- Вот, даже воздух чище стал, - довольно прокомментировал он. - А теперь, давай-ка уберем нашего незваного гостя с глаз долой. Думаю, в платяной шкаф он влезет.
Эпизод LXXI: Месть ситха
Пробуждение Саважа Опресса было наполнено болью. Глухой, тяжёлой болью в затылке - там, куда пришелся удар, лишивший его сознания. Острыми вспышками боли в ожоге на правом боку, разгоравшимися от каждого движения, каждого прикосновения кожи торса к доспеху. Предательской, выпивающей силы болью, еле ощутимой пережатым и онемевшим горлом. Но худшим из того, что мучило забрака, были не ощущения тела. Липкий, вязкий холод страха шевелился в его внутренностях. Горечь стыда наполняла его рот, заставляя зубы бессильно скрежетать. Одна-единственная мысль билась в разуме ситха барабанной дробью, гулкой и настырной - он проиграл. Он снова проиграл старому врагу, несмотря на новую силу и навыки. Он снова побежден, унижен, искалечен…
Последняя мысль полыхнула в разуме Саважа Опресса подобно взрыву, расплескивая стоялое болото уныния. Боль от ран, страх, и стыд больше не тянули из него силы, вгоняя в тупое, покорное равнодушие. Наоборот, каждый болезненный укол, идущий от ранений, каждое ледяное прикосновение страха, каждая жаркая вспышка стыда ощущались текущей по его венам рекой чистой силы. Забрак с шипением вдохнул воздух сквозь оскаленные зубы, чувствуя понемногу наполняющее его злорадное довольство. Ненавистный враг никак не мог знать, что никто больше не может разделить Саважа Опресса и его руки.
Снаружи платяного шкафа, ставшего желтокожему ситху временной тюрьмой, царствовали ночная тишина и неподвижность. Лунные блики пробивались сквозь приоткрытые жалюзи большого окна, бросая длинные полосы неярких отсветов на растрескавшийся пол, обломки мебели, и кровать, на которой спали двое. Луминара Ундули и ее падаван едва слышно посапывали в обнимку: две дозы обезболивающего и щедро усеивающие их тела бакта-пластыри убрали все неприятные последствия тяжелого боя. Два железных протеза рук, оканчивающиеся идеально ровными, закопченными срезами на плечах, лежали в углу номера тускло блестящей грудой мусора, полностью неподвижные. Но вдруг, в падающих на них скудных лучах луны мелькнул новый блик.
Сторонний наблюдатель мог бы принять этот едва заметный отсвет за нечто, пришедшее снаружи: тень от пролетающего спидера, мерцание голограммы, мигание неисправного уличного фонаря… Мог бы, пока тусклый свет не выхватил из ночного полумрака отчетливое движение. Пальцы протезов шевелились диковинными лапками металлических насекомых; плечи и предплечья подергивались, напоминая тела змей, бьющиеся в неловких судорогах.
Наконец, железные руки прекратили хаотично дергаться. Правая, лежащая сверху, опустила пальцы на пластик пола, и с едва слышным скрипом сжала их, волоча себя вперед. Как только она сдвинулась достаточно, чтобы освободить свою левую товарку, та поползла следом. Протезы пересекали комнату добрый десяток минут, но в конце концов приблизились к своей цели: высокому, чуть скругленному параллелепипеду вместительного платяного шкафа.
Остановившись почти вплотную к его двери, правая рука цепко ухватила левую за опаленное плазмой плечо, и поставила торчком, прислонив к шкафу. Та согнулась в локте, и в свою очередь вцепилась в плечо железной товарки. Неловко балансируя, обе конечности вытянулись вверх, и указательный палец правой руки зашарил по панели замка. Спустя несколько неуклюжих нажатий, дверь открылась.
Ни Луминара, ни ее падаван не услышали шипения сервомоторов и лязга упавших протезов - сон обоих джедаев был слишком крепок. Зато пленник шкафа обрадованно зашевелился. Его шевеления не остались безнаказанными: шоковые наручники на лодыжках немедленно отозвались колючими электрическими разрядами. Ко всему, пояс от банного халата, накрепко привязанный к их цепи одним концом, беспощадно сдавил шею Саважа Опресса другим, превращенным в скользящую петлю. Но ситх обратил мало внимания на эти мелкие неудобства. Повинуясь его мысленным командам, железные руки взялись за пояс-петлю, и одним дружным усилием разорвали его пополам. Следом, металлические пальцы со скрипом разогнули звенья дюраниевой цепи наручников.
Освобожденный, забрак склонился к замершим конечностям. Его зубы сжались до скрипа, а из глотки вырвалось задавленное сипение, когда закопченное железо протезов отрастило десятки острейших щупов, которые безжалостно впились в его плечи. Но эта боль, почти привычная, тоже придавала Саважу Опрессу сил. Сил, и радостного осознания того, что долгожданная месть близка. Из глотки забрака рвалось глухое рычание, а его глаза все сильнее светились желтым. Под конец воссоединения с конечностями, он с трудом сдерживал жажду крови.
Очень скоро, он встал, опираясь на руки, и зашагал к кровати, где спали его враги. Зашагал быстро, но на удивление бесшумно: даже после одарения силой, его прошлое датомирского охотника никуда не делось. Крадучись, он приблизился вплотную к постели джедаев, и, уже не в силах сдержать триумфальный рык, сорвал с них одеяло. Железные руки что было сил вцепились в тонкую шею мириаланки, лежащей сверху, и вздернули ее в воздух.
***
- …Это безответственно, падаван Коррин, - строго отчеканил мастер Винду, почему-то наряженный в ярко-розовый халат. - Даже больше, это верх неблагодарности. Ваш долг как джедая - немедленно согласиться на наше предложение.
- Вот уж нет, - испуганно открестился юноша. - И вовсе это не мой долг. Ничего такого в уставе не прописано, ни в одной из его статей. Я, между прочим, еще в храме его от корки до корки изучил, на уроках юридической грамотности!
- Мой уважаемый коллега имел в виду не букву закона, а его дух, - покачал рогами Сэси Тийн. На правый кто-то прицепил веселенький малиновый бантик, а с шеи джедая-иктотчи свисала затрепанная бечевка, к которой был привязан начищенный до блеска колокольчик.
- Приказы совета обязательны к исполнению для каждого джедая рангом ниже мастера, - скорбно продолжил экзот. - Вы, джедай Коррин, все еще падаван. Отказывая нам, вы грубо нарушаете субординацию.
- Значит, это не предложение, а приказ? - Нил с сердитым видом склонил голову на плечо. - Ну ладно. Тогда, прошу принять мою отставку. Немедленно.
- Не говорите ерунды, падаван, - Ки-Ади-Мунди недовольно поджал губы, и поправил шапочку в виде навершия кукурузного початка. - Вам оказывают великую честь. Многие джедаи на вашем месте плясали бы от радости.
- Вот и предложите ее им, - окрысился юноша. Это предательство пожилого цереанина, чьи уроки он часто вспоминал с ностальгией, наполнило Нила искренней обидой.
- Пусть пляшут, - злорадно добавил он. - Хоть все скопом, хоть по отдельности. А меня оставьте в покое, я так и так в отставку уходить собирался. И вообще, у меня роман с наставницей, вот. Неуставный, и совершенно неприемлемый для джедая.
- Избавьте совет от разговоров о вашей личной жизни, падаван, - прошипел Оппо Ранцизис из глубин бороды - аккуратно причесанной, и заплетенной в толстую косу. - Речь идет о серьезных вещах. Судьбоносных, можно сказать, - юноша длинно выдохнул, закатив глаза.
- Магистр Йода! - взмолился он в сторону главы ордена. - Хоть вы им скажите!
- Стар я уже, - печально ответил тот, поглаживая рукоять выщербленного ятагана, и отрешенно барабаня пальцами по круглому щиту, грубо сколоченному из досок. - Нужен преемник мне, а ордену - глава новый.
- Но не я же! - взвыл Нил. - Мне всего шестнадцать! Я плохо контролирую эмоции! Я даже не рыцарь, в конце концов! Как я могу возглавить орден?! Есть кандидаты куда лучше меня!
- Интересно, кто? - промурлыкала Айла Секура, приподняв тонкие брови. Сегодня, синекожая твилечка явилась на совет в радужном бикини, а поверх лекку устроила широкополую соломенную шляпу.
- Вы считаете, что способны принимать решения лучше всего совета? - ехидно протянула она. - Образ мыслей, весьма подходящий главе. Давайте вы не будете тратить наше общее время, и согласитесь. Нам еще нужно обсудить проект правки устава о недопустимости…
