Земля: Начало (СИ) - Ран Михаил

Монстр зарычал. Его горло извергло звук, похожий на чайник, что закипает, но с хрипом утопленника. Его рука взлетела вверх — тяжёлая, неестественно длинная — и пронзила пространство рядом. Из-за глаза, или из-за нанесенного мной удара, но первый удар монстра прошел мимо.

— Алекс! — Вейла уже почти кричала в голове. — Быстрее!

Отпустив нож, я тут же перехватил прут руками и, взвыв от напряжения, ткнул им в глаз чудовища. Импровизированный эсток вошел с глухим хлюпом. Монстр вздрогнул, выгнулся дугой, и я рванул свое оружие на себя, будто забивая последний гвоздь в крышку его проклятой судьбы.

Навалившись сверху, я придавил его коленями к полу. Он пытался вырваться, занося подобие рук для удара, но было уже поздно.

Одним последним движением я вцепился в нож, и продолжил режущее движение — окончательно отделяя голову от тела. Сухой треск позвонков. Скользкий хруст хрящей.

Монстр дернулся… и затих.

Я упал рядом, тяжело дыша. Пол — липкий. Воздух — тяжёлый. Тишина вернулась, но в ушах всё ещё звенело от боли, адреналина и напряжения.

— Алекс… — Вейла снова подала голос. — Ты это сделал.

Я не ответил. Только сильно зажмурил глаза. Мои руки дрожали, а с них капала черная жижица.

Но я был жив.

— Вот тебе и “завтрак чемпионов”… — выдохнул я, уже не зная, смеюсь ли или срываюсь.

Монстр лежал рядом. Его уродливая туша окончательно обмякла. С каждой секундой казалось, что она теряет форму — как будто существо таяло на полу, распадаясь обратно в сырой кошмар, из которого пришло.

А на его месте я увидел восемь многогранных кубиков.

— Что ж… не время лежать, да, Вейла?

— Да, Алекс, — её голос отозвался чуть тише, чем обычно. В нём была усталость, будто сама она сражалась рядом, плечом к плечу. — Нам ещё многое предстоит. Это — лишь начало.

Я криво усмехнулся и упёрся руками в пол. Тело отзывалось на движение тупой и пульсирующей болью — как после хорошей драки, только без удовольствия от победы. Каждый мускул будто был подменён на верёвку, которую кто-то дёргал, проверяя на износ.

— Вроде цел… — выдохнул я, вставая. — И даже без травм.

На полу рядом всё так же валялась моя добыча. Осклизлые, подрагивающие кубики, с которых стекала прозрачная, почти стеклянная жижа. В них всё ещё тлела энергия. Эти камни, как бы отвратительно ни выглядели, были топливом для моего выживания.

Но даже смотреть на них теперь было тяжело. Внутри всё сжималось от одного только воспоминания — как я впивался в плоть чудовища ножом, как его глаза были пусты… как он дёргался в предсмертной судороге.

— Вейла… — поморщившись, спросил я, глядя на дрожащие энергетические кубики, — …глотать их сейчас безопасно?

— Ну… в рамках допустимого! — она затянула, словно пыталась подобрать формулировку, — После разложения физической оболочки, энергетические контуры теряют устойчивость, и… ну… формируются стабильные ядра. Эти кубики. Без побочных эффектов. Почти.

— О, снова какие-то слова пропущены. Понял. Все вопросы потом. — буркнул я, подбирая один из них двумя пальцами, словно дохлую лягушку.

Закинул его в рот — вкуса, как всегда, не было. Но из-за предыдущего отвращения, пришлось сглатывать через силу, подавляя рвотный рефлекс. Закинув ещё три камня, я постарался их быстро проглотить. Остальные же четыре пошли в карман куртки.

— Алекс, рекомендую держать небольшой запас. Просто на всякий. — голос Вейлы стал чуть более серьёзным. — Пока я не могу точно перераспределять энергию по твоему телу. Но если будет край — смогу устроить мини-взрыв активности. Коэффициент полезности, конечно, низкий, зато можно будет, например, выкинуть дверь… или монстра. Ну или пустить всё на масштабную регенерацию.

— Кстати, ты же говорила, что можешь корректировать моё психоэмоциональное состояние. Правильно?

— Алекс… — Вейла сделала паузу, как будто собиралась с мыслями. — Постоянная корректировка мешает формированию устойчивой психики. Сейчас ты должен адаптироваться. Я вмешалась тогда, потому что того требовало наше выживание.

— Мило. — хмыкнул я. — Так значит, когда у меня начнётся срыв, ты будешь наблюдать в прямом эфире?

— Только с попкорном. — невинно пошутила она. — Ладно, ладно… Я рядом. Просто… не хочется делать из тебя овощ.

Серьёзный разговор резко оборвался, когда мой взгляд упал на изуродованное тело женщины, лежащее в углу комнаты. Я не планировал подходить, но ноги понесли сами. Медленно. Словно что-то в её позе, в том, как она замерла навсегда, требовало тишины. Почтения.

Я приблизился, остановился на расстоянии вытянутой руки. Лицо — искажено, словно в последний миг она хотела закричать. Но не успела.

— Abo in pace, — прошептал я, прикрывая собственные глаза.

Мир дрогнул. Не в переносном смысле — я физически почувствовал, как что-то вибрирует внутри. В груди, в позвоночнике. В самой атмосфере. Словно мои слова пробили ткань реальности.

— Ты только что сказал… “Иди с миром”, — удивлённо пробормотала Вейла. — Латынь? Ты что, ещё и мертвые языки знаешь?

— Родители мечтали видеть меня врачом. Я четыре года даже учился. А потом понял, что лечить людей — не моё. Но латынь… она как код. Сжатый, чёткий. Мне такие вещи нравятся.

— Хм… Звучит… почти сексуально.

— Вейла.

— Всё, молчу.

Я ещё раз взглянул на женщину. Это был не просто труп. Это был человек. Живой. До недавнего времени. И он не должен просто так лежать и разлагаться среди этого ужаса.

Я поднял своё оружие, медленно развернулся и направился к двери.

— Пора закончить с этим этажом. Если здесь есть ещё монстры — я их найду.

— Только не забудь: ты не бессмертный. Пока. — с ноткой тревоги напомнила Вейла. — И, пожалуйста, постарайся не умирать. Я к тебе почти привыкла.

— Почти?

— Ну… мне нравится твоя самоирония. А ещё ты мило кривишься, когда глотаешь энергетические камни.

— Спасибо, Вейла. Это именно та поддержка, которую я ожидал услышать от моего духовного гуру.

— Всегда к твоим услугам, смертный. — захихикала девушка в голове, и у меня опять появился пиксельный смайлик, чем-то напоминающий чертика с вилами.

Я усмехнулся и вышел в коридор. Там пахло сыростью, дымом и ожиданием.

Пора было идти дальше.

Глава 17

Автобус одной из новых моделей глухо гудел по еще темным утренним улицам, будто сам пытался не разбудить город. Свет внутри — теплый, тусклый, с лёгким потрескиванием ламп под потолком. Сквозь запотевшие окна тянулись пятна фонарей, размытые дождевыми разводами и скоростью. За стеклом — мрачноватый спальный район, где бетонные коробки соседствовали с покосившимися заборами частных домов. Первые отблески дня пробирались сквозь преграду горизонта. А вокруг всё погружалось в вязкую, электрическую тишину окраины.

Рита сидела у окна, едва покачиваясь вместе с автобусом. Её пальцы сжимали телефон — не крепко, но будто в попытке поймать в нём какую-то опору. Плечи подняты, взгляд — в пол. В глазах метался тот самый вопрос, который сжигал изнутри как кислота: мог ли Алекс действительно… предать их? Предать… её?

Слово “предатель” не подходило для него. Оно звучало чуждо, неестественно. Но именно эта мысль застряла в голове и никак не отпускала её на протяжении последних часов.

В салоне было почти пусто. Где-то ближе к выходу спал старик в сером пальто, прижимая к груди потрепанную временем сумку. На переднем сиденье женщина в платке медленно листала старый журнал. Водитель, мужчина лет шестидесяти, с заросшей щетиной и усталым лицом, монотонно постукивал пальцами по рулю в такт радио, где глухо бубнил диктор о погоде. Ни один взгляд не был направлен на Риту — и от этого было только тревожнее. Словно весь мир стал глух к её волнению.

Она открыла экран телефона. Там всё ещё висел диалог с братом. Сообщения… уже открытые. Словно мины, разорвавшие всё, что она только успела осознать. Девушка долго смотрела на них, погружаясь в собственные воспоминания прошедшей ночи.