Дурак космического масштаба (СИ) - Бэд Кристиан

Мои. Значит, ребята опять таскались сегодня за мной весь день. Кого же они там поймали? На мостовой, рядом с висящей шлюпкой, шевелились две фигуры. Сверху, вроде — Джоб Обезъяна, для которого выпрыгнуть и из эмки особого труда не составляло. Под ним — какой-то толстяк. Вылез Айим — вторая двухметровая махина в нашем экипаже. В малой шлюпке — четыре места — пилот, два бойца и для меня, видимо, тоже место нашлось бы. Значит, хоть Келли на корабле остался. Сели еще две посудины — полисы и спецы Мериса. Пока я подходил, оттуда повысыпали тоже. Но вмешаться боялись, потому что у Сайсена Айима лицо человека, не понимающего юмора. А он стоял с гэтом наизготовку и ждал меня. На остальных ему чихать, так уж он устроен. Рос — сержант, а сержант приказал стоять и ждать.

Я видел, как сбегает с крыльца Мерис. Будь у него окно в кабинете, он мог бы всю эту комедию видеть лично. А так — доложили, наверно. Я подошел одновременно с генералом. Мерис шел быстро, я — медленно. Очень медленно. Но я вовремя кивнул Айиму, чтобы тот опустил гэт. Джоб, увидев меня, перестал душить толстяка и встал.

— Кто это? — спросил я Мериса.

Я был уверен, что он знает.

— Это? А это мой… бывший начальник спецслужбы…

Я понял, что начальник пролетел с карьерой прямо у меня на глазах.

— Живой, собака, — сказал какой-то незнакомый мне полис.

— То-то и странно, — пробормотал себе под нос генерал. — У него было, по меньшей мере, три возможности себя убить, а он живой…

"Значит, на кого-то надеется, — понял я, — Думает, что его прикроют". Я взглянул на Мериса. Тот скосил глаза на личный браслет, развернул запястье ко мне, чтобы я тоже видел. Там, не понял, с трех или четырех точек, уже свели, как Рос спикировал на этого толстого.

— Умеют твои летать, — сказал Мерис

— А то, — я улыбнулся невольно. — Они и прыгать умеют.

— Так ты же не отдашь, чего хвалишься?

Мерис думал. Он шутил со мной и думал, растягивая момент принятия решения. Я ему не завидовал. Покушение на главной площади столицы, почти напротив Дома правительства в тайне удержать не удастся. Придётся докладывать этому новому лендслеру, который сам еще для всех "рыбка в банке". И, может статься, что рыбка тухлая. Я вдруг очень остро почувствовал, что Дьюп действительно умер. Что я его никогда больше не увижу. Мне захотелось задушить этого толстого мерзавца голыми руками. Потому что такое вот дерьмо даже сдохнуть не может, а того, кто стоит десятерых таких — нет. И погиб он из-за такого вот дерьма!

— Ты чего, капитан? — спросил не вовремя покосившийся на меня Мерис.

— Задушил бы, — сказал я сквозь зубы.

Наверное, морда лица у меня была соответствующая. Мерис разглядывал меня с веселым интересом, он меня таким ни разу не видел.

— А души его, гада, — сказал он поощряюще. — Ты в состоянии аффекта… Как мы тебя удержим? Да, ребята? — он обернулся к охране. — Давай, капитан.

Он хлопнул меня по спине, подталкивая к едва поднявшемуся, толстяку. Джоб его здорово припечатал. Первый раз я так явно видел иллюстрацию древнего принципа — нет человека, нет и проблемы. Если бы я не был так зол… Я глядел на толстяка и… Что-то происходило со мной. Я воспринимал себя теперь с двух разных точек. Словно бы "меня" стало двое. Один "я" в бешенстве намеревался раздавить сейчас эту жирную человекообразную козявку. Другой "я" наблюдал за этим с мертвенным спокойствием — спокойствием ядовитой змеи с Мъясы, один запах яда которой убивает в течение двух минут.

Выражения глаз этих двоих смешивались в моих глазах, и, судя по лицу толстяка, смесь выходила жуткой. Я и сам чувствовал, как от меня распространяется вокруг волна почти физического холода. Даже темнее стало вокруг… Или это так быстро садилось солнце? Я достаточно имел сегодня дело со страхом. И это, наконец, вылилось из меня. Внешне я не делал ничего. Только смотрел. Но толстяк завизжал и бросился в ноги Мерису. Он ползал, скулил, хватая генерала за колени, захлебываясь сыпал именами и датами. Я почти не видел и не слышал его. Он визжал словно бы в другом, параллельном моему пространстве. С ним рядом был только Мерис — остальные бойцы отодвинулись куда-то далеко… И звуки до меня тоже почти не доносились. Краски меркли…

Мир стал серым, а воздух густым и плотным. В лёгкие его приходилось запихивать с усилием, как при больших перегрузках. Самая середина груди у меня горела, словно обожжённая.

Мерису, в конце концов, пришлось вызывать медиков, иначе один мой вид убил бы толстяка. Но боюсь, что и медики ему уже мало могли помочь: больно медленно они двигались, а я ощущал, что каждая минута этого резинового времени может затянуться петлёй вокруг его шеи. Я не понимал, что со мной происходило. Однако когда визжащий червяк исчез из поля зрения — Мерис шагнул вперёд и загородил его — стал потихонечку остывать. И восприятие моё снова стало единым. Подступили усталость и безразличие, словно бы я действительно делал что-то тяжелое всё это время, а не просто стоял столбом.

— Да… — протянул Мерис, понимая, что я становлюсь похожим, наконец, сам на себя. — Слышал я про это. Читал. Но сам не видел.

— Про что, про это? — я сглотнул.

За грудиной болело и очень хотелось пить.

Оглянулся в поисках Джоба и Айима. Оба нашлись у меня за спиной. Лица у них были бледные. Да и Мерис тоже выглядел каким-то… не очень цветущим.

— Парни, вода у кого-нибудь есть?

— Да, капитан, — тихо сказал Сай и продолжал смотреть мимо меня застывшим взглядом. Я оглянулся вокруг. Примерно такие же лица были и у ребят Мериса, и у местных полисов. Причём, тем бледнее, чем ближе они находились ко мне. Медики так и не смогли дойти до нас. Поставив носилки, они стояли метрах в трех, уставившись пустыми глазами в пространство. Толстяк лежал раскинувшись, то ли потерявший сознание, то ли мёртвый. Я выругался, подошёл к Айиму, отстегнул его фляжку и напился. Потом развернул его в сторону шлюпки и дал тычка. Обезьяна кое-как пришёл в себя сам. Я загнал ребят в шлюпку и полез туда же.

— Ну, завели мы себе неведомую зверушку. — Сказал мне в спину Мерис.

Он, единственный из всех, сохранил способность улыбаться. Видимо, в своей длинной жизни и не такое видел.

История тринадцатая. «Докатились»

Заговор, так не вовремя вскрытый нами, был просто гигантских масштабов. Мерис ушёл в него с головой, оставив меня на пару дней без своего начальственного глаза. Всё случившееся казалось мне дурным сном. Я отсыпался. Просто отсыпался. Когда уже в темноте вернулся на корабль — меня начал бить озноб, и ребята решили, что я заболел. Однако медик ничего не нашел, прописал просто покой и релаксацию. Ещё он пробовал на мне какие-то успокаивающие якобы порошки, потому что нервные реакции мои его таки не устроили, но отпоили меня не порошками, а йиланом, запас которого кончался угрожающие быстро. А доставляли йилан, похоже, только контрабандой. Вот ведь еще проблема. Келли тоже решил, что два покушения (про лестницу он не знал), несколько расшатали мою нервную систему, и мучил меня заботой и вниманием. Правда, что такое релаксация мои бойцы знали только в общих чертах. В результате Джоб, Рос и Айим, здорово сдружившиеся после этой истории, ограбили местный кинотеатр, достали какое-то свежее экзотианское голо — с причудливыми пейзажами, женщинами… Влану на просмотр не допустили, в общем. Она на нас дулась. Я не понял, зря или нет, потому что фильма, вообще-то, не видел. Дремал. Парни сначала не решались говорить мне о том, что написали про эту историю в газетах, но к обеду второго дня я отоспался капитально и самостоятельно узнал про себя много нового и интересного.

Вот уж действительно — хотите сплетен — почитайте прессу. И чего там только не было. И что озверевший капитан спецона голыми руками задушил четверых полисов и одного штатского, и что он же взорвал здание прямо напротив Дома правительства и только по случайности не взорвал весь город… И лишь про то, что случилось на самом деле, в электронных газетах не написали ни слова. Да и сам вопрос о какой либо деятельности эйнитов в городе как бы не существовал. Вроде общину я видел, но прозябала она позорно тихо: ни тебе религиозных собраний, ни расписания проповедей, ни сбора пожертвований. Чем живут, какими деньгами — не понятно. Не воздухом же питаются? Я просматривал газеты и злился. Судя по прессе — эйниты на Аннхелле вообще не водились.