Водный мир. Осада (СИ) - Быченин Александр Павлович

— А вот с этого момента подробнее, мой мальчик! — неожиданно перехватил инициативу Эйген. — Я чего-то не знаю? Может, и впрямь надо к Валерии вернуться? Но тогда, боюсь…

Хм… какая многозначительная пауза! И это как раз больше всего и напрягает. Зная профессора, он может отмочить что угодно. Например, снова сгинуть в «изнанке». Или, наоборот, оную «изнанку» вывернуть… чёрт-чёрт-чёрт! Только этого и не хватало! Но и в лоб спрашивать бесполезно — Леркин дед из той породы учёных, что не позволяют посторонним лезть грязными лапами в чистую науку до тех пор, пока гипотеза не будет подкреплена фактами. Или теми же фактами опровергнута. А до этого момента из них слова клещами не вытянешь.

— Ладно! — после довольно длительной паузы сделал я вид, что покорился обстоятельствам. — Пожалуй, вам можно рассказать… да не бегите вы так, проф!

— Что⁈ — застыл, как вкопанный, Эйген. — До такой степени всё… серьёзно?

— Сами смотрите, — пожал я плечами. И переправил на «нейр» собеседника ссылки на записи посланий вайгожэнь. — Хорошенько проанализируйте то, что увидите, профессор. Думаю, это не займёт много времени. И не забудьте привлечь к процессу Христофора.

— Обязательно, мальчик мой… обязательно!..

Ого! А быстро он! Вот это я и называю многозадачностью! Только что голова была забита неизвестно чем, но чрезвычайно интересным, и вот он уже целиком и полностью погружён в новую проблему! И ведь, что характерно, без ущерба для предыдущей темы! Мало того, наверняка в процессе просмотра видео он на подсознательном уровне препарирует прошлую задачу, и к тому моменту, как мы завершим разговор, уже будет точно знать, что делать с ситуевиной.

Справедливости ради, Евгению Викторовичу хватило одного просмотра, так что мы и впрямь много времени не потеряли. Ну а как только вторая запись подошла к концу, он отмер и снова зашагал в прежнем направлении, заодно махнув мне рукой — мол, идём, на ходу обсудим. И уже из этого я сделал вывод, что проф задумал что-то крайне серьёзное. Так что спровадить его вместе с дамочками на Картахену нечего и стараться. Но для очистки совести я всё же попытался, да.

— Что скажете, профессор?

— А ты, Ваня, с какой целью интересуешься? Я имею в виду, тебя интересует мнение ученого-этнопсихолога, или меня как частного лица?

— Сначала первое, — на ходу бросил я.

— Ну… как этнопсихолог, не чуждый смежным дисциплинам — психологии и политологии, а также физиогномистике, ответственно заявляю: данные представители Протектората Чжунго вводят вас в заблуждение! — ожидаемо заявил Эйген. — Единственное, в чём можно быть уверенным, это в том, что силовое решение непременно воспоследует, даже если вы… то есть мы, клан, выполним все их условия. В этом случае расплата наступит даже быстрее, чем если мы станем сопротивляться. Надеюсь, твой достопочтенный батюшка не согласился на условия агрессора?

— Ну вы же сами видели, проф, куда он их послал! — развёл я руками. — Что уж тут непонятного?

— Да, действительно… — хмыкнул себе под нос Евгений Викторович. — Можно вопрос, мальчик мой?

— Извольте!

— А в каком именно месте вы с отцом просчитались? — огорошил меня профессор. — Вы ведь всё это планировали с той или иной степенью вероятности?

— Было дело, — вздохнул я. — Только просчитались мы трое, включая Алекса Заварзина.

— А он-то в чём? — изумился Эйген. — Насколько я понял из последних событий, свою часть договора он выполнил. Поставки прошли в полном объёме, специалисты тоже не подвели. И лишь по этой причине мы до сих пор живы.

— Ну, если с этой стороны посмотреть, — задумался я, — то да, с Алекса взятки гладки. Но… видите ли в чём дело, профессор… скажем так, мы рассчитывали на более деятельное участие сил Корпорации в «горячей» фазе конфликта. А получилось так, как получилось.

— То есть как всегда, — удовлетворённо заключил Евгений Викторович. — Не переживай, Ваня, это нормально. Я бы даже сказал, естественное течение вещей. Любая сложная система при ослаблении контроля стремится к хаосу. Энтропия имеет тенденцию накапливаться, пока в один прекрасный момент всё не полетит в тартарары.

— У нас этот момент очень уж невовремя наступил, — буркнул я. — Но… вы правы, проф, просчёт конкретно наш. Мы, знаете ли, не рассчитывали на подобный масштаб действа. Думали, что сможем обойтись менее фатальными средствами, да ещё и без привлечения постороннего внимания. Но кто-то дофига умный у вайгожэнь решил, что можно поднять ставки. И сдаётся мне, это не единственный туз у них в рукаве.

— А мне кажется, что ситуация больше похожа на классического «чёрного лебедя», мой мальчик, — задумчиво заметил Евгений Викторович.

— Э-э-э?.. — вопросительно покосился я на профессора.

— Случайность, которую никто не мог предсказать, — пояснил Эйген. — Ну-ка, вспоминай: какой именно фактор ты — лично ты, Ваня! — не принимал во внимание?

— Только один — гексов! — как на духу признался я.

— «Шестиноги»⁈ — совершенно искренне удивился Евгений Викторович. — Но… вроде бы наш разлюбезный Алекс состоит с ними в дружеских отношениях?

— Он состоит в дружеских отношениях с Ульем Хранителей, — выдал я собеседнику ещё одну порцию информации с грифом «для служебного пользования». — А в нашем деле замешан Улей Блюстителей. Это другая фракция, причём, насколько я понял из объяснений Заварзина, враждебная Хранителям. Вернее, не так. Не враждебная. У гексов нет привычных нам эмоциональных категорий. Скажем так: цели Блюстителей не просто не совпадают с целями Хранителей, они прямо противоположные. Вот у них и… тёрки. Хотя кому я объясняю! Евгений Викторович, вы же сами прекрасно знаете тонкости взаимоотношений гексов!

— Продолжай, мой мальчик, мне любопытно услышать твою версию, — подбодрил меня проф.

— Да собственно, всё! — снова развёл я руками. — Насколько мы сумели понять, Блюстители давят либо на Председателя Хэ, и тот уже, что называется, делегируют полномочия, либо держат на коротком поводке альянс кланов при молчаливом попустительстве того же Председателя.

— Так-так-так! — чуть замедлил шаг профессор. — Пожалуй, возьму свои слова касательно «чёрного лебедя» обратно, Ваня! Нет, здесь мы имеем дело с классическими «кукловодами» или, если тебе будет так угодно, «серыми кардиналами». С нашей стороны играют Хранители — через Алекса Заварзина и Корпорацию, разумеется, а с их — Блюстители. И там уже возможны варианты. Но, сдаётся мне, на данный момент сложилась паритетная ситуация — что мы, что они ограничены в средствах воздействия. Но при этом ставки достаточно высоки, чтобы равновесие сместилось в сторону усиления конфронтации.

— А вы зрите в корень, профессор! — похвалил я собеседника. — Если проанализировать некие события за последние несколько месяцев… пожалуй, мы наблюдаем постепенное усиление мер воздействия. То есть сначала нас пытались ограничить административными способами — когда отжимали груз на таможне, к примеру. Потом пустили в ход средства помощнее — заговор Авериных, направленный на дробление и поглощение рода Елагиных. Но просчитались, поскольку я к тому времени владел некими незадокументированными возможностями, и только благодаря им сумел навязать покойному Сергею судный поединок…

— А вот это и был «чёрный лебедь», мой мальчик! — перебил меня Эйген. — Только не для нас, а для Авериных.

— Вот-вот! — поддержал я профа. — Ну а дальше вы знаете: план «Герилья», развёртывание планетарной обороны, визит дипломатов, покушение на острове Монплезир… чёрт!

— Что, Ваня?

— Когда мы только развертывали силовой полог, нас с Алексом пытались убить, высадив десант на Ликее, — пояснил я. — И это несмотря на эшелонированную оборону! Но там штурмовики Авериных применили неизвестную технологию… ну, как неизвестную? Микропрыжки, которые широко используются гексами для перемещения внутри кораблей-Ульев, но которые не применяются людьми в связи с опасностью для инфраструктуры и человеческих жизней…

— Ты сам себе противоречишь, мой мальчик! — слегка попенял мне Эйген. — Раз ты понимаешь принцип, значит, технология не является неизвестной.