ага, взаимно. Илья?
— А что я? — пробубнил он через маску. — Я уже простился с Алевтиной. Перед вылетом.
— Проверь системы спасения? Ничего не отказало⁈
— Всё в норме!
Мимо нас мелькнуло что-то яркое — я даже не сразу понял, что это платформа орбитального лифта с голографической «лентой победителя».
«Зафиксировано успешное применение ядерного оружия в стратегических целях»
«Зафиксирована победа в региональном спортивном соревновании»
«Ваш ранг в очереди наследования повышен до 987-го»
А следом что-то засвистело и зашипело в салоне. Всё-таки пробило щиты микрометеоритом, ага.
— Включить трансляцию, Октавия!
Оказалось, уже позабытый за часы молчания голос ведущего прямо-таки охрип.
— … И совершенно неожиданным безоговорочным победителем! С рекордным за всем годы проведения результатом! Пять часов пятьдесят пять минут! Новым обладателем ежегодного всепланетарного кубка орбитального биатлона Герберы! Не побоюсь этого слова, тёмная парнокопытная лошадка сегодняшней гонки! Фиолетовый экипаж челнока «Скотинка» под командованием имперского рыцаря Александра Игнатьевича Иванова! В составе победной команды со вторым пилотом Дарьей Фёдоровной Крутовой, первым стрелком Ильёй Иннокентьевичем Калашматовым и вторым стрелком и бортинженером, сервом высшей категории Октавией! Радуется, экипаж, спокойно совершенно, получая удовольствие от каждого движения. Надо же, принцип ядерного взрыволёта, какой серьёзный аргумент!..
— Мда, — прокомментировал я. — Заметили, значит.
— … Рано нас хоронить! — не унимался ведущий. — Мы по-прежнему планета с большой буквы В — Великая Спортивная Держава, можете так и написать у себя. Да, ещё на борту присутствует Мариус Чемберлен из челнока «Разрушитель Лекс», милосердно спасённый Александром… Интересно, теперь жюри запишут его в состав победного экипажа, ха-ха⁈ Но куда же вы, господин имперский рыцарь⁈ У вас что, отказали тормоза⁈ «Скотинка» пролетел мимо лифта, на полном ходу несётся к поверхности планеты, если он разобъётся, то победителем станет второй экипаж, это…
— Вырубай радио, — приказал я. — Максимальное аэродинамическое сопротивление! Приготовиться. Пять… Четыре… Три… Два… Один…
А к голове стучало набатом: только бы долететь. Только бы долететь…
Глава 6
Значит, ядерное оружие?
Когда я неделей ранее сказал команде, что «Скотинке» надо установить на спину здоровый автоматический парашют, а на брюхо — самонадувающуюся плавательную капсулу, Даша посмотрела на меня, как на идиота.
И Илья с Робертом — тоже. Типа, Саша, ты рехнулся, зачем парашют для вкаченного гоночного орбитального челнока? Ты в каком веке вообще? Ты ещё подгузник на корму надень, для безопасности!
Октавия вспомнила, как мы уже приземлялись на нём во время аварии, в режиме планирования. Ну да, ну да, планирование. На таких-то скоростях, под таким-то углом атаки к поверхности!
В целом, я их всех понимал. Никогда в орбитальном биатлоне никто не использовал парашют и не промахивался мимо Лифта. Врезались в Лифт — да, было. Ну, не с первого раза попадали в кольцо для победителей, потом заходили на второй круг, и тогда — попадали.
Но чтобы после всего этого не затормозить, и не вернуться на парковочное место — таких ситуаций не было.
Если маневровые выбивало, то где-то в середине гонки, но не на последнем этапе. Да и выбивало обычно не из-за перегрева по причине нерасчётных скоростей, а из-за попадания разного рода подарочков от соперников по гонке.
У нас же они тупо перегрелись, и работала автоматика, защищающая движки от взрыва. Парковочные гравитаторы тоже не работали, в общем…
В общем — моё решение всё-таки найти и закупить здоровенный аварийный парашют и надувную спасательную подушку оказалось верным.
Кожу щипало — верный признак низкого давления в салоне. Я глянул на табло — всё верно, половина атмосферы. Мы падали слишком быстро, а пробитие было минимальным. И рекупираторы пока справляются, жить можно. Но если протянем…
— Высота один триста! — крикнула Октавия.
А я завершил отсчёт.
— … Один!
Последовал резкий толчок — сперва вывалился первый, тормозной купол, и мы начали ощутимо замедляться. Потом ещё один — вывалился главный, здоровенный, в шестьдесят метров диаметром.
— Есть раскрытие парашюта! — сообщила Октавия. — Высота тысяча двести!.. Тысяча сто! Есть замедление ускорения…
— Я лечу-у-у! — восторженно завизжал Скотинка.
Я отпустил штурвал и откинулся на спинку кресла.
Давление в салоне постепнно постепенно выравнивалось.
— Снимите маски. Скотинка, у тебя гравитаторы живые? Включишь?
— Два — живые… Из четырёх. Ох-ох, мои гравитаторы… мне они нравились. Включу, так и быть. Ох, как мне больно… Все мои конструкции разрушены!
— Мы тебя починим, Скотинка! Ты молодец! — похвалила наш корабль Даша.
— Семьсот метров… — повторяла Октавия. — Скотинка, я должна сказать, что ты славно потрудился сегодня. На сегодня ты лучший из челноков… на этой планете, если не считать твоего характера. Если бы была возможность обнять тебя — я бы это сделала.
— Надо же… похвала от госпожи! Если так хочется — у меня же есть тактильные датчики на кухне… — немного застенчиво сообщил Скотинка.
— Погоди, на кухне? — встрепенулась Октавия. — Хочешь сказать, что каждый раз, когда мы готовим на борту чай и разогреваем пищу, ты… И кто это сделал⁈
Даша подняла руку.
Что ж, это было ожидаемо. Но в целом всё как-то мило закончилось.
Могло быть сильно хуже, да уж.
Дальше — было касание воды и срабатывание защитной плавательной капсулы. Мы приземлились в тридцати километрах от берега, и последующие полчаса неспешно плыли в сторону освещённого закатом Княжьего Порта. По дороге обнимались все, за исключением, конечно, Черепа, слушали дифирамбы по радио, обнимали кофейный автомат Скотинки и встретили почётный конвой на катерах. А у самого берега сверились с таблицей, окончательно убедившись в нашей победе:
1 место — Скотинка (фиолетовые)
2 место — Сверчок (оранжевые) + 7,5 минут
3 место — Луиза (чёрные) + 8,5 минут
4 место — Левиафан (голубые) +12,5 минут
«Сверчок» вошёл в тройку! Отлично, я был рад за него. Пять миллиардов для сборной Восточной Герберы — очень приличный выигрыш.
А на берегу… На берегу, на главной пристани Западной Герберы, в километрах десяти от возвышающейся громады дворца Церберовых, нас уже ждали толпы репортёров, горожан и туристов. У туристов были свеженапечатанные флажки с нашими портретами и криво-нарисованной эмблемой Скотинки.
— Ой, что сейчас будет, — закрыла глаза Даша.
— Эй, герои, вы бы меня развязали, что ли? — попросил Череп.
— А глупости делать не будешь?
— Не буду, конечно! — оскалился он.
Я вот что-то не был в этом уверен. Но, тем не менее, решил самостоятельно его развязать.
— Слышь, лыцарь, — почти полушёпотом спросил он. — Это чё это было-то, а? Что за хрень у тебя рванула? Это же ядерка, да? У тебя ещё есть? А если найду, гы-гы… Да ладно, в смысле, я могу найти покупателя, тебе же наверняка это было бы интересно?
— Спасибо, я услышал тебя, — кивнул я в ответ, оставив лишние вопросы без внимания.
Освободившись, размявшись, он бесцеремонно растолкал нас и встал первым у люка шлюза, готового к открытию.
— Всё! Подсобили вы мне, возвращаюсь как победитель… — начал он, и тут заорал: — А-а! Ты что, дура, делаешь!!!
Это Октавия оттеснила него и наступила своей стальной пяткой на его ботинок, наверняка ещё и шипы выпустила, заставив скорчиться от боли.
А я дал под дых и сказал тихо:
— Думаешь, я не понял, что ты и меня хотел грохнуть? Ну, чтобы так, тихонечко поранило, не сильно, да? Поэтому и соврал, что та мина слева, хотя она была внизу? А?
