За синим горизонтом событий - Пол Фредерик

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77

— Папа. Не расстраивайся. Мы вернемся, как только сможем.

Пейтер понимающе кивнул.

— Сорок девять дней пути в один конец плюс время, которое вы захотите провести там. — Он оттолкнулся от стены, позволил Ларви и Джанин поцеловать себя, а затем с наигранной веселостью проговорил: — Счастливого пути. Вы уверены, что ничего не забыли?

Ларви задумчиво осмотрелась.

— Думаю, нет. Может, стоит сказать твоим друзьям, что мы летим, Вэн?

— Мертвецам? — Он улыбнулся. — Зачем? Они ведь не живые. У них нет чувства времени.

— Почему же ты тогда так их любишь? — спросила Джанин.

Вэн уловил в ее вопросе нотку ревности и нахмурился.

— Они мои друзья, — с некоторым укором, печально ответил он. — Их не всегда можно воспринимать серьезно, и они часто обманывают. Но я никогда их не боялся.

От смущения и чувства вины перед мальчиком у Ларви перехватило дыхание.

— О Вэн, — сказала она, притрагиваясь к нему. — Я знаю, мы не всегда были добры к тебе. Но ты должен понять, мы прилетели очень издалека и испытываем большое напряжение. На самом деле мы не такие плохие, какими тебе показались.

После это сентиментальной сцены старый Пейтер решил, что с него хватит.

— Отправляйтесь же наконец! — громко рявкнул он. — Лучше докажите это ему, а не разговаривайте без конца. А потом вернитесь и докажите то же самое мне!

6. После лихорадки

Меньше двух часов — приступ никогда не был таким коротким. И таким интенсивным. Один процент населения, наиболее восприимчивый к лихорадке, просто отключился на четыре часа, но и все остальные были сильно поражены.

Я оказался одним из счастливчиков. Во время приступа отделался всего лишь шишкой на голове от падения и был заблокирован в своей комнате. Я не покалечился в разбившемся автобусе, не погиб в потерпевшем крушение самолете, не попал под поезд и не истек кровью на операционном столе, пока хирурги и сестры беспомощно дергались на полу. Все, что я испытал, это один час пятьдесят одна минута и сорок четыре секунды безумных видений, да еще ослабленных сознанием того, что эти мучения со мной разделяют одиннадцать миллиардов человек.

Конечно, все эти одиннадцать миллиардов сразу попытались с кем-нибудь связаться, и все линии связи оказались надолго забиты. В это же время в своем голографическом пространстве нарисовалась Харриет и сообщила, что меня ждет по крайней мере двадцать четыре вызова: моя научная программа, программа-юрист, несколько бухгалтерских программ различных моих же предприятий, а также вполне реальные, живые люди. Но среди них, извиняющимся тоном сообщила Харриет, Эсси не было, все линии связи с Таксоном заняты, и я со своей стороны связаться тоже не мог.

Ни одну из машин безумие не задело. Как всегда. С машинами случались разные неприятности, когда к ним подсоединялись живые люди для обслуживания или перенастройки. Но поскольку, по статистике, это происходило не менее миллиона раз каждую минуту, где-то в мире та или другая машина все равно отказывала, поэтому неудивительно, что требовалось время для наведения порядка.

Прежде всего дела — следовало подсчитать убытки. Я дал Харриет перечень приоритетных вопросов, и она стала выдавать отчеты. Короткое сообщение с пищевых шахт: значительного ущерба нет. Недвижимость: несколько пожаров и наводнений —ничего особенного. Кто-то на рыбной ферме оставил открытой загородку, и шестьсот миллионов мальков уплыли и растворились в открытом море. Но мне там принадлежит немного акций. «В целом, — подумал я, — лихорадка кончилась для меня запахом роз. Во всяком случае, я отделался гораздо легче большинства».

Лихорадка обрушилась на Индийский субконтинент ночью, а накануне днем на него же налетел самый сильный и разрушительный за последние пятьдесят лет ураган с Бенгальского залива. Погибло и пропало без вести огромное количество людей. Спасательные работы на два часа остановились. Десятки, может быть, сотни миллионов людей просто не могли выбраться из воды, и весь южный Бангладеш превратился в полное трупов болото. Прибавьте к этому взрыв нефтеочистительного завода в Калифорнии, крушение поезда в Уэльсе, несколько незарегистрированных катастроф — компьютеры еще не подвели окончательного итога, но каждую минуту приходили все новые ужасные сообщения.

К тому времени, как я разделался с самыми срочными вызовами, пошли лифты. Я перестал быть пленником в собственном кабинете. Глядя в окно, я видел улицы Вашингтона — вид вполне нормальный. Но мой полет в Таксон откладывался. Большая часть реактивных самолетов два часа находилась в воздухе на автопилоте. Они истратили все горючее, и теперь им приходилось садиться в любом подходящем месте/Все расписания оказались сорванными. Харриет старалась изо всех сил, но смогла получить билет только на середину следующего дня. Я даже не мог дозвониться до Эсси, потому что линии по-прежнему были забиты. Но это лишь неприятность, а не проблема. Если бы я действительно захотел улететь, можно было бы это организовать — у богатых граждан есть свои привилегии. Но и свои удовольствия тоже, и я все же решил, что приятно будет удивить Эсси, неожиданно появившись у нее.

А пока у меня есть несколько часов.

И все время ко мне прорывается научная программа. Ну, это на десерт после шпината и печени. Я все откладывал Эйнштейна, пока не нашлось времени для основательного разговора. И вот это время настало.

— Харриет, давайте его, — сказал я, и на экране тут же появился Альберт Эйнштейн. Вид у него был непривычно напряженный и несколько смущенный. — Что случилось, Альберт? — поинтересовался я. — Надеюсь, что-нибудь хорошее?

— Конечно, Робин. Мы установили источник лихорадки. Это Пищевая фабрика!

Это была моя вина. Если бы я сразу выслушал Альберта, то не был бы, вероятно, последним человеком на Земле, Узнавшим, что вся беда исходит от принадлежащей мне собственности. Это первое, что пришло мне в голову, и пока Альберт просвещал меня, я думал о возможной ответственности и преимуществах, которые давало мне новое положение. Первое и самое главное — источник на фабрике.

— Если бы я только вовремя сопоставил данные, — винил себя Альберт, — мы бы установили источник годы назад. Было же и множество других намеков, согласующихся с их фотонной природой.

— С какой природой?

— Это электромагнитные колебания, Робин, — объяснил он. Альберт набил табак в трубку и потянулся за спичками. — Понимаете, дело во времени передачи. Приступ начался в тот момент, когда мы получили с фабрики сообщение о происшедшем.

— Минутку. Ведь у хичи есть радио-быстрее-света. Почему же они его не использовали?

— Ах, Робин! Если бы мы только знали это! — Он прикурил трубку. — Я могу лишь предположить, — пуф, пуф, пуф, — что этот особый эффект не совместим с их обычными способами передачи сообщений, но о причинах я не могу даже гадать. И, конечно, — продолжал он, — сразу возникает множество вопросов, на которые у нас пока нет ответов.

— Да, — согласился я, но не стал расспрашивать о них. Меня интересовало кое-что другое. — Альберт! Покажи корабли и станции, с которых ты получаешь информацию из космоса.

— Конечно, Робин. — Всклокоченные волосы и морщинистое приветливое лицо растаяли, и экран заполнился объемным изображением околосолнечного пространства. Девять планет. Полоска пыли — это пояс астероидов. И далеко за всем этим порошковая оболочка — облако Оорта. И примерно сорок светящихся точек. Изображение было дано в логарифмической шкале, иначе оно бы не вместилось, поскольку размеры планет и искусственных сооружений были значительно увеличены. Голос.

— Четыре зеленых корабля наши, Робин, — пояснил голос Альберта. — Одиннадцать синих объектов — установки хичи: круглые только недавно обнаружены, зеленые огоньки в форме звезд — объекты, на которых побывали люди, на большинстве из них есть экипажи. Остальные корабли принадлежат другим коммерческим организациям или правительствам.

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77