Точка невозврата (СИ) - Вальтер Макс

Глава 6

Вылазка

Прежде чем кинуться на подмогу Коробкову, я спеленал старого знакомого. Однако капитану моё присутствие не требовалось. С его позиции донеслись звуки борьбы, после чего раздался гневный крик:

— Стоять, падла! Завалю! Руки в гору, сучара! Руки, я сказал!

— Придётся тебе снова поработать верблюдом, — тихонько обратился я к Жухлому.

Волчонок послушно замер, пока я взваливал на его спину связанного пленника. Задние лапы слегка подкосило, но зверь выдержал и даже доставил груз до позиции. Хорошо, что идти было недалеко. Это когда я устраивал охоту, пришлось делать приличный крюк, но по прямой здесь рукой подать.

Коробков уже заканчивал пеленать свою двойку противников. Третий лежал неподалёку, раскинув руки, словно специально прилёг отдохнуть. Без лишних слов я занялся им, и через минуту мы уже осматривали добычу.

Своего пленника я узнал, как и одного из тех, кого вырубил капитан. А вот ещё двое оказались женщинами. Короткие стрижки и наличие наколок выдавали в них бывших заключённых. И это стало для меня очередным открытием. Знай мы об этом раньше, скольких неприятностей удалось бы избежать? Например, мои ныне покойные приятели могли бы остаться живы. Неважно, был бы от них толк в этой войне, или нет.

— Твои, похоже, — хмыкнул Коробков, намекая на мою принадлежность к зэка.

— Мне вот интересно, — я пропустил подкол мимо ушей, — если мы все рождены в пробирках, откуда у них взялись партаки?

— Видимо, специально набивали, чтобы не вызывать подозрений, — пожал плечами Коробков. — Чё делать-то с ними будем?

— Разговаривать, — вздохнув, ответил я. — Этих двоих я знаю, так что сложностей быть не должно.

— Откуда?

— Бля, Короб, не тупи, а? — раздражённо бросил я и присел на корточки перед своим пленным.

Кажется, его звали Краплёный, из-за того, что в тюрьму он угодил уже с кучей татуировок. А может, на то имелись и другие причины, сейчас это неважно. Второго я тоже узнал — Гвоздь, упрямый и несгибаемый. Начинать разговор с него не имело смысла, будет упираться до последнего, даже если вспомнит меня. А бить и тем более пытать пленных мне не хотелось.

Я как следует растёр уши Краплёному и, побрызгав водой ему на лицо, постучал по щекам. Через пару секунд его веки вздрогнули, но вместо радости от встречи он вдруг перевалился набок и вывернул желудок. Кажется, я перестарался, когда выключал его сознание. Надеюсь, челюсть не сломана, потому как выглядит она не очень.

— Эй, слышишь меня? — спросил я, высвечивая фонариком его рожу.

— О-о-ох, — вместо ответа простонал он и снова начал закатывать глаза.

— Может, его стимулятором кольнуть? — предложил Коробков.

— А он от него не сдохнет? У него сотряс, похоже.

— Ой, да чё ему будет? — беззаботно отмахнулся капитан и вытянул небольшую аптечку из подсумка на поясе.

Вскоре Краплёный уже моргал глазами, силясь рассмотреть нас через свет, направленного в его рожу фонарика. Я решил, что нет смысла таиться, и на какое-то время отвёл луч от его лица, а затем направил на себя.

— Узнал? — спросил я.

— Бля, Тень, ты, что ли? — хриплым голосом поинтересовался Краплёный.

— Угу, — кивнул я и разместил свет таким образом, чтобы он никому не мешал.

— Слышь, братан, развяжи, а?

— Попозже. Вначале ответь на пару вопросов.

— Да мы же не со зла. — Видимо Краплёный сообразил, на какую тему состоится беседа. — У нас сигналки сработали, ну и мы пошли проверять. А потом глядим, а из трясины двое выходят. Прикинь, как мы охуели⁈

— От чего?

— От того, что вас грязевики не тронули. Нет, понятно, что у них ещё не сезон, но вот так, внаглую к ним лезть… Такого я ещё не видел.

— А бабы откуда?

— Да наши это, — хмыкнул Краплёный. — Мы когда на разведку ушли, на их лагерь набрели. Прикинь, как мы охуели?

— Ясно. От нас что хотели?

— Понять, кто вы, что вы? Здесь людей давно не бывало.

— А раньше?

— Чё? — не понял вопроса он.

— Раньше у вас люди бывали?

— А, не, — помотал головой он. — Мы только. Ну, у местных здесь ещё посёлок неподалёку.

— Местных? — Теперь я не совсем понял, о чём он, хотя кое-какие догадки всё же имелись.

— Ну да. Они стрёмные, конечно, но в целом мирные. К нам особо не лезут, так, торгуем потихоньку. Прикинь, как мы охуели, когда их впервые увидели? Ой, а ты, может, и не в курсах вообще. Бля, да развяжи ты уже.

— Что думаешь? — покосился на Коробкова я.

— Потерпит, — отмахнулся капитан. — Лагерь ваш в какой стороне?

— А ты чё за хуй? — поинтересовался Краплёный.

— Тот, который тебе уши сейчас отрежет, если говорить не начнёшь.

— Да тихо ты! — осадил приятеля я. — Крап, где ваш лагерь?

— А тебе нахуя?

— Посмотреть на него хочу.

— Не, — помотал головой он, — так не пойдёт.

— Ты чё, на жизнь насрал⁈ — тут же включил агрессию капитан.

— Короб, иди погуляй, а⁈ — попросил приятеля я. — Хорош уже человека кошмарить.

— Не, ну а чё он?

— Всё, помолчи минуту. Крап, ты же меня знаешь.

— Тебя знаю, а этого хуя в первый раз вижу. Да и ведёт он себя как мусор.

— Он военный.

— Да один хуй, — хмыкнул зэка и поморщился, видимо, от боли в скуле. На ней уже раздулся приличных размеров кровоподтёк.

— Я тебе слово даю, что всё ровно будет. Просто посмотрю, твой базар проверю. Если там всё действительно так, как ты говоришь, мы вас отпустим.

— Я за базар отвечаю, — произнёс Краплёный и упрямо поджал губы, намекая, что он всё сказал.

— Ладно, — пожал плечами я, — давай тогда вместе сходим.

— Ты меня за лоха, что ли, держишь?

— Да чё ты с ним нянькаешься⁈ — снова огрызнулся Коробков. — Давай я ему яйца растопчу, от у меня соловьём запоёт.

— М-м-м, — раздалось мычание от одной из женщин.

— Даже не вздумай, — остановил капитана я, когда тот отвёл ногу, чтобы пнуть пленницу. — Нам с ними сраться не с руки.

— Ну как знаешь, — отмахнулся он и уселся возле дерева. — Только так ты из них информацию до утра тянуть будешь.

— Это же наши, — поморщился я. — Крап, хорош сиськи мять, в какой стороне лагерь?

— М-м-м, — снова замычала пленница, намекая Краплёному, чтобы молчал.

— Да завались ты! — Капитан всё же пнул её в бок, но не сильно, скорее ради острастки.

— Крап, давай по-хорошему, а?

— Я не крыса.

— Да при чём здесь… Я, по-твоему, кто?

— Без понятия, — дёрнул плечами он. — С краснопёрыми вон трёшься. Как знать, может, ты в суки переметнулся… Ай, бля! — Его голова дёрнулась от звонкой пощёчины.

— Ещё раз такое вякнешь, и я тебе весь ебальник в щепки разнесу. Как понял?

— Мой косяк, — признал ошибку он.

— Лагерь где?

— Меня же на вилы поднимут.

— Ой, да кому ты нужен? — резонно заметил я. — Мы же не собираемся никого убивать. Если там всё так, как ты говоришь, придём в лагерь вместе с вами. Можете даже нас потом связать для верности.

— Ага, щас, — напрочь отмёл это предложение Коробков.

— Ладно, — наконец сдулся Краплёный, — километрах в пяти востоке. Держись кромки леса, не ошибёшься.

— Ну вот и замечательно. — Я похлопал его по щеке. — Короб, присмотри за ними. Только я тебя прошу: не бей никого, ладно?

— Посмотрим, — криво ухмыльнулся капитан. — Как вести себя будут.

— Бля…

— Да ладно, шучу я, — отмахнулся он. — Всё будет нормально. Ты там тоже давай поаккуратнее. И под ноги смотреть не забывай. Если у них сигналки у грязи стояли, то там они наверняка тоже имеются. А может, и растяжки какие.

— Разберусь, — кивнул я и пожал руку приятеля. — Жухлый, ко мне.

Волчонок тут же вылетел из кустов, в которых непонятно чем занимался, и так же, галопом, пролетел мимо меня. Однако направление выбрал верное, будто действительно понимал человеческую речь и знал, куда я собираюсь.

Ночное время — его любимая часть суток. Чаще всего днём он дрыхнет где-нибудь в тени, но едва солнце начинает закатываться за горизонт, как в нём тут же просыпаются охотничьи инстинкты. Бывало, что он сваливал из лагеря до самого рассвета, а утром являлся весь в крови. При этом рожа всегда довольная. И я никогда его за это не ругал, хоть и переживал каждый раз.