Грата (СИ) - Бэд Кристиан

— Навигатор нам пока нужен, — напомнил щуплый, кивнув на труп второго навигатора, для устрашения распяленный на полу между креслами.

— Ильяс, заткнись уже! Перестань мельтешить! — крикнул директор.

Певец дёрнул гривастой головой, однако послушался. Отошёл от навигатора на пару шагов, злобно пнув подвернувшееся под ногу тело капитана, не вовремя оказавшегося в капитанской рубке.

Корт не требовал дублирующего узла управления, как на боевых кораблях. Здесь всё было функционально и просто. Даже капитан присутствовал в рубке исключительно согласно традиции.

Иногда он манкировал своими обязанностями. Но вот сегодня решил, что двойной прыжок требует его старческого присмотра. Потому и лежал сейчас между лифтом и спинками кресел.

Рубка была похожа на бублик, надетый на «стакан» прозрачного лифта.

Бублик был разделён на два этажа — нижний, технический и командную платформу, где в кольце огромного пульта стояли кресла навигаторов, капитана, дежурного связиста и двух пилотов.

Лифт безопасники Кифары отключить успели. Подняться с первого технического этажа на второй, командный, можно было только по лестнице, которая хорошо простреливалась сверху. И потому бандиты использовали крошечные левитирующие платформы — скейты. Пронести их на корт удалось легко, это была часть оборудования «творческой группы».

Пятеро бандитов захватили верхний, командный этаж бублика, остальные засели на нижнем ярусе, где работали технические контролёры и дежурные по разным корабельным системам. Там персонал пока пощадили.

Бандитам ещё нужно было положить корт в дрейф и состыковать его с крейсером «друзей», которых ожидали в ближайшие пару-тройку часов. Точнее станцеваться по времени было сложно. Всё-таки космос — это не грунт, где транспорт ходит по расписанию.

— Ошибкой было оставить твоего Рэма в живых. Но он слишком дорого стоит. — Деян Павлий посмотрел на коммуникатор, оплетающий левую руку наподобие армейских спецсредств связи. — Не психуй, Ули. Пишут, что вроде бы Эбот и Танк засекли твоего приятеля. Ждём сообщения о захвате.

— Но троих-то мы потеряли, — поморщился щуплый Ули.

— Сами виноваты. Надо было по башке как следует бить! — взвизгнул певец. — Скотина! Какая же он скотина!

— Да заткнись ты! — не выдержал Ули. — Заткнись, а то и тебе прилетит поперёк шеи!

— Поперёк шеи, говоришь? — раздался вдруг голос откуда-то сверху. — Эй, Ули! А ну, подними башку! Что-то я давно твою шею не видел!

Глава 15. Хитрый план

Пассажирский корт, следующий по маршруту «Аннхелл — Питайя — Аскона».

Рэм и Ченич. Терминал корта

— Эй, Ули! А ну, подними башку! Что-то я давно твою шею не видел! — сказал Рэм, выключил микрофон и невесело улыбнулся.

У Ули всегда была тощая короткая шея. Он был мелким, прыщавым, но вот плохим другом он всё-таки раньше не был. Наверное.

Рэм ласково огладил пульт, не прикасаясь к нему руками. И тут же огоньки, мигающие в глубине гелиопластика, стали сливаться в линии, подниматься голографическими знаками и повисать вокруг его рук, лица, словно неведомые созвездия.

Пульт был огромный. Как подкова он окружал два кресла, что раскладывались, словно зубоврачебные.

Похожие кресла Ченич видел в дэп-трансляциях, они назывались ложементами.

Пилотский пульт в дэпах тоже показывали, но никогда не объясняли, как именно работает с ним пилот.

Ченич всегда полагал, что разноцветные огоньки в глубине желеобразного пластикового покрытия пульта — это своеобразные интерактивные кнопки. Что их надо касаться руками.

Но Рэм вообще не притрагивался к гелиопластику. Его руки так и летали в воздухе, описывая причудливые фигуры, передвигая, зажигая и гася голографические знаки.

Это был почти полёт в особом пространстве знаков и символов, трудный, но завораживающий видимой лёгкостью.

Как только парень не путался во всём этом? Знаков были сотни. Они возникали, таяли, меняли форму. Похоже, юный пилот задавал сейчас корту какую-то сложную программу. И пульт его слушался.

Они долго сюда пробирались, не меньше четверти часа. Или это так ужасающе долго тянулось личное время Ченича?

Рэм назвал это помещение терминалом. Сказал, что на кортах — они не рабочие. Но расконсервировать можно, потому что по ТБ там просто всё обесточено.

И они лезли по трубам, копались в проводах. Преодолели стальной шлюз, вроде тех, что бывают в ангарах. И наконец проникли в каюту с композитными стенками из стали и хемопластиков, напоминающую сплюснутый диск.

Каюта была разгорожена пополам. Одну половину занимал пульт с пилотскими ложементами, вторую — два кресла, столик и две кушетки.

И даже санузел имелся. И у стола — разъёмы и ниши под кухонные приборы.

— Здесь можно жить, — сказал Ченич, оглядываясь.

Ему ответило эхо. Терминал был гулким и нежилым, но постепенно наполнялся звуками.

Зашумела принудительная вентиляция, унося сухой и затхлый воздух. Зарябил, загораясь, голоэкран по периметру пульта: Рэм включил панорамный обзор корабельной рубки.

Ченич тут же вернулся в рабочую зону и устроился рядом с Рэмом на втором ложементе. Теперь они могли наблюдать за капитанской рубкой в режиме реального времени. И это было действительно здорово.

Не зря они сюда лезли. На терминале было сравнительно безопасно. Зато бандиты суетились на экране, как на сцене голотеатра: бегали, орали. Не понимали, где прячется заговоривший с ними Рэм.

Запустив через динамики рубки фразу про шею, парень ещё не видел Ули, он только предполагал, что его бывший приятель находится там.

Теперь они наблюдали и этого худощавого мерзавца (Ченич его сразу узнал), и других бандитов.

Трое главарей — они вели себя как хозяева положения — стояли «на втором этаже». На самом верху, среди трупов и перепуганных членов экипажа корта. С ними была пара секьюрити с импульсным оружием.

Ещё четверо охранников в чёрных комбинезонах метались по нижнему этажу, перекрикивались, угрожали сидящим там техникам, но, разумеется, никакого Рэма найти не могли. Его там никогда и не было.

Бандитам мог бы помочь связист. Но он сидел слева от пилотов, молчал и делал вид, что тоже ничего не понимает.

Связист знал, что кто-то проник в сеть и воспользовался динамиками капитанской рубки, теми, что под потолком. По сути это была система экстренного оповещения, но почему и не поболтать?

Скоро это поймут и техники, что сидят внизу. Их много, и кого-то запугать удастся. Но это всё-таки будет потом.

— Пусть побегают, — усмехнулся Рэм. — Когда устанут, я им ещё пару задачек подкину.

— Зачем ты это делаешь? — удивился Ченич. — Ну, разозлятся они, и что? А если начнут убивать заложников?

— Они уже перебили всех, без кого можно обойтись. — Рэм подсветил на экране телá, лежащие под ногами бандитов. — А то, что я делаю — очень важно. Я сейчас программу кормлю, — пояснил парень, махнув левой рукой, чтобы над ней возникли столбики вычислений. — Я включил терминал на просчёт возможного поведения бандитов. Машина анализирует их реплики, реакцию, оружие. Она подготовит для меня схемы возможного захвата рубки. Я внесу коррективы. Загоню программу себе на браслет. Есть режимы боевого слияния с такими программами у десантников, но и мы тоже ими пользуемся.

— Ты же пилот? — Ченич уже не знал, как реагировать на боевые навыки спутника. Казалось, тот умел всё.

— Я — пилот спецона, — дёрнул плечом Рэм. — На «Персефоне» пилоты — это не совсем то же, что и в крыле. Капитан нас часто бросает на грунт, командовать тем же десантом или наземными гарнизонами. Он полагает, что пилоты иначе понимают тактику и стратегию ведения боя, и мыслят быстрее. У нас из-за этого не все новички приживаются. Требования для пилотов первого состава очень широкие, а не одна только автономка, как положено по уставу. Вот то, как пилоты сидят сейчас в рубке этого корта, — это вообще не работа. Это отдых. Не боевое дежурство. Или вот здесь…