Одна звезда на двоих (СИ) - Ко Маришка

Шайлар прошла мимо, оставив за собой легкий шлейф духов и ощущение недосказанности. Разговор был коротким, формальным, но ее взгляд… он был каким-то новым, не тем, что до ее отлета. Более внимательным? Оценивающим? Кириан не мог понять.

***

Следующие две с половиной недели пролетели в суматохе учебы, тренировок и непривычного присутствия легенд Первого Отряда в стенах Академии. Шайлар Рейтор действительно стала чаще появляться на занятиях спецпотока, хотя и держалась в основном как наблюдатель.

Кириан видел ее на пилотских симуляциях, где Лития носилась на виртуальном блистере с безрассудной отвагой, выжимая из машины все соки и игнорируя половину тактических рекомендаций. После одного такого «полета», когда Лития едва не разнесла в щепки виртуальный конвой союзников, пытаясь сделать рискованный маневр уклонения, Шайлар подозвала ее и инструктора.

– Лейтенант Грас, – ее голос был ледяным, – если вы позволите кадету Стейн и дальше путать боевой адар с гоночным раннером, Ополчение рискует потерять очень дорогую машину вместе с потенциально неплохим пилотом еще до первого реального вылета. Кадет Стейн! – она повернулась к Литии, которая стояла, с вызовом глядя на полковника. – Скорость и агрессия – это хорошо. Глупость и неоправданный риск – это прямой путь в братскую могилу. Еще один такой «пируэт» – и я лично ходатайствую перед Дидакисом о вашем переводе в штурмовую пехоту. Там ваша безбашенность пригодится больше. Запомните: пилот Адара отвечает не только за свою задницу. Вы ясно меня поняли?

– Так точно, полковник! – процедила Лития сквозь зубы, явно взбешенная, но понимающая, что спорить бесполезно.

Шайлар шагнула ближе, ее голос стал тише, но пронзительнее. Кириан невольно подался вперед, ловя каждое слово.

– Вы так говорите «так точно», кадет, будто я отчитала вас за незаправленную койку или опоздание на построение. Вы действительно поняли, о чем я говорю? Или вы считаете, что ваша природная удаль и эта ваша хваленая «безбашенность» – это пропуск в пантеон героев, а все остальные вокруг – просто трусы, которые боятся летать «на грани»? А, Стейн?

Лития вскинула голову, ее щеки пылали.

– Я понимаю риски, полковник! Но это была симуляция! И иногда в реальном бою нет времени на расчеты! Нужно действовать инстинктивно, быстро! Риск – это часть победы!

Шайлар криво усмехнулась, но в ее глазах не было веселья.

– Инстинкты? Грань? Я видела эту вашу «грань», кадет. Видела, к чему она приводит, когда за ней нет холодной головы, – ее взгляд на мгновение затуманился, словно она смотрела сквозь Литию в прошлое. – Был у меня в отряде пилот. Лет десять назад. Талантливый – как вы, Стейн. Дерзкий. Уверенный, что он быстрее, умнее и удачливее всех приказов и тактических схем.

Она снова сфокусировала взгляд на Литии, и он стал жестким, как сталь.

– Сектор Ипсилон. Эвакуация полевого госпиталя под шквальным огнем. Десятки раненых, гражданские. Приказ был – держать оборонительный периметр любой ценой, отсекать истребители противника, пока транспорты не уйдут в гиперпрыжок. Четкий, ясный приказ. Но наш «герой» решил, что он может больше. Что он в одиночку уничтожит флагманский крейсер врага, который координировал атаку. «Я проскочу, командир! Один удар – и они отступят!» – вот что он крикнул мне в эфир. И сорвался с позиции, оставив дыру в нашем строю, – Кириан видел, как сжались кулаки Шайлар.

– Он не проскочил. Он попал в ловушку – враг только этого и ждал. А в брешь, которую он оставил, тут же хлынули их штурмовики. Мы потеряли двух адаров прикрытия, а их пилоты была сильно ранены, пытаясь одновременно отбить атаку и вытащить его задницу из-под огня. Транспорт с ранеными получил несколько попаданий – чудом обошлось без жертв там. А наш «герой»? Его адара разнесли в пыль. Сам он… выжил. Если это можно назвать жизнью. Без ног, с выжженной половиной нейросистемы. Больше он никогда не сядет в кабину. Никогда. И все из-за его «инстинкта», его «грани», его желания «решить все быстро»!

Голос Шайлар звучал глухо, но каждое слово било наотмашь. Кириан почувствовал, как у него похолодело внутри. Он видел перед собой не легендарного пилота, а командира, пережившего страшные потери из-за чужой ошибки.

Она шагнула еще ближе, почти вплотную к Литии, глядя ей прямо в глаза.

– Вы считаете, это цена победы, кадет Стейн? Ваша личная слава или удовлетворение от риска стоят жизней ваших товарищей? – она на мгновение перевела взгляд на Кириана. – Вашего брата? Старга? Ривы? Орета? Шияра? Может, и моей тоже? Отвечайте!

Лития стояла бледная как полотно. Ее обычная дерзость исчезла без следа. Она смотрела на Шайлар широко раскрытыми глазами, в которых отражался не гнев, а шок и… страх? Осознание? Она открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Образы ее собственного безрассудного маневра, виртуальный разгромленный конвой, а теперь – страшный рассказ полковника и лица ее друзей, которые могли бы оказаться на месте тех раненых пилотов… все это обрушилось на нее лавиной. Кириан видел, как Лития с трудом сглотнула. Слова полковника, упоминание их отряда – это пробило ее броню.

Шайлар отступила на шаг, ее голос снова стал ровным, почти бесстрастным, но тяжелым от пережитого.

– Пилот адара – это не сольный полет камикадзе, кадет. Это огромная ответственность. За себя, за машину, за тех, кто слева, справа, за спиной. И за тех, кто на земле под тобой. Если вы этого не поймете – вам не место в кабине. Талант без мозгов и дисциплины – это страшнее врага. Идите. И подумайте. Очень хорошо подумайте над тем, что я сказала.

Шайлар резко развернулась и, не глядя больше ни на Литию, ни на инструктора, ни на застывшего Кириана, вышла из зала. Лития осталась стоять посреди комнаты, бледная, растерянная, глядя в одну точку. Кириан медленно выдохнул. Он только что увидел другую сторону войны и другую сторону полковника Рейтор – и то, и другое пугало и восхищало одновременно.

***

Кириан видел Шайлар и на своих занятиях. Иногда она подолгу стояла за его спиной у диагностической консоли, молча наблюдая, как он разбирается со сложной симуляцией отказа систем или пытается найти скрытую ошибку в коде виртуального «сердца». Он чувствовал ее присутствие каждой клеткой, старался не обращать внимания, сосредоточиться на задаче, но сердце все равно стучало быстрее. Шайлар никогда не вмешивалась, не комментировала, но ее внимательный взгляд ощущался почти физически.Что она думает? Довольна ли? Или видит каждую его ошибку?Эта неизвестность будоражила.

Вне службы жизнь тоже кипела. Санни Стэйнард быстро стал своим в компании четвертого курса, особенно сблизившись с близнецами. Его флирт с Литией продолжался в виде бесконечных подколок и споров.

– Эй, Афина-младшая! – кричал он ей через весь тренировочный зал. – Не хочешь поспорить, что я пройду полосу препятствий быстрее тебя… спиной вперед?

– Как только вы, суб-коммандер, научитесь попадать в мишень размером с ангар, а не только в сердца наивных первокурсниц! – парировала она, не оставаясь в долгу.

– О, мое сердце уже занято! – театрально вздыхал Санни, посылая ей воздушный поцелуй, от которого Лития показательно морщилась, но в глазах ее плясали смешинки. Доран хохотал громче всех, добавляя свои «остроумные» комментарии и явно наслаждаясь обществом «заматеревшей копии себя», как он в шутку называл Санни. Риман и Айла наблюдали за этим балаганом со смесью умиления и легкого ужаса, все чаще проводя время вместе за спокойными разговорами или учебой.

Кириан несколько раз находил предлог подойти к Шайлар. Сначала – с вопросом по истории адаров, уточняя детали тактических решений Теодоры Рейтор в отдельных боях. Потом – с вопросом о протоколах диагностики разных моделей адаров, который возник у него во время работы на симуляторе.

– Полковник Рейтор, извините, – он вновь подошел к Шайлар, когда она одна стояла у окна в холле симуляционного центра. – У меня вопрос по энергосигнатурам нитро и кавера. Есть ли принципиальная разница в алгоритмах поиска скрытых повреждений ядра при их диагностике? Схемы немного отличаются…