Семь ключей от будущего. Песнь забытого Лорда - Фарг Вадим

Кайден как раз затягивал ремень на брюках. Он замер, его движения прервались на полуслове. А потом он подошёл ко мне сзади и крепко обнял, утыкаясь подбородком в мою макушку. Его руки сомкнулись поверх моих, не давая закончить с непослушной молнией.

– Я тоже, – его голос прозвучал прямо у моего уха, тёплый и глубокий, посылая по телу волну дрожи. – Поверь, больше всего на свете. Но мы не можем. Этот мир не оставит нас в покое, ты же знаешь. Так что лучше мы сами нанесём ему визит. Первыми.

Он был прав. Как всегда, до ужаса прав. Я откинула голову ему на плечо и закрыла глаза, вдыхая его запах – смесь из выстрела бластера, металла и чего-то неуловимо родного. Ещё один миг. Всего один крошечный миг.

– Оптимальное время для отхода истекло семь минут назад, – раздался рядом бесстрастный голос Майзера. Он завис в полуметре от нас, и его синий оптический сенсор укоризненно мигал. – Дальнейшее промедление снижает эффективность последующего планирования на четыре целых и две десятых процента. Также рекомендую принять пищевые концентраты. Уровень глюкозы в твоей крови на нижней границе нормы, что может негативно сказаться на когнитивных функциях и привести к ошибочным саркастическим замечаниям.

– Спасибо, кэп, – буркнула я, с неохотой высвобождаясь из объятий Кайдена и наконец справляясь с молнией. – Без твоих ценных указаний мы бы точно пропали.

– Вероятность этого прискорбного события составляет шестьдесят три процента, – невозмутимо подтвердил дрон и первым вылетел из кают-компании, видимо, чтобы лично проконтролировать наш спуск по трапу.

Мы спустились с «Стрижа», и Кайден тут же нашёл мою руку и крепко сжал её в своей. Ночная прохлада окутала нас, принося с собой запах влажной земли и леса. Наш маленький корабль, наш временный дом, остался позади, тускло поблёскивая в свете фонарей на участке. Мы медленно пошли по гравийной дорожке к небольшому домику на краю поля, где нас ждал мой отец. Каждый шаг отдавался в душе тоскливым эхом, словно я уходила от чего-то жизненно важного.

На пороге дома горел свет, а в дверном проёме виднелся знакомый силуэт. Элиас Вейн стоял, небрежно прислонившись к косяку и скрестив руки на груди. Он просто смотрел, как мы приближаемся. Когда мы подошли ближе, я разглядела на его лице хитрую, всезнающую улыбку. Такую отцы приберегают для тех моментов, когда их дети думают, что смогли что-то от них утаить.

– Ну что, разобрались, кто в доме хозяин? – спросил он беззлобно, когда мы остановились перед ним. Его взгляд скользнул по нашим сцепленным рукам и вернулся к моему лицу. – А то я уже ставки начал принимать. Сам на себя, правда, но всё же. Аска у тебя комбинезон шииворот-навыыворот…

Я почувствовала, как щёки заливает предательский румянец. Кайден лишь усмехнулся, ничуть не смутившись, и чуть крепче сжал мою ладонь, словно говоря: «Мы справимся и с этим».

– Проходите, спорщики, – отец отступил в сторону, пропуская нас внутрь. – Пока вы там выясняли отношения на повышенных тонах, я вам нормальной еды приготовил. Не эти ваши протеиновые батончики, от которых у меня изжога, а настоящее жаркое. Считайте это примирительным ужином. За мой счёт.

Глава 2

Запах жареного мяса и печёных корнеплодов ударил в нос так внезапно и мощно, что у меня на секунду закружилась голова. Мой мозг, привыкший к стерильному запаху протеиновых концентратов и корабельной вентиляции, кажется, впал в ступор, отчаянно пытаясь классифицировать незнакомые, но до дрожи приятные ароматы. На грубо сколоченном деревянном столе, который отец использовал и как верстак, и как обеденную зону, стояло огромное глиняное блюдо. В его центре возвышалась гора сочного, дымящегося мяса, окружённая румяными овощами, а рядом – запотевший кувшин с чем-то тёмно-красным и густым. Это был настоящий пир на краю галактики, в домике отшельника, который тридцать лет не видел гостей.

Мы с Кайденом, не сговариваясь, набросились на еду с жадностью оголодавших волков. Несколько минут за столом стояла благословенная тишина, нарушаемая лишь стуком вилок о тарелки и довольным урчанием. Я ела и не могла остановиться, чувствуя, как простое, настоящее тепло нормальной еды разливается по телу, прогоняя остатки напряжения и холода последних недель. Я мельком взглянула на Кайдена. Обычно такой сдержанный и суровый, сейчас он уплетал еду с таким искренним удовольствием, что на его щеке остался жирный след соуса. Удивительно, но это его ничуть не портило. Он поймал мой взгляд и едва заметно улыбнулся, не прекращая жевать. Это было так просто и так невероятно.

– Элиас, я не помню, когда в последний раз так ужинал, – первым нарушил молчание Кайден, отодвигая пустую тарелку. Он выглядел умиротворённым и до смешного домашним в этом простом интерьере. – Наверное, в очень далёком детстве, когда отец ещё был жив. Он любил устраивать такие пиры после удачной охоты. Спасибо.

Отец, который до этого момента с какой-то задумчивой нежностью наблюдал за нами, медленно кивнул. Он почти не притронулся к еде, лишь вертел в руках стакан с тёмным напитком.

– Вот и я подумал, что хватит питаться концентратами, – его голос звучал ровно, но я уловила в нём новые, незнакомые нотки. – Знаешь, пока тебя не было, я тут покопался в старых записях… и в своей голове. И нашёл кое-что интересное.

Он сделал паузу, и я напряглась, ожидая очередного предостережения или лекции о том, в какую безнадёжную авантюру мы ввязались. Но взгляд отца был другим – не осуждающим, а… усталым и одновременно решительным.

– Я всё ещё считаю вашу затею безумием, – серьёзно произнёс он, обводя нас тяжёлым взглядом. – Шансы на успех ничтожны, а риски колоссальны. Но, глядя на вас… на то, как вы, двое ненормальных, готовы бросить вызов всей Империи и её теням… я понял, что устал прятаться.

Он залпом осушил свой стакан и с глухим стуком поставил его на стол, словно подводя черту под своим прошлым.

– Вы вдохновили меня, чтоб вас. Старого, трусливого отшельника. Я решил, что хочу не просто доживать свой век в этой глуши, а жить. По-настоящему. И если уж возвращаться в большую науку, если уж снова пачкать руки в машинном масле и квантовых вычислениях, то делать это не ради безликой Империи, которая меня сломала. А в лаборатории возрождённого Дома Викант.

В комнате повисла оглушительная тишина. Я смотрела на отца, и у меня в горле встал ком. Тридцать лет он провёл здесь, в добровольной ссылке, похоронив свой гений под толстым слоем страха и вины. И теперь он готов был вернуться ради нас.

Кайден медленно поднялся из-за стола. В его глазах было столько уважения и благодарности, что я никогда прежде не видела его таким. Он подошёл к отцу и почтительно протянул ему руку.

– Для Дома Викант это будет величайшая честь, доктор Элиас Вейн.

И в этот торжественный, почти пафосный момент, в дверном проёме снова материализовался Майзер.

– Анализирую заявление субъекта «Элиас Вейн», – бесстрастно сообщил дрон, и его синий сенсор мигнул. – С учётом его интеллектуального потенциала и опыта в работе с технологиями Предтеч, вероятность успеха вашей миссии возрастает на тридцать восемь целых и семь десятых процента. Это выводит предприятие из категории «гарантированный суицид» в категорию «крайне рискованная авантюра с призрачным шансом на выживание». Мои поздравления. Рекомендую закрепить устное соглашение письменным договором во избежание дальнейших эмоциональных колебаний со стороны субъекта.

Я не выдержала и фыркнула, а потом рассмеялась сквозь подступившие слёзы. Отец посмотрел на жужжащий шар, потом на меня, и на его суровом лице впервые за долгие годы появилась настоящая, тёплая улыбка.

– Кажется, мне придётся привыкать к твоему помощнику, дочка.

– Привыкай, пап, – я встала и обняла его так крепко, как только могла. – Теперь мы команда. Крайне рискованная команда с призрачным шансом. Звучит как раз в нашем стиле.

Смех, наполненный облегчением, прокатился по маленькой комнате, и на одно короткое мгновение мне показалось, что всё действительно будет хорошо. Что мы готовы свернуть горы, а если повезёт, то и парочку имперских крейсеров в придачу. Мой отец, Кайден и я – три разных мира, три осколка разбитых судеб, которые столкнулись по воле случая и теперь были связаны одной, до смешного безумной целью. Даже Майзер, кажется, замер в воздухе, и его оптический сенсор излучал чуть меньше скептицизма, чем обычно.