Время жить (трилогия) (СИ) - Тарнавская Мила

– Вы прибыли из Горданы или Валеза? – спросил Урган, принимая у старшего лейтенанта Моностиу сложенный вчетверо лист плотной бумаги.

– Никак нет, господин полковник! Я представляю правительство Свободной Граниды со столицей в Лешеке!

– Значит, мы больше не предоставлены самим себе? – Урган все еще никак не мог поверить. – Я полагал, в стране уже не осталось никакой центральной власти…

– Так было, – не стал возражать старший лейтенант. – Нам, действительно, понадобилось немало времени, чтобы наладить жизнь хотя бы в одном Лешеке. Но сейчас мы приступили к собиранию в единое целое всего того, что осталось в нашей стране. Кроме меня, отправлены еще несколько десятков эмиссаров, в задачи которых входит восстановление связи с властями районов и провинций.

Урган наконец развернул протянутую старшим лейтенантом бумагу.

– Подписано главой временного правительства маршалом Моностиу, – заметил он.

– Это мой отец, – упредил его старший лейтенант. – Но это сейчас не имеет значения.

– Еще как имеет, – улыбнулся Урган. – Ваш отец лично вручал мне "Честь и славу"…

– Вы были в Тороканских Воротах? – почти перебил его старший лейтенант, и Урган впервые заметил на кителе молодого офицера точно такой же орден.

– Был, – счастливо сказал Урган и, не удержавшись, обнял старшего лейтенанта. – И наверное, я с того времени не слышал более приятных вестей. Гранида жива, она продолжает сражаться! О лучшем подарке я и не мечтал!

– Подарке, господин полковник?

– Да, завтра у меня свадьба. И я прошу вас остаться на день и присутствовать на ней в качестве почетного гостя. Пусть люди, видя вас, тоже знают, что мы больше не одиноки!

Весть о прибытии необычного посланника уже разнеслась по всему штабному подвалу. Комнату заполнили радостные люди, окружившие старшего лейтенанта Альдо Моностиу, словно поклонники – кинозвезду. Вокруг сияли радостные улыбки. От прежней подавленности не осталось и следа…

– Господин полковник, – улучив время, шепнул Ургану старший лейтенант. – Я бы хотел встретиться с вами наедине. Мне необходимо сообщить вам очень важную весть.

– Вы неважно выглядите, господин президент, – заметил Дан Мергайдинг.

– И вы тоже.

– В моем состоянии уже никак не выглядят. Если вы приехали на мои похороны, вам надо только подождать пару дней.

– Не хороните себя заранее, Дан, – нахмурился Калансис.

– Оставьте, Кир. Вы знакомы со мной уже достаточно долго, чтобы понимать, что я полностью в курсе. Мое время почти истекло, и это меня больше не слишком печалит. Эта проклятая лучевая болезнь так изматывает, что конец выглядит милосердным отдыхом.

– Сильные боли? – участливо спросил Калансис.

– Терпимые. Раньше было еще хуже. Единственное, что меня радует, так это то, что я все еще служу науке, – Мергайдинг слабо улыбнулся. – Может быть, ученые на моем примере поймут, как лечить эту напасть. В любом случае, я благодарен вам, Кир, что вы приехали навестить меня.

– Увы, это все, что я сейчас могу вам дать. Кроме, разве что, новостей.

– Вряд ли мне уже могут быть интересны какие-то новости, – снова усмехнулся Мергайдинг. – Ближайшей новостью для меня будет мой некролог.

– Объявился Кир Гордис.

– Он же уехал в Вилканд, – в безжизненном голосе Мергайдинга проснулось что-то вроде заинтересованности.

– Он прилетел из Вилканда на самолете! Сейчас находится в Криденге, а сегодня должен выехать на север. Я собираюсь назначить его руководителем проекта.

– Верно. Если кому-то из нас по силам построить бомбу, так это ему. Только хватит ли на это ресурсов?

– Мы потеряли не так много, как казалось вначале. Главная беда в том, что разрушены транспортные магистрали и разорваны линии связи. Современная экономика – это слишком сложный и хрупкий механизм, и чтобы привести его в негодность, хватило всего нескольких сильных ударов ломом… Ресурсов, я думаю, Гордису хватит. А поскольку большая часть кораблей пришельцев покинула Филлину, в нашем распоряжении будет, по крайней мере, несколько спокойных месяцев. Меня волнует другое: сможем ли мы добиться победы с помощью атомных бомб?

– Нет, Кир. На каждую нашу бомбу пришельцы ответят сотней своих. И я не хотел бы, чтобы мы сами применяли их на нашей планете. Это не оружие, это сама смерть! В атомной войне не будет победителей.

– Я тоже так считаю, Дан. Но должен же быть для нас какой-то выход!?

– Вы обращаетесь с этим вопросом ко мне?!

– Да. Поскольку знаю вас не только как своего старого друга и выдающегося ученого, но и как одного из наиболее нестандартных мыслителей Чинерты. Мне сейчас очень нужны хорошие советы.

– Оказывается, нужно оказаться на пороге, чтобы услышать о себе что-то приятное, – хмыкнул Мергайдинг. – Но, увы, я вынужден разочаровать вас, Кир. Духу плохо живется в немощном теле, постоянно раздираемом болью и одурманиваемом наркотиками. Я так и не продвинулся дальше вопросов. Например, почему пришельцы не начали, а закончили атомными бомбами? Если бы они хотели просто уничтожить нас, они бы сделали это быстрее и радикальнее. Тогда что им нужно на нашей планете? И что стоит за их переговорами с Горданой?

– На месте Горданы могли бы быть мы, – устало сказал Калансис. – Точно такие же переговоры были предложены когда-то и мне. Тогда я понадеялся, что нам с Горданой удастся выступить общим фронтом… Но Кирстен оказался более прагматичным политиком, чем я. Он ценой позора спас от гибели свой народ, а я погубил…

– Я об этом не знал, – ошеломленно признался Мергайдинг. – Не беспокойтесь, эта тайна умрет вместе со мной… очень скоро… Но ведь это очень важно, господин президент! Это значит, что…

– …Пришельцы – не монстры и не патологические убийцы, – заметил старший лейтенант Альдо Моностиу. – Некоторых из них я видел сам, когда сопровождал отца… маршала на переговоры с ними. Они вполне вменяемые существа, с ними можно иметь дело.

– Самые страшные преступления в человеческой истории творили как раз вполне вменяемые существа, – жестко возразил Дэсс Урган. – Они, как правило, даже не испытывали ненависти к своим жертвам и убивали лишь из высоких государственных соображений… Мне не о чем говорить с пришельцами, и в отличие от вас, старший лейтенант, я по-прежнему буду смотреть на них только через перекрестье прицела. Как это было в Тороканских Воротах!

– Господин полковник! Я думаю точно так же, как вы, и знаю, что таково мнение и маршала. Но наша война проиграна, а на нас лежит ответственность за сотни тысяч людей. И если ради их жизни нужно вести переговоры пришельцами и принимать их условия, это приходится делать!

– А вам не приходилось читать в детстве легенду о том, как человек пытался договориться с дьяволом?! Пришельцы терпят ваш Лешек у себя под боком и даже приказывают горданцам подкармливать вас, но только потому что им нужен ваш порт. Как только эта необходимость пропадет, им проще всего будет уничтожить вас как ненужных нахлебников.

– Тогда какую альтернативу можете предложить вы, господин полковник? Смерть?

– Смерть никогда не бывает хорошим выходом, – Дан Мергайдинг издал несколько хриплых смешков. – Говорю это по собственному опыту. Никак не могу согласиться с одним литературным персонажем, который на все жизненные трудности отвечал: "Проще умереть". Дело за малым – найти способ выживания для всего нашего народа.

– Не только выживания, – возразил Калансис. – Выжить мы и так сможем. Нам нужно найти путь к победе.

– Сейчас я не вижу такого пути, – признался Мергайдинг. – Но мне кажется, его нам могут подсказать сами пришельцы. У них могут найтись слабости, могут возникнуть какие-то политические или иные противоречия. Среди них не может быть полного единомыслия, и всем этим можно воспользоваться.

– Верно, – кивнул Калансис. – То же самое говорят мне и мои аналитики. Время сейчас работает на нас. Мы получили передышку, и нужно воспользоваться ей, чтобы восстановить все то, что можно восстановить, чтобы сохранить наши знания и нашу цивилизацию. И все это время терпеливо ждать шанса, постараться распознать его, когда он придет, и использовать его. Это, бесспорно, правильный путь, но он пассивен. Сколько нам придется ждать этого шанса?!