— Это… Это просто… Это полный п…!
Мне пришлось перебить артиллериста на полуслове.
— Спокойнее, господин прапорщик, — сказал я, видя, как дрожат его пальцы на рукояти бластера. — Сколько у вас людей?
— У нас? Нас осталось семеро! — воскликнул он. — Серёга ранен, Андрюхе оторвало ноги! Вы даже не представляете!
— Тише, — попытался я успокоить перевозбуждённого офицера. — Мы прибыли, чтобы вас эвакуировать.
— Эвакуировать? Точно! — воскликнул прапорщик. — Мы готовы идти! Если только возьмём с собой раненых.
Я смерил его пыльный серый китель внимательным пристальным взглядом.
— Где ваши скафандры? — спросил я.
— Скафандры? А, да… — протянул артиллерист.
Средствами индивидуальной защиты пушкари, очевидно, пренебрегали. Оно и понятно, сидя на тёплой и безопасной станции, обстреливать которую никому в здравом уме и в голову не придёт, как-то быстро расслабляешься.
— Как вас зовут? — спросил я наконец.
— Прапорщик Гришин, — ответил тот.
— Старший лейтенант Мясников, — представился я.
— Да? Я о вас слышал, — удивился он.
— Надеюсь, только хорошее, — хмыкнул я. — Итак, скафандры.
К нам подтягивались остальные артиллеристы, такие же измученные боем, как и Гришин, чумазые, несколько из них были ранены. Я хотел было связаться с «Гремящим», предупредить начмеда о том, что ей предстоит немного поработать сегодня, но вспомнил, что связь здесь глушится самой станцией. Ладно, мадам Фидлер не дура, сама прекрасно знает, кого мы можем притащить с такой вылазки.
— Скафандров тут нет, господин старший лейтенант, — ответил за своего командира какой-то сержант. — Все в жилом отсеке.
— Далеко он? — спросил я.
— Пять минут на поезде, — сказал сержант.
Я выругался, ничуть не смущаясь незнакомых лиц. Билеты на здешний транспорт нам точно сейчас не продадут. Да и пробиваться к жилым отсекам придётся долго, больно и мучительно. Не обладаем мы теми силами, чтобы провернуть что-то подобное и вырваться со станции живыми. Не говоря уже о том, чтобы идти и
— Скажите мне, что вы шутите, сержант, — вздохнул я.
— Никак нет, — покачал он головой.
— Может, есть возможность раздобыть скафандры где-нибудь ещё? — предположил я.
Артиллеристы задумались.
— Да, но это же чужие! — воскликнул один из рядовых.
— Лучше называй их трофейными, — сказал я. — Где?
— Тут рядом, в инженерном, — сказал рядовой.
— Заварзин! — позвал я. — Нужно достать парням скафандры. Ты показать сможешь, где они?
— Смогу, — сказал рядовой. — Это быстро… Тут рядом, у работяг…
— Ща, мигом, — кивнул мичман. — Пошли, боец.
Не бегать же мне самому за этими вонючими скафандрами. Но расхлябанность и безалаберность здешних вояк меня начинала раздражать, несмотря на то, что они остались верны присяге и помогли нам в бою с крейсером.
— Кстати, отличный выстрел был, господин прапорщик, — отметил я. — По «Исмаилу».
— А, этот? Да, да, точно! — воскликнул Гришин. — Мы тут дежурили как раз!
— А от начальства какие-нибудь приказы вам поступали? — спросил я.
— Были! Сидеть и не вмешиваться! — сказал он.
Я скрежетнул зубами. Измена, как есть. Надо узнать, кто командует здешними армейцами. Хотя тут все одним миром мазаны, чего далеко ходить, у губернатора Димитриевского наверняка все так или иначе на коротком поводке. Иначе они на своих должностях не задержались бы.
— Что ж, благодарен от всей души вам, — сказал я.
— А уж мы-то как благодарны! — воскликнул прапорщик, но я остановил его жестом.
— Рано. Мы ещё не выбрались, — сказал я.
Ждать Заварзина и его ребят пришлось чуть дольше, чем я предполагал. Но мичман вернулся, и даже без потерь. Рядовой-артиллерист тащил на себе сразу несколько скафандров.
— Забрали всё, — доложил Заварзин. — Что нашли.
Скафандров было всего пять. Артиллеристов вместе с ранеными было девять.
Глава 19
Я ещё раз посмотрел на растерянных артиллеристов, на скафандры, на раненых.
— Может, где-то ещё поблизости можно раздобыть? — спросил я.
У нас на «Гремящем» запасные скафандры имелись почти везде. На станции, похоже, не так. Даже те, что принёс Заварзин, оказались инженерными, специально для работ в открытом космосе, а не боевыми.
— Это вряд ли, — покачал головой прапорщик Гришин. — Хотя… Не знаю. Опасно. В оружейке могут быть, но они все захвачены.
— Далеко? — спросил я.
— Так точно, — кивнул Гришин.
— Можем эвакуировать двумя партиями, — предложил мичман Заварзин. — Быстро до «Гремящего» добежим, туда-сюда.
Разделять отряд мне как раз-таки не хотелось. Если зардобцы вновь решат пойти в атаку, мы можем и не сдюжить. Но, похоже, выбора у нас не оставалось.
— Значит, раненых тащим первыми, — заключил я.
— На эсминце можно скафандры взять, — предложил кто-то из наших бойцов.
Но до «Гремящего» тоже бежать далековато. Быстрее, пожалуй, и впрямь сделать две ходки. Или сперва унести раненых, а потом взять на эсминце скафандры для остальных.
— Раненых осмотрите, кто из них способен идти… Первую помощь оказывали? — спросил я.
— Так точно, — ответил прапорщик. — Ну, насколько смогли.
Я подошёл к лежащему артиллеристу, которому выстрелом бластера оторвало обе ноги, на вид он был очень плох. Ладно хоть крови он потерял немного, раны ему прижгло в тот же момент. Если доставим на эсминец, то жить будет. Мадам Фидлер найдёт способ его залатать, а потом уже можно и на биомеханику встать.
— Ты как? — спросил я.
— Ног не чувствую… — простонал он.
Первую помощь обоим раненым и впрямь оказали как сумели, не слишком-то профессионально. Второй раненый схлопотал осколок в живот, и выглядел ещё хуже первого.
— Решайте, господа пушкари, кто пойдёт с первой партией, — сказал я. — Жребий тяните или ещё как. Понесёте своих раненых. Мы прикрываем отход.
Артиллеристы молча переглянулись, прапорщик Гришин задумчиво почесал кончик чумазого носа.
— Ну, я пойду тогда… Так, и вы двое, — ткнул он пальцем в самых здоровых, лучше других подходящих для переноски тяжестей.
Лично мне было без разницы, кого сопровождать к эсминцу. Это им решать, кто останется ждать, а кто пойдёт в безопасное место.
— Тогда одевайтесь, — пожал я плечами.
Первым делом одели раненых, потом артиллеристы облачились сами. Безногого удалось закинуть на плечи, раненого в живот пришлось аккуратно тащить вдвоём.
— Первое отделение, за мной, второе, держитесь здесь. Мы скоро вернёмся, — сказал я.
«Скоро» — понятие растяжимое, но я и впрямь надеялся обернуться как можно быстрее.
— В переговоры с врагом не вступать, стреляйте сразу, — добавил я напоследок.
Мы отправились назад к шлюзу, и на этот раз дорога оказалась гораздо короче. Мало того, что шли быстро, почти бегом, так и сопротивления не встречали, в разгерметизированных отсеках просто не было никого, кто мог бы нам противостоять. Половина отделения впереди с пистолетами наперевес, затем пятеро артиллеристов, затем другая половина отделения, прикрывая нас с тыла. Я шёл в первых рядах, пытаясь на ходу связаться с «Гремящим». Связь хоть и глушили, на таком расстоянии дозваться всё-таки было можно.
— «Гремящий», это Мясников, ответьте, — повторял я, перебирая диапазоны один за другим.
Спустя несколько минут и ещё пару отсеков станции эсминец всё-таки отозвался.
— «Гремящий», лейтенант Магомедов, слушаю, — донеслось до меня сквозь помехи и заикания.
Сигнал терялся, но по мере продвижения к шлюзам ситуация становилась получше.
— Эвакуируем раненых, готовьтесь встречать, — сказал я.
— Наших? — обеспокоенно спросил второй помощник.
— У нас без потерь. Артиллеристы, — сказал я.
То, что нам удалось добраться до батареи, не потеряв ни одного человека, уже само по себе достижение. Местные не рвались в бой, это нас и спасло, по сути. На станции наверняка были ещё верные присяге люди, но их спасение придётся оставить на потом.
