Мне просто хотелось знать.
— Нет. Если вы про туранских рабов… Вы сделали всё правильно, и наверху это тоже признали, — сказал комендант. — Если и обвинять кого-то в таком исходе, то только наших дуболомов-дипломатов.
— Рад слышать, — выдохнул я. — До встречи, господин комендант.
— Заходите, как будет минутка, — улыбнулся он, вполне искренне.
Я вышел в коридор, закрыл за собой дверь, отошёл немного. Прислонился лбом к холодной переборке, постоял так какое-то время, пока мне в ногу не ткнулся робот-уборщик. Хоть Уралов и сказал, что не винит меня, я всё равно разматывал эту логическую цепочку так, что виноватым оказывался я. Если бы я не сбил туранский корвет, ничего этого не случилось бы, и пусть даже все инстанции меня оправдали, в глубине души всё равно меня грызло неприятное ощущение. Дипломатический скандал, казус белли… Неприятно, крайне неприятно.
— Скрепка, дай выжимку новостей по ключевым словам. Туран, корвет, U-681, — потребовал я.
Давно пора было это сделать, но я как-то не особо интересовался политикой. Видимо, и правда зря, потому что вляпался в неё просто по уши.
Скрепка появилась в очках и с газетой в руках, начала выводить краткую сводку новостей. Можно сказать, аналитическая записка, насколько её сумел подготовить виртуальный помощник.
Выходило так, что я с этим корветом сыпанул дрожжей в унитаз большой политики, бурлило так, что брызги летели во все стороны. Кого-то даже снимали с высоких постов, лишали наград, переводили на другие должности и так далее. Объединённый Туран, по своему обыкновению, изощрялся в дипломатии, вымогая, угрожая, бряцая оружием и при этом заискивая перед императрицей, щедро раздавая взятки и дары. До тех пор, пока наши болваны не разорвали дипломатические отношения, отзывая своих послов и высылая туранских.
На стороне Турана активно выступал ещё и Альянс, подкидывая дровишек в топку информационной войны и не только. Ощущение было такое, будто всё катится в бездну.
К майору Игнатову я пошёл в глубоких раздумьях. Хотелось, если честно, бросить всё и отправиться в бар, напиться и забыть обо всём, но превращаться в подобие капитана Сахарова мне не хотелось. Поэтому я шёл к Игнатову в кабинет. Если я с этим не разберусь, никто даже не почешется.
Тревога, сопровождавшая меня всё это время, начиная с возвращения в систему, только усилилась. Не то чтоб я боялся войны, которая могла бы начаться. Я бы не пошёл в космофлот, если бы дрожал от ужаса при одной только мысли о возможной войне и смерти, но нет больших пацифистов, чем некоторые военные. Если можно обойтись без войны, лучше бы постараться это сделать. Война должна быть последним аргументом, крайней мерой. И если в мудрости нашей любимой государыни я не сомневался, то вменяемость туранского султана однозначно была под вопросом.
Майор Игнатов оказался на месте, завален работой по горло. Но пару минут согласился мне уделить. Мы вышли в коридор, майор разминал затёкшую шею. Похоже, кто-то провёл всю ночь с документами, и даже сейчас майор уцепился за мой визит как за возможность немного отвлечься и передохнуть.
— Наш неутомимый герой, лейтенант Мясников, — не скрывая сарказма, сказал майор, когда мы подошли к автомату со снеками и фаст-фудом.
Он взял себе банку энергетика, я тоже решил его поддержать. Они, конечно, вызывают зависимость, но иногда можно себе позволить маленькую слабость.
— Ваше имя у всех на слуху, лейтенант, — усмехнулся Игнатов, открывая банку. — Пираты так и вовсе объявили за вас награду.
— О, это даже льстит… — ухмыльнулся я. — Это значит, они оценили мои усилия по достоинству.
— Бесспорно, — сказал майор.
В баре теперь лучше не садиться спиной к дверям. Да и вообще лучше держаться начеку.
Мы молча отхлебнули энергетика. Кисленький, с ударной дозой сахара, в самый раз, чтобы утомлённый мозг начал работать.
— Я тут по совету коменданта новости прошерстил… — начал я, но майор меня перебил.
— Что, осознал масштабы? — усмехнулся он.
— Вроде того, — хмуро произнёс я.
— Вот и думай головой, — сказал он. — Ну, импульс всё равно уже не погасить, будем расхлёбывать. У вас там как, на эсминце, порядок?
— Нормально, — сказал я. — Смотря с чем сравнивать.
— Ты либо сравниваешь с лучшими, либо с собой вчерашним, — философски изрёк майор. — Только так можно идти вперёд.
— По сравнению с «Титаном» всё очень плохо. По сравнению с «Гремящим» полугодовой давности — небо и земля, — сказал я.
— Это хорошо.
Мы снова помолчали немного. Я допил энергетик раньше него, бросил смятую банку в мусорное ведро.
— Торопишься ты, лейтенант, — заметил Игнатов. — Во всём. Советую прибрать тягу. Поспешишь — людей насмешишь, как раньше говорили.
— Кто с умом спешит, тот везде успевает, — возразил я.
— Как знаешь, лейтенант, — усмехнулся майор.
— Как думаете, господин майор… Нападут на нас туранцы? — спросил я о том, что волновало меня сейчас больше всего.
— А сам как считаешь? — хмыкнул он.
— Будто моё мнение что-то решает, — фыркнул я. — Но я думаю, струхнут, не полезут.
— Так и моё мнение не решает, — пожал плечами майор.
— У вас хотя бы по долгу службы информации побольше, — сказал я.
Игнатов кивнул, тоже выбросил пустую банку.
— Лично я тоже думаю, что струхнут. Но мы с тобой, лейтенант, можем думать что угодно, на большую политику это всё равно никак не повлияет. Лучше будь готов ко всему, понял? — сказал он. — Бывай, лейтенант. Мне пора обратно за работу.
— Удачи, господин майор, — сказал я.
Он, сутулясь, будто под грузом навьюченных на него задач, пошёл к своему кабинету, я же остался стоять в коридоре возле автомата со снеками. Взглянул на ассортимент, взял ещё один энергетик. После разговора с майором легче не стало, но какую-то толику уверенности я всё же обрёл. От нас тут ничего не зависит, а значит, всё, что нам остаётся — делать своё дело и делать его хорошо.
Я вспомнил про своё обещание взять капитану его Брепси, поплёлся к бару. Коридоры станции, практически безлюдные, навевали на меня тоску. Я вдруг ощутил, что на борту «Гремящего» чувствовал себя гораздо увереннее. До возвращения туда оставалось ещё несколько часов, раньше челнок не полетит, разве что в случае какой-то нештатной ситуации или боевой тревоги.
В баре не обнаружилось никого, кроме флотских, что выглядело крайне странно, учитывая, что персонал станции тоже любил посидеть здесь и пропустить стаканчик-другой. Напоминало скорее какой-то тематический вечер или маскарад, куда все припёрлись в одинаковых костюмах.
Меня тотчас же позвали за стол, освободили для меня место. Я предпочёл сесть за стойку, напротив бармена. С сослуживцами я ещё успею пообщаться в кают-компании, а вот поболтать с барменом удаётся далеко не всегда. К тому же через него проходят все слухи и сплетни станцииU-681, а то и всех соседних станций, а это уже немало.
— Брепси, — попросил я, когда он встал напротив меня.
— Сегодня опять безалкогольный день? — усмехнулся бармен.
— Вроде того, — кивнул я, глядя, как его блестящие металлические руки порхают над стаканами и кранами.
Бармен криво улыбнулся, но промолчал. Ему было выгоднее наливать дорогой алкоголь, а не копеечные газировки, но на выбор клиента повлиять он никак не мог.
— Что-то сегодня у вас пустынно, — сказал я.
— Увы, — развёл он руками.
На стойке передо мной появился высокий стакан. Наполовину полный.
Я устало опёрся на стойку, взял стакан, принялся вертеть его в пальцах.
— Что-то вас гложет, господин лейтенант, — протирая пузатую пивную кружку, заметил бармен.
Для барной психотерапии я был слишком трезв, но я сюда и пришёл только для того, чтобы поговорить с барменом.
— Кажется, у нас у всех одна и та же проблема, — хмыкнул я, покручивая стакан на тонкой пластиковой подставке. — Сколько народа сегодня у вас было бы, если бы наш челнок не пристыковался к станции?
