Магия Мериты (СИ) - Григоров Сергей Львович

Где еще он допустил неточность? Перебирая в памяти всю последовательность своих действий, Вэр действительно нашел упущение. Да, производственные мощности меритцев колоссальны и позволяют получать сразу и в любом количестве все, что только можно представить. Но так было не всегда. В первые годы изгнания, когда ни один Техцентр не был развернут, меритцы должны были испытывать сильные материальные затруднения. Вряд ли они вывезли с собой что-нибудь свыше минимального перечня машин и механизмов. Но как при таком ничтожном начальном капитале они смогли столь стремительно развернуть промышленность? Кстати, вот и объяснение, почему они используют только самые передовые технологии: у них нет преемственности. Они начинали с ничего и, естественно, построили заводы по последнему слову науки и техники. Им не надо было ломать производственные традиции, поскольку оных просто не было.

Загудел сигнал внутренней связи. На экране возникли смеющиеся лица Рюона и Лары.

— Вэр, тут пришла посылка на твое имя. Полагая, что ты не против, мы распаковали ее. У тебя хороший вкус. Приходи немедленно, а то тебе останутся одни воспоминания.

— Да, Вэр, приходите. Мы вас ждем.

— А что за посылка?

Рюон поднес к глазам карточку:

— Некто Бент Красс желает тебе всего хорошего и надеется, что ты по достоинству оценишь его труд. А дальше одни лицемерные извинения. Так мы ждем.

Экран погас.

Вэр заслал в архив все использованные программные поля и отключил аппаратуру. Прибрал рабочее место. Мнемокристалл, на который дублировался его рабочий дневник, сунул в акон — предусмотрительность пока еще никому не мешала.

Надо же, подумал Вэр, спускаясь в гостиную, Бент не преминул выслать свою продукцию по новому для себя адресу. Не забыть бы связаться с ним и поблагодарить.

Маги

Гостиная была заставлена большими вазами с цветами, распространявшими незнакомый бодрящий аромат. Мимо ваз, объезжая их на почтительном расстоянии, сновали киберы-уборщики. Вэр не сразу понял, зачем они тут бегают. Оказалось, подносят Рюону и Ларе бумажных голубей, которые те бросают, стараясь, чтобы полет был как можно дальше.

— Вэр, все эти цветы ты подарил Ларе.

— Ну конечно.

— Садись к нам. Исследуй подношение.

Стол украшала огромная плетеная корзина. Вот откуда они взяли бумагу. Каждый плод был завернут в лист, на котором излагалось много полезных и малоизвестных сведений, создающих целую оду представляемому продукту.

— Единственное, что я не понимаю, — сказал Рюон, — так это то, почему названия всех этих диковинных штук начинаются на «бэ».

— Да потому, что они с Бетты, — не задумываясь ответил Вэр.

Пришел Лонренок и, не тратя времени даром, занялся изучением содержимого корзины. Обнаружил, что все бетчоки за исключением двух уже употреблены по прямому назначению, и, отобрав один плод у Вэра, положил его на стол перед собой, рядом с аккуратно собранной стопкой листков с объяснениями. Для Лонренка это составляло не столь гастрономическую, сколь научную ценность. Он так увлекся изучением текстов, что подошедший Илвин, не встречая противодействия, взял злополучный бетчок и стал жевать его. Видно, не судьба мне попробовать дары Бента Красса, подумал Вэр. Лонренок неожиданно обнаружил пропажу и вознегодовал.

Самолетик, пущенный Ларой, не упал на пол, а долетел до стены. Признав свое поражение, Рюон стал из листа бумаги делать пароходик и объяснять Ларе назначение труб. Это было трудно, так как и сам он не понимал, зачем они нужны, и никак не мог принять точку зрения Вэра, что труба есть устройство для испускания дыма. Лара смеялась.

Лонренок, разворошив корзинку, стал обнюхивать цветы. Здесь он уже не хвалил Бента, а сетовал, что загублена такая красота. Достойный ответ Рюона, что цветы для Лары, он отмел как несерьезный. Зачем понадобилось срезать цветы, спросил он, ведь в земле они красивее и не поют песню увядания. Лонренок иногда вставлял в свою речь странные обороты.

Илвин, мрачный как никогда, спросил о делах. Вэр начал было жаловаться, но осекся, почувствовав, что Лара с напряженным вниманием прислушивается к его словам.

— Как-то вы нехорошо говорите, — сказала она. — Вам что-то не нравится?

— Ну что вы, — смутился Вэр, — у вас идеальное государство. Мощная экономика, консолидация общества просто изумительна. Боюсь, что как только мы вернемся и поделимся своими впечатлениями, к вам хлынут толпы любопытствующих. Увидеть Утопию наяву — да это то же самое, что живым попасть в сказку.

— И опять что-то злое скрывается в ваших словах, — не сдавалась Лара.

Она в задумчивости теребила волосы. Широкие рукава платья сползли вниз, и Вэр любовался ее тонкими обнаженными руками.

— Когда я была маленькой, то любила ездить в Техцентр и смотреть, как делают машины. Одну за одной, одни и те же движения. Мне казалось, что так будет вечно. Это плохо — любоваться конвейером?

— Люди научились видеть прекрасное во всем, Лара, — вставил Рюон. — Плохо, когда человеку все серо, когда он ни на что не обращает внимания.

— Потом, став старше, я перестала ездить на заводы. Полюбила музыку. В ней тоже есть движение, и если немного постараться, то можно представить, что это движение тоже продлится вечность…

Вэр начал оправдываться.

— Наверное, я просто чересчур чувствительно отношусь ко всему, что вы тут делаете, — пришла наконец ему на помощь Лара. — Я боюсь, что вы найдете в нас что-то нечеловеческое. Я много думала — что.

— И что же? — оторвался от своих приборов Лонренок.

— Потом Антон меня убедил, что мы такие же люди, как и вы, и бояться нам нечего. Но мне все равно страшно, потому, что вы ищете.

— Скажите, Лара, — заполнил паузу Илвин. — Чем вы обычно занимаетесь?

— Я жду.

— Кого, что?

— Кто прилетит сюда. Здесь база отдыха. И люди прилетают отдыхать. Очень редко, правда. Так же редко прилетают родные, знакомые. Я всегда радуюсь, когда здесь кто-то живет.

— Особенно Марк? — ревниво спросил Рюон.

— Да, Марк. Он же маг. Кто не хочет быть полезным хоть в чем-нибудь магу?

— И что же полезного ты ему делаешь?

— Пока, можно сказать, ничего. Но я учусь и со временем стану его ассистентом.

— Ассистентом?

— Да, как Антон.

— А кто такой Антон?

— Помощник Марка, его ассистент. Антон музыкант, композитор. Самый талантливый из всех.

— Лара, когда я спрашивал, чем вы занимаетесь, я имел в виду вашу профессию. Ждать — это ведь не профессия, не так ли?

— Я могу отгадать, — видя колебания Лары, сказал Вэр, — вы художник.

— Ну что вы, — Лара явно отнеслась к его словам как к комплименту.

— Вы покажете нам свои картины? — спросил Илвин. — Те, что вы делали специально для Марка.

— Покажу, — нерешительно сказала Лара. — Правда, мне кажется, что они не совсем готовы. Вначале я задумывала закончить двадцатым слоем ассоциаций, но у меня восемнадцатый почему-то получился последним, и я никак не могу его дополнить. Скажите, Вэр, как вы догадались, что я художник?

— В конечном счете — случайно. Исходя всего лишь из знания того, что подавляющее большинство из вас — люди свободных профессий.

Лара с прежним волнением смотрела на него.

— Это плохо?

— Ну что вы, Лара. Вашему обществу позавидует любое государство Содружества. А рассуждения мои были тривиальны. И вы, и названный вами Антон, скорее всего, посвятили себя искусству. Антон — композитор. Вряд ли Марку нужны два ассистента-музыканта. Следовательно, ваша специализация должна быть другой. Вот я и предположил, что вы художник.

Лара, с недоверием вслушиваясь в его слова, покачала головой:

— Теперь я понимаю, почему Марк не хотел вашей инспекции.

— Не хотел?

— Да, не хотел, но подчинился решению магического совета, — сказала поднимаясь Лара. — Сейчас я принесу все, что потребуется для демонстрации моих картин. Подождите немного.