Одинокий тролль - Вебер Дэвид Марк

— Чего же это?

В ее вопросе не было враждебности. Еще одной чертой характера Людмилы, которая очаровывала Эстона, была присущая немногим людям способность не превращать дискуссии в борьбу самолюбий.

— Следи за моей мыслью. — медленно заговорил он. — Мы имеем дело с троллем. Насколько я понял из твоих рассказов, он ненавидит людей никак не меньше, чем канги. И, если я не ошибаюсь, он довольно жестокая и злобная тварь, даже по сравнению с кангами. Так?

— Пока все правильно, — согласилась она. — Канги на самом деле никогда, кажется, не испытывали к нам ненависти. Во всяком случае в том смысле, который вкладывают в это слово люди. В их чувствах преобладают страх, отвращение… но не ненависть. Собственно говоря, у них нет причин нас ненавидеть.

— Так я и понял, — кивнул Эстон. — Помнишь, ты что-то говорила про их логичность?

— Я говорила, что канги стремятся найти самый логический, самый эффективный способ нас уничтожить, — ответила Леонова. — О! Я, кажется, понимаю, к чему ты клонишь. И ты прав. Единственный критерий, по которому они оценивают свои действия, — это практичность, эффективность, но никак не «жестокость» или «мягкосердечие».

— Вот именно. Но тролли другие.

— Верно.

Ее голос оставался ровным, но Эстону послышался в нем отголосок тигриного рыка.

— Если какой-то цели можно достичь двумя одинаково эффективными способами, тролли выбирают тот, который нам кажется более жестоким. Известны случаи, когда они в какой-то степени жертвовали эффективностью, чтобы удовлетворить присущий им садизм.

Эстон затянулся и выпустил совершенно ровное колечко дыма. Ветер тут же унес его, радостно разрывая в клочки. Кажется, в этом скрывается что-то вроде метафоры, неуверенно подумал Эстон и, не задерживаясь на этой мысли, продолжал прежним тоном:

— Подумаем еще вот о чем: мы знаем, что тролль опасен. Но насколько он опасен? — Леонова уставилась на него неподвижным взглядом. — Я хочу сказать, что, возможно, он просто не в состоянии немедленно начать осуществлять свои замыслы, каковы бы они ни были.

— Знаешь, — задумчиво ответила она, — может, ты и прав. Он сам себе хозяин. Разумом я это понимаю, но мне трудно вникнуть в его проблемы. Пока мне хватало наших.

— Вот именно. — Эстон снова затянулся. — А теперь представь себе самый худший вариант развития событий и посмотри, что ты можешь предпринять, чтобы его предотвратить. Анализ ситуации должен проводиться с учетом того, что возможности тролля, как и любого существа, имеют какие-то ограничения.

Он выразительно посмотрел на Людмилу, и она кивнула.

— Так вот, в положении тролля есть сильные и слабые стороны. Рассмотрим для начала слабые. Он один, без всякой поддержки, окружен миллионами дикарей, которые уже доказали, что могут его уничтожить, если обстоятельства сложатся определенным образом. Ты уверена, что у него нет биологического оружия, а если и остаюсь ядерные заряды, то это ракеты тактического действия с мощностью около килотонны. Этого недостаточно, чтобы уничтожить население целой планеты. Наконец, он, вероятно, не лучше разбирается в человеческой психологии, чем мы в его собственной.

Теперь перейдем к сильным сторонам. В его распоряжении инициатива и всевозможные устройства, опережающие нашу технику на пятьсот лет. Никто не знает о его планах. Его враги — сегодняшнее человечество — расколоты на группы, относящиеся друг к другу подозрительно и даже враждебно. Место его нахождения неизвестно. Он может читать мысли примерно трети людей, с которыми сталкивается. И, наконец, он способен влиять на мысли людей, с которыми ему удается войти в контакт.

— Есть еще два соображения, — задумчиво сказала Леонова. — Во-первых, он не должен обнаружить свое присутствие и вынужден будет действовать тайком. Во-вторых, он хорошо вооружен и защищен. Его органический компонент — это, в сущности, съемный блок, и у него, несомненно, есть бронемашина внутри истребителя, не считая небольшого набора боевых роботов.

— И какую силу все это ему обеспечивает?

— Чертовски большую! — откровенно ответила Леонова. — Я пыталась припомнить все, что мне известно о вооружении вашего периода. Ваше ядерное оружие может его уничтожить. Некоторые тяжелые ракеты, возможно, тоже. Но я сомневаюсь, что какое бы то ни было портативное оружие окажется опасным для тролля. Пока у меня не будет возможности осмотреть и оценить ваши танки, я не смогу выбрать точку отсчета. Да и в любом случае я не знаю, какой бронемашиной он располагает.

Она принялась задумчиво покусывать палец и через некоторое время продолжила:

— У тролля наверняка есть энергетические пушки, ракеты ближнего радиуса действия и силовой щит. Кроме того, его мозг органический. По сравнению с компьютером у органического мозга есть как преимущества, так и недостатки. Он способен на творческий подход к задачам, способен к интуитивным решениям, однако его возможность одновременно проводить несколько действий ограничена и при тактическом столкновении может привести его в состояние растерянности, перегрузив его сенсоры. С другой стороны, вооружение тролля — часть его самого. Ему не нужно доставать оружие, скажем, из кобуры, а электронные системы автоматически обеспечивают наведение на цель и ведение огня, едва мозг принимает решение стрелять. Не забывай об этом никогда, Дик, — тролль не способен выстрелить мимо цели.

— Постараюсь. В общем, получается, что он силен, но не всемогущ.

— Правильная оценка, — согласилась Людмила. — Кроме того, его боевые роботы значительно слабее, чем он сам, а их автономные системы управления уступают человеческому мозгу. Тролль может управлять ими, но, я опять подчеркну, он не способен решать одновременно несколько задач, в отличие от любого искусственного интеллекта. И чем большим числом боевых роботов он пытается управлять одновременно, тем хуже справляется с тактическими задачами.

— Хорошо, — сказал Эстон. — Учитывая все это, может ли он — в одиночку и без поддержки — уничтожить человечество?

— Нет, — решительно ответила Людмила и глубоко вдохнула. Огромное напряжение — еще более ужасное из-за того, что она не позволяла себе его выказывать, — ушло из ее души. — Тролль может натворить много бед, но этого сделать не в состоянии.

— Прекрасно. Рискнет ли он обнаружить свое присутствие или даже подставить себя под удар, если не будет уверен, что способен нас всех истребить?

— Нет, — снова ответила Людмила.

— Достаточно ли у него знаний о нашем мире, чтобы понять, где и как раздобыть средство уничтожить человечество?

— Ни в коей мере! — Она энергично замотала головой. — Ему придется потратить немало времени на самообразование.

— Замечательно. Таким образом, у нас, вероятно, есть некоторый запас времени до того момента, когда он приступит к действиям. Тогда остался последний вопрос. Возможно, он тебя шокирует, но… какое самое жестокое мучение способен тролль выдумать для человечества?

— Уничтожить его, — быстро ответила Людмила и замолчала — в глазах ее что-то дрогнуло. — Погоди-ка, — сказала она негромко, — погоди…

Ее голос прервался, а брови сошлись в одну линию. Затем морщины на лбу разгладились.

— Ты знаешь, я никогда не задумывалась над этим вопросом, — спокойным голосом призналась она.

— Я знаю. Я внимательно слушал твои рассказы, и мне кажется, вы так давно воюете друг с другом, что тебе трудно представить отношения с троллями, отличающиеся от взаимного стремления к полному истреблению врага. Но если учесть, что тролль не в силах немедленно уничтожить человечество и ненавидит кангов не меньше, чем нас, разве нельзя предположить, что он откажется от исполнения их замыслов и придумает что-нибудь другое?

Он взглянул в ее глаза — и встретил понимающий взгляд.

— Не забывай о том, что тролли оказались в рабстве с того самого момента, как их сотворили. Почему бы ему не решить, что человечество лучше поработить, чем уничтожить?