Мрак космоса (СИ) - Зайцев Николай Григорьевич

- Двадцать два. - Виталик кивнул. -  Оставим эти темы. Я просто должен сделать тебя счастливой. Я должен успеть сделать тебя счастливой! – Четко произнес он каждое слово внимательно, смотря в глаза. - Понимаешь? – Женщина была в глубоком трансе. - Хотя откуда ты можешь понять… Я должен кому-то подарить счастье. Обязан! Ты ведь всегда хотела замуж? Так? Об этом же все знают!! – Мужчина напрягся и когда женщина кивнула сквозь слезы, смягчился. – И я могу сделать тебя счастливой. Главное, что я тебя люблю. Я тебе тоже не безразличен. Думаю, мы будем хорошо жить. Я не буду тебя в чем-то ограничивать. - Виталик кивнул на кадета. Джо потупила глаза, но сердце колоколом забило в груди, просясь наружу от радости и возбуждения. - Ты даже можешь оставить свою фамилию.

-  Нет, нет, - поспешно сказала женщина. - Кострова Джониференцф - это звучит представительно. Я с радостью возьму твою фамилию. Я брошу работу, буду получать пенсию и стану летать с тобой. Это будет сказка. Но ты не должен… и тем более не обязан на мне жениться. Следуй только своему порыву сердца. Прислушайся.

-  О, Джо. - Виталик нежно поцеловал тонкую шею женщины. Та покачнулась, прикрыла глаза и в последний раз бросила быстрый взгляд на Чипа. Кадет безмятежно храпел, классно повеселившись.

-  Пойдем в спальню. Пойдем, быстрее!!

-  А, почему не здесь? - прошептал в ухо Виталик и принялся расстегивать лиловые джинсы.

-  Здесь?.. - Новая волна возбуждения подкинула Джо к потолку.

Глава 2.

-   Ма, это я. - Виталик склонился над экраном квартирного автомата.

-  Сынок! - вскрикнула мать, и двери в подъезд тут же открылись. Виталик с улицы вошел в дом, в котором протекло его раннее детство до четырех лет, который принимал его по выходным и коротким отпускам в кадетском корпусе, которое примет его в любое время… Мать с порога кинулась на шею. Всхлипнула в ухо.

-  Ну, что ты, ма. - Виталик осторожно прошел в квартиру. - Я вернулся. Я дома. Всё хорошо.

Глаза бегали по интерьеру коридора. Выхватывая знакомые вещи, обстановку, углы. У них было шесть комнат. Из дальней стремительно выбежала сестра. За год она превратилась в ослепительную красавицу: девушку с соблазнительной фигурой и миловидным лицом. Взвизгнула, как боцманский свисток:

-  Братишка! Дима иди скорее сюда, Виталя вернулся!!

Цветастое платье мелькнуло перед глазами и Виталик вздрогнул от тяжести, принимая на шею ещё один груз.

-  Какая ты стала… Тяжелая.

-  И красивая, - кокетливо добавила Рут, игриво заглядывая в глаза. Она пребывала в самом чудесном возрасте: на границе девичьего озорства и любознательности молодой женщины. Длинные каштановые волосы пахли тропическими цветами. Виталик с наслаждением вдыхал сладкий аромат. Поймал себя на мысли, что ему нравится волнующая близость сестры, и смутился.

Из кухни вышел долговязый старший брат. Он полысел лет на пять раньше, и поэтому вскинутая правая бровь смотрелась чуточку смешно - волосатой тоненькой полоской на высоком зеркальном лбе. Дима был занят едой. Завтракал. Доел с тарелки. Отложил. Челюсти после паузы снова принялись перерабатывать пищу. Осторожно он подошел к брату… И вдруг величественно улыбнулся и без церемонно похлопал по голове.

-  Привет, идиот. Где волосы?

- А, твои?

Братья вежливо потрепали друг друга, изображая семью. Не долго. Старший покачал головой, оценивая вид младшего. Но ничего больше не сказал.

- Ма, я поел. Побежал на работу. Всем: пока. - Дима, выходя из квартиры, запнулся о большой чемодан, который Виталик принес с собой. Они обернулись одновременно. И старший брат одарил на прощанье ехидной улыбкой.

-  Дима, с работы позвонишь! - напомнила мать, отрываясь от груди среднего ребенка. Вглядываясь в лицо, хмуря брови на секунду. - Какой ты стал, Виталя. - Она через силу улыбнулась. Справилась с собой. -Проходи, проходи. Это и твой дом! Ты надолго?

-  Нет, ма.

-  Но хоть поужинаем вместе? Мы так давно не сидели всей семьей за одним столом…

-  Конечно, ма.

Мать сделала шаг назад и с любовью посмотрела на сына. Года не изменили ее и нисколько не сломили дух аристократии. Серое строгое платье подчеркивало стройность фигуры. Даже утром на кухне она выглядела королевой. Удивительная женщина.

Если Дима внешностью пошел в отца, то младшие дети больше унаследовали черты матери: дикую арабскую красоту и дело было не только в густых и длинных ресницах, в особом разрезе темных миндалевидных глаз, в матовой коже. Её аристократические манеры тоже легли в основу формирования личности двух детей, что говорить – Костров очень любил красивую жизнь, и всё, что с ней связано. Другое дело, что она постоянно поворачивалась боком.

-  Тогда я пойду и приготовлю твои любимые блинчики, - сказала мама и прошла в кухню. Через секунду мать что-то нежно напевала на языке древних, мурлыкая под нос, забытую всеми песню.

-  Блинчики?.. - удивился Виталик и, вспомнив о том, что вместе с чемоданом он принес пакет с деликатесной едой, под хихиканье Рут, проскользнул на кухню и оставил покупки на круглом столе. Мать ничего не услышала и не обернулась, продолжая ворожить над кухонным комбайном. Ушла в погружение, так это называется у космонавтов. Костров стоял в проеме, запоминая мать навсегда. Она почувствовав, повернулась, подмигнула, запела громче, жестом и мимикой, предлагая подпеть. Виталик виновато улыбнулся в ответ. Очень хотел. И подпеть, и обнять мать, и заплакать на груди, но слов не знал и предполагаемые действия были незнакомые. Вздохнув, вышел.

Рут ухватилась за лямку тяжелого чемодана и с молодым энтузиазмом потащила его в свою комнату.

-  Пойдем ко мне! В твоей комнате Дима сделал спортзал! Хотел бассейн, на мама запретила. И он выкинул все твои кубки! Утилизировал. Сорок последних удалось восстановить. Они тоже все у меня. Я хочу первой услышать о твоих странствиях!

-  Кажется, только тебе они и интересны, - тихо проговорил Виталик, шагая следом. В коридоре на стене мигнули фотографии. Меняясь калейдоскопом лиц и сцен. Официальные торжественные встречи. Мужчины в парадных формах. Отец и многочисленные родственники. Суровые люди. Никто не улыбается. Награждение у шейха. Глава мира улыбается. Он добр, когда прикалывает к кителям ордена и высшие медали. Он справедлив и всегда ценит то, что делается во имя его и мира. На последних двух награждениях Виталик. Могло бы и измениться что-то. Прошло больше года.

-  Брось. Не дуйся. Не обижайся. Дима никогда не воспринимал тебя серьёзно – он же старший брат. Чего не понятного? Это он должен быть таким, как ты, а вы словно в какой-то комедии поменялись местами. А мать… Она думает об отце, считает дни до его прилета. Папа не такой герой, как ты, но это папа и этим всё сказано.

-  Так ведь можно и свихнуться.

-  Вам, мужчинам, никогда не понять женской психики. Вы - сухари. Располагайся.

- Конечно, - легко согласился Виталик и огляделся.

Комната имела глубокое структурное освещение и, если у самого входа царил день, то в конце краски уже были размыты и не имели четких границ.  Дальнею половину занимала большая кровать, а точно напротив входа мигнул метками распознавания скрытый шкаф, сигналя о нахождении и его вещей в нем. Костров поморщился и зеркальные двери гардеробной в точности изобразили кислый вид мужчины. Рут хихикнула.

- Я не такой, - сразу огрызнулся Виталик, продолжая беглый осмотр.

 Ближе к входу комната была оборудована для повседневного время провождения. В левом углу на длинном столе стоял компьютер, который сразу активировался при виде хозяйки. Костров привычно провел рукой по системному блоку, не надеясь на контакт – бытовая техника низкого уровня обычно не читалась встроенными датчиками, но сестра снова удивила -  мозг стал воспринимать информацию и через секунду они подружились. Компьютер пожаловался всплывающими окнами на ряд технических проблем. Костров снова покосился на сестру.