- Закрой хлебало, Тетерев-Косач, когда я говорю... Только хая мне тут не хватало. И потом, я не выношу запаха паленой шерсти.
Георгий сжал в ладони гранату и сунул ее в карман, потом повернулся и размашистым шагом пошел в вестибюль. За углом, у зеркала, стояла Инга и пристально, не мигая, смотрела на свое отражение, словно хотела загипнотизировать самое себя. Георгий с трудом оторвал ее руки от раковины, обнял за плечи и повел к выходу. Амбал, стоящий на стрёме, как вышколенный швейцар, отворил им дверь.
4
Когда они шли по вечерней улице - пыльной и в этот час малолюдной, Инга спросила:
- Как тебе удалось уйти?..
- А я им пропуск показал, - судорожно усмехнулся Георгий.
- Какой еще пропуск?
- Пропуск в ад. - И он продемонстрировал ей "пропуск", почти не разжимая ладони и так, чтобы не увидели прохожие. - Действует безотказно.
У нее расширились глаза от испуга, удивления и восторга.
- Настоящая?!
- Конечно, нет, учебная.
- А если бы не поверили?
- Сомневающихся еще пока не встречал, - ответил он и подумал, что один сомневающийся сегодня нашелся-таки, этот ламброзовский тип, эта тупая скотина, обнаглевшая от своей безнаказанности. И, если бы не благоразумие их шефа, кафе пришлось бы закрывать на ремонт. И надолго. Только сам Георгий об этом не узнал бы уже никогда. Бог свидетель, он выполнил бы угрозу, потому что ненавидел всю уголовную сволочь, которая есть на свете.
По-видимому, эта ненависть передалось ему через гены деда, служившего одно время милиционером в Ялте.
"Я бы сделал это", - повторил он про себя, до боли стискивая ребристую рубашку гранаты.
- Мрази поганые, такой вечер загубили, - глухо сказал он.
- Не огорчайся, милый, - ответила Инга, прижимаясь к его плечу, - я утешу тебя, мой герой, мой рыцарь, мой защитник.
- Пожалуйста, птичка, перестань. Не люблю я выспренных слов.
- Ладно, прости за высокопарную тираду. Я просто хотела тебя подбодрить.
Георгий насупился и сжал зубы. Как же, герой - кверху дырой, думал он. До сих пор поджилки трясутся, и рубашка прилипла к спине от холодного пота. И все-таки он победил свой страх и впредь намерен побеждать. Молодец, что как ни торопился, а все же прихватил с собой это оружие отчаяния. Оружие террористов и политических фанатиков. Но именно оно - то единственное оружие, которого еще боятся эти беспредельщики.
- Ой! - воскликнула Инга, останавливаясь, - Я забыла цветы... там, на столике.
- Да ладно, - махнул рукой Георгий. - Пусть их положат на могилы тех гадов.
- Жалко, сказала Инга.
- Кого жалко?
- Цветы, разумеется.
Обнявшись, они направились от набережной обратно в затихающий город. Возле Кафедрального собора им повстречались двое пьяных представителей народа. Пути их были неисповедимы. Они зигзагообразно двигались по тротуару, то сталкиваясь плечами, то разбегались в стороны. В одну из наиболее широких амплитуд этих колебаний, художник с подругой проскочили между пьяными бугаями, как корабль аргонавтов между Сциллой и Харибдой. И вовремя. Через мгновение тела с глухим треском сомкнулись. Только головы сбрякали, как два недоспелых арбуза.
- Побежали! - позвала Инга и устремилась к остановке, куда выруливал из-за угла дребезжащий, изрыгающий сизый перегар отработанной солярки, автобус-гармошка.
Георгий догнал Ингу, схватил ее за руку и взял на буксир. И тут на середине пути он понял, что переоценил свои силы. А ведь дистанция плевая. Раньше он ее преодолел бы в момент, вихрем. В молодости среди сверстников ему равных не было в беге, а теперь... Да что там - в молодости, еще недавно он был в хорошей форме. От выпитого шампанского и пары рюмок ликера - даже от такой малости - в ногах разлилась какая-то расслабленность. И сердце билось неровно. Ай-яй-яй, какой позор!
Георгий напрягся, жестоко подгоняя себя, сломал свою вялость и сумел войти в нужный ритм бега. Воробьи и голуби испуганно выпархивали у них из-под ног. Дробный стук их каблуков в виде эха отражался от стен домов, множился, накладывался друг на друга, резонировал: трак-тррак-ттрррак!!! Какая-то женщина открыла окно на первом этаже, высунула голову в бигудях, и спросила, куда это они бегут, и не началась ли спешная эвакуация? Одинокий встречный прохожий в выцветшем плаще-крылатке, надетом на голое тело, ответил самаритянке: "Успокойся, женщина, время еще не пришло".
Водитель сжалился над ними, медленно ехал вдоль тротуара, не закрывая двери. Запыхавшиеся и благодарные, Инга и Георгий, с шумом ввалились в автобус и рухнули на сиденья. Успели. Автобус был последним. Через 20 минут начинался комендантский час. Час Быка. Время темных сил.
Часть вторая
ПУТИ НЕБЕСНЫЕ
Глава седьмая
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ
