Кассиус сидит прямо. Безупречный, красивый как бог. И твердый словно высечен из камня, где бы я его ни касалась.
Он еще ничего не сказал, но я как-то умудрилась понять спрятанное между строк заявление: ты моя.
— Астра, — он кладет ладонь мне на затылок, словно хочет подтолкнуть мои губы к своим. — Ты прибудешь на Тэрру в том же статусе, в котором находишься сейчас.
— Это не ответ, — заливаясь краской, произношу я, на что виллар улыбается.
— Хорошо, — он все-таки не выдерживает, и его взгляд падает на мои губы. — Ты моя. Целиком и полностью.
Дает ли он мне ответить? Нет. Его рот накрывает мой, и Кас целует меня так жадно, словно за плечами у нас нет жаркой ночи.
Знаю ли я, что ответить? Нет. И честно говоря, даже прячусь в этом порочном слиянии наших губ.
— Тебя устраивает такой статус? — хрипотца в его голосе отвлекает от важности этой темы.
— Мы… — я опускаю голову и покусываю припухшие от нескончаемых поцелуев губы. — Мы друг друга почти не знаем, — пожимаю плечами. — Ты не знаешь меня.
Тут мое сердце ухает в пятки, потому что вопрос с моим здоровьем стоит остро.
Но я не могу найти в себе сил признаться ему в этом.
Смотрю в его великолепное мужественное лицо и умираю внутри.
У меня стойкое ощущение, что как только я расскажу ему правду, образовавшаяся, между нами, магия испарится.
Короче.
Я просто втрескалась в этого виллара по уши, и боюсь того, что с собой может эта любовь принести.
— Как это не знаю? — он гладит мою скулу больши́м пальцем. — Я знаю тебя, милая. Более того, я тебя вижу, — выделяет последнее слово он.
— Видишь? — хмурюсь не понимая.
— Да, землянка.
Ерзаю у него на коленках, потому что не могу найти себе места от неловкости этого разговора.
— Тебя что-то гложет, милая, — теперь голос Кассиуса звучит серьезнее, словно с темы отношений мы перескочили на другую. — В чем дело? Тебе не понравилось прошлой ночью?
И нет, он не спрашивает это как спрашивают о таком неуверенные в себе мужчины. Он звучит благородно и задает этот вопрос, потому что ему действительно важны мои чувства.
— Нет, что ты… — я сразу же заливаюсь краской. — Мне очень, — подчеркиваю это слово и тихо договариваю: — понравилось быть с тобой прошлой ночью.
Вилла улыбается, его глаза выдают некую гордость за то, что я так говорю о нашей первой ночи.
— Хорошо, — он дарит мне горячий, многообещающий взгляд. — Тогда пусть Тарвин тебя обследует.
— Что? То есть, зачем? Мне уже намного лучше.
Кас смотрит на меня качая головой, словно поймал меня на лжи. Но делает это не зло, а скорее из желания позаботиться.
— А говоришь, что я тебя не знаю.
— Кас, я…
— Ты допускаешь то, что твой синдром мог проснуться после годовой ремиссии?
Я едва не проглатываю язык от неожиданного вопроса. Что ответить? Что ж, сама дура виновата, что влюбилась в интеллектуала. Виллар не тот кого можно обмануть, да я бы и не хотела. Тем более, тема с моей болезнью всплывала не так давно, когда мы плавали в море.
Не в моей природе лгать. Но как же трудно думать рационально, когда сердце боится быть отвернутым, особенно после прошлой ночи.
Я уверена, что Кас не тот, кто узнав правду сразу бы решил от меня избавиться. Он не подлец.
И все же. Я физически не могу вытолкнуть из себя нужных слов.
— Нет, — уверенно мотаю головой, но встретившись с его требовательным взглядом, добавляю: — Не знаю…
— Не знаешь? То есть, такая вероятность существует?
— Возможно, — я опускаю взгляд, чувствуя себя разбитой и виноватой.
Виллар привлекает меня на свою крепкую грудь. Его губы то и дело касаются моего виска, пока он заботливо гладит мои плечи.
— Думаю, самое время вернуться на Блэк Абисс.
*
Никакие уловки и уговоры не действовали на Кассиуса. Он ни минутой больше не хотел оставаться в палатах радости и настаивал, чтобы доктор провел все возможные тесты, чтобы узнать показатели моего здоровья.
Оказывается, он очень упрям.
Единственное, в чем мне удалось победить, так это в споре о том, как мы будем добираться до его корабля. Я правда хотела пройтись пешком, и Кас согласился.
Чем ближе был Блэк Абисс, тем холоднее становились мои конечности, даже несмотря на жару.
— Астра? — виллар, облаченный, как и я в комбинезон, кажется, обзавелся привычкой не сводить с меня взгляда.
— М?
— Ты очень упрямая, — подмечает он с непонятным мне выражением на лице.
— Смешно слышать этот упрек от тебя, виллар.
— Я не закончил, — он берет меня за руку и переплетает наши пальцы. — Мне нравится, когда ты упрямишься, — украдкой он целует меня в губы.
— Нравится? — хмурюсь.
— Да.
— Что ж, — прячу улыбку. — Я пока не знаю, как отношусь к твоему гипертрофированному упрямству. Но думаю, со временем, я могла бы смириться.
Когда мы возвращаемся на корабль, лаборатория Тарвина, кстати та самая, в которой я пришла в себя после аварии, полностью готова.
Доктор предлагает мне сесть на кушетку биокапсулы, а сам объясняет виллару, какие именно тесты собирается проводить.
Слушая его, Кас не сводит с меня глаз, и что-то в его взгляде изменилось со вчерашнего дня.
Я подумаю о том, что это может быть позже, когда Тарвин вынесет свой вердикт.
— Астра, — Кас зовет меня, прежде чем покинуть лабораторию. — После того как все закончится, я буду ждать тебя в своей каюте.
Глава 31.
Я сижу в медицинском отсеке корабля, разглядывая приборы, которые выглядят как результат бурной фантазии безумного инженера. Они блестят и шипят, словно живые.
Врач заносит данные в планшет, не говоря ни слова. И меня это нервирует.
— Что именно тебя беспокоит? — не отрывая взгляда от сенсорной панели, спрашивает он.
— Меня? — я вся напрягаюсь. — Ничего вроде бы.
— Что насчет обморока, про который мне рассказал адмирал? Он связан с синдромом фрагментированного ДНК? Ты могла бы коротко пересказать мне историю болезни?
Я делаю, как просит Тарвин, в конце концов, даже несмотря на страх, проблему с моим здоровьем надо решать.
Коротко пересказываю ему то, что уже рассказала когда-то Кассиусу.
Тарвин кивает, но брови на переносице сводит все равно. Это первый раз, когда я вижу хоть и скудные, но эмоции поглощённого своей профессией пожилого доктора инопланетного корабля.
— Не пугайся, — располагающе произносит доктор и через планшет посылает команду биокапсуле.
Та начинает плавно трансформироваться, пока я сижу прямо в ней. Секунда, и вместо горизонтальной капсулы она становится креслом, в котором сижу я.
На запястья и лодыжки ложатся прозрачные ленты датчиков, которые сразу же принимаются считывать показатели.
Ладно, Астра, держись. Это просто тесты. Просто… странные инопланетные тесты.
Ленты ощущаются невесомо. Это ведь не какие-то там наручники, правда?
Прикрываю веки, потому что с больницами и тестами здоровья у меня неприятные воспоминания. Если бы не тотальная защита моего отца и его заслуги перед лицом науки, меня как бы как лабораторного кролика закрыли в палате и не выпускали.
Я до сих пор помню нездоровый интерес некоторых генетиков к своей персоне, словно я не человек, а аномалия, которую нужно препарировать, чтобы изучить.
— Все в порядке, Астра? — Тарвин подходит ко мне и вводит команду в интерфейс биокапсулы.
— Да.
— Хорошо. Тогда мы продолжаем тесты, пока самые базовые.
На мою голову с тихим шелестом ложится прозрачный шлем с десятками светящихся бегающих колосок. Похожие на меня надевали на земле, как вспомню, так вздрогну. Это были железные шлемы с десятками светящихся проводов и креплений, по виду прямиком из камеры пыток.
А этой конструкции я на голове даже не чувствую.
— Это сканер нервной системы, — поясняет он. — Расслабьтесь.
Расслабьтесь? Да я еле дышу от нахлынувших воспоминаний о лечении на Земле. Шлем издает слабый вибрирующий звук, будто мурлыкающий кот, и внезапно я ощущаю тепло, распространяющееся по черепу.
