— О чем ты болтаешь?
— О том, как снабдить тебя оружием, девочка. — Пока она говорила, один из счетчиков изменил конфигурацию, показывая, что некоторые до того выключенные вооружения снова включились. Хоури ощупала кончиками пальцев этот арсенал, хотя лишь частично верила, что видимое ею — реальность. — Вот и все, — сказала Мадемуазель. — Еще что-нибудь поцеловать, пока я здесь?
— Полагаю, мне нужно поблагодарить…
— Можешь не беспокоиться, Хоури. Благодарность — это последнее, чего я ожидаю от тебя.
— Разумеется, теперь у меня нет иного выхода, как прихлопнуть того подонка. И ты думаешь, я еще должна благодарить тебя за это?
— Тебе же показали… хм… доказательства. Улики, так сказать.
Хоури кивнула, и ее затылок прижался к внутренней отделке скафандра. Этот костюм для жестов не приспособлен.
— А, насчет Подавляющих? Конечно, я еще до сих пор не знаю, есть ли в этой истории правда…
— В таком случае рассмотри альтернативу. Ты воздержишься от убийства Силвеста, а все это окажется правдой. Вообрази, как скверно ты себя почувствуешь, особенно если Силвест… — пылевой образ выдавил мрачную улыбку, — выполнит свое предназначение.
— Но моя-то совесть будет чиста?
— Без сомнения. И я надеюсь, что это будет весьма утешительным соображением, когда весь ваш человеческий род будет уничтожен системой Подавляющих. Конечно, тебя, по всей видимости, уже не будет, чтобы пожалеть о своей ошибке. Подавляющие работают эффективно. Но это сама узнаешь в свое время.
— Ладно, спасибо за совет.
— Это еще не все, Хоури. Тебе не приходило в голову, что мое отсутствие до сего времени имело весьма весомую причину?
— И в чем же она?
— Я умираю. — Мадемуазель дала этому слову улететь с порывом пыльной бури, а затем продолжила: — После инцидента с орудием из Тайника Похититель Солнц умудрился ввести еще основательную порцию самого себя в твой мозг. Это ты уже, конечно, знаешь. Ты же ощутила, как он вошел в тебя, верно? Я помню твои крики. Они были выразительны. Какое это, должно быть, странное ощущение. Такое проникновение, как изнасилование…
— Но с тех пор он не сделал ни единой попытки повлиять на меня.
— А тебе не приходило в голову хотя бы спросить: а почему?
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, моя милая, что все это время я изо всех сил пыталась задержать его размножение в тебе. Вот почему ты меня не видела и не слышала. Я была слишком занята, сдерживая его. И без того было тяжело иметь с ним дело… даже с той небольшой частью, которую я впустила в тебя вместе с моими «гончими». Но тогда мы с ним достигли какого-то соглашения или равенства. На этот же раз все было иначе. Похититель Солнц стал сильнее, а я, наоборот, ослабеваю с каждой его атакой.
— Ты хочешь сказать, что он еще здесь?
— Еще как! И единственная причина, почему ты этого не чувствовала, заключается в том, что он тоже был занят войной, которую мы оба вели в твоей черепной коробке. Разница в том, что он все время побеждал, что он разрушал меня, он захватывал мои системы, использовал против меня мою же оборону. О, он ловкач, запомни мои слова.
— И что же будет?
— По-видимому, произойдет то, что я проиграю. Я могу сказать это с уверенностью. Это математическая аксиома, основанная на его недавних победах надо мной. — Мадемуазель опять улыбнулась, будто она испытывала извращенное чувство гордости за свой точный строго математический отчет. — Я могу еще несколько дней сдерживать его продвижение, но затем со мной будет покончено. А может, и раньше. Я значительно ослабила себя тем, что вот сейчас появилась перед тобой. Но у меня нет выбора. Я должна принести в жертву время, чтобы восстановить твою способность пользоваться оружием.
— Но когда он победит…
— Не знаю, Хоури. Будь готова ко всему. Он может оказаться для тебя гораздо более плохим жильцом, чем была я. Ты же знаешь, что он в конце концов сделал с твоим предшественником. Превратил бедолагу в безумца. — Тут Мадемуазель отступила, будто, натянув плащ из пыли, она готовилась покинуть сцену прямо сквозь занавес. — Сомнительно, чтобы мы встретились еще раз, Хоури. Мне кажется, я должна пожелать тебе удачи. Но сейчас я прошу у тебя одного: сделай то, ради чего ты тут находишься. И сделай это как следует. — Она отступила еще дальше, ее тело переломилось, будто рисунок углем, разорванный пополам порывом ветра. — У тебя есть для этого необходимые средства.
Мадемуазель пропала. Хоури какое-то время выжидала, не столько собираясь с мыслями, сколько пинками сгоняя их в кучу, чтобы хоть секунду помолчали. Затем она назвала кодовое слово, которое восстановило связь между ней и скафандром. Вооружение, как она отметила с огромным чувством облегчения, функционировало, как и обещала Мадемуазель.
— Сожалею, что вмешиваюсь, — сказал скафандр. — Но если вы пожелаете восстановить полную видимость, то, надо полагать, заметите, что наша компания выросла.
— Компания?
— Я только что призвал к вниманию другие скафандры. Но вы — самый близкий объект.
— Надеюсь, это не Саджаки?
— Это не Триумвир Саджаки, нет. — Возможно, это было лишь воображение Хоури, но скафандр, как ей показалось, обиделся, что она сомневается в его опытности в делах подобного рода. — Даже если будут нарушены правила безопасности, скафандр Триумвира не прибудет сюда раньше, чем через три минуты.
— Тогда это Силвест.
К этому времени Хоури уже была переключена на рекомендованный сенсорный канал. Она увидела приближающуюся фигуру, вернее, фигуры — их было две — и они хорошо различались. Еще два «обитаемых» скафандра приближались к Хоури тем же самым неторопливым шагом, которым они недавно уходили на поиски.
— Силвест, я надеюсь, вы нас слышите, — раздался голос Вольевой. — Оставайтесь там, где находитесь. Мы взяли вас на прицел с трех сторон.
Ее голос врезался в слуховой канал, как нож.
— Я решил, что вы бросили нас умирать. Приятно знать, что вы все-таки соизволили прибыть…
— Не в моих правилах нарушать слово, — ответила Вольева. — Как вам, без сомнения, хорошо известно.
Хоури же начала готовиться к убийству Силвеста, хотя до сих пор еще не решила, будет ли она его совершать. Она вызвала систему наведения на цель, взяла фигуру Силвеста в перекрестье прицела, после чего выбрала наименее смертоносное из орудий скафандра. Это был средний лазер, встроенный в голову скафандра. Он был очень мал в сравнении с прочими видами оружия и фактически предназначался для того, чтобы предупреждать потенциального противника, заставляя его отступать и искать себе другую цель. Но против безоружного человека, да еще на столь близком расстоянии, его бы мало не показалось.
