Когда мы вернемся (СИ) - Батыршин Борис

За окном медленно разгорался бледно-фиолетовый рассвет. Не пройдёт получаса, и небосвод нальётся багрянцем, облака внизу из серебристо-фиолетовых станут пурпурными — двойной красный карлик, заменяющий планете нормальное светило, вступит в свои права, окрашивая пейзаж за иллюминатором в гуашевые цвета вместо нынешних нежно-акварельных.

Видеофон снова пискнул, и Влада, не успевшая облачиться в комбинезон (плотная серебристо-серая ткань с россыпью шевронов и нашивок, оставшихся ещё с Межзвёздной экспедиции) поспешно отвернула его к переборке.

— Владислава Михайловна, я жду вас в столовой! — раздался жизнерадостный голос. — Через час наружу выйдет группа монтажников, я напросился с ними, наметить места для установки вашей аппаратуры, хорошо бы обсудить…

— Вадим, мы же договорились на «ты»! — она вжикнула молнией, чуть не дотягивая ползунок до ворота. — Я только покормлю кота и приду — четверть часика подождёшь, хорошо?

Юноша забормотал что-то извинительно-согласное, но Влада уже не слушала. Она наложила Шуше корма в его миску — кот требовательно глянул, ожидая, что она снимет его с кровати, не дождался и кое-как сполз на пол.

— Упражняйся, бездельник хвостатый! — назидательно сказала девушка. — Нам тут ещё дня три-четыре предстоит жить, не таскать же тебя всё время на руках!

Кот недовольно дёрнул кончиком хвоста — «и ты, Брут!..» но от миски оторваться и не подумал. Влада проверила, есть ли наполнитель в кошачьем туалете, предусмотрительно пристроенном возле душевой кабинки, и вышла из каюты, не забыв оставить узкую щёлку. Всё-таки Шушакосмический кот, мало чем уступающий «настоящим котам», описанным обожаемым Олей Пратчеттом — покушает, освоится, и отправится осматривать новые владения на радость экипажу станции.

Юлька ждала Владу в лабораторном отсеке станции. Одетая в простой рабочий полукомбинезон, она вовсе не походила сейчас на опытного звездолётчика, одного из ведущих физиков-тахионщиков Земли. Прошедшие годы сделали заострили черты лица, сделали их резче, и было заметно, как сотрудники станции подбираются, когда на них падает её взгляд, каким почтительным тоном отвечают ей… Вот и Вадим, возившийся с настройками большого тахионного локатора, косился на неё с некоторой опаской — видимо, подумала Влада, успел уже получить нагоняй. «Лидия Андреевна» держала подчинённых в ежовых рукавицах, однако если не в ежовых рукавицах — мягкая, добрая Юлька нет-нет, да и проглядывала сквозь маску строгого научного руководителя Межзвёздной экспедиции.

Две старинные знакомые — Влада старательно избегала думать о Юльке, как о подруге, — обнялись, но обмена воспоминаниями и новостями не последовало. Приходилось переносить общение на вечер, когда можно будет вволю пощебетать без помех — а сейчас обеих ждали дела, важные и неотложные. Юлька ограничилась коротким «как он там?» — имея в виду, конечно, мужа; Влада так же коротко ответила, не забыв упомянуть, что не видела Алексея со времени прибытия «Зари» на орбиту Земли, и обратила, наконец, внимание на Вадима. Выяснилось, что молодой инженер уже успел подготовить всё необходимое для вылазки наружу; они проглядели список намеченных работ, согласовали с главным инженером станции перечень оборудования, и Влада, натянув тёплую куртку и дыхательный аппарат, вместе с ним отправилась к выходному тамбуру. Чтобы попасть к месту работ, нужно было сперва выбраться на «крышу» обитаемого модуля, после чего, загрузившись на площадку подъемника, вознестись вверх по узкой шахте, пронизывающей насквозь огромную «линзу» несущего корпуса станции. Владе очень хотелось полюбоваться видами планеты не с узкого балкончика, а с этой, в самом прямом смысле «макушки мира» — но увы, время не позволяло. Дав себе обещание найти время и выбраться-таки наверх, она распрощалась с Вадимом и вернулась в лабораторию.

'…Не кочегары мы, не плотники,

Но сожалений горьких нет,

Как нет!

А мы монтажники-высотники да,

И с высоты вам шлём привет….' [1] — зазвучало из динамика. Влада подкрутила верньер внешней камеры, с которой на мониторы хла картинка «стройплощадки». Два человека в мешковатых серебристых комбинезонах и кислородных масках возились вокруг решётчатой антенны с укреплёнными наверху блоками датчиков. Пояса у всех троих были увешаны инструментами и чехлами с электронными приборами, а за спиной громоздился цилиндрический кожух большой антенны, обеспечивающей связь между «нижней» и «верхней» частями станции. Влада прикинула, что сейчас её орбитальная половинка прячется за диск планеты — а значит, Нуль-Т не действует, да и радиосвязь возможна только через геостационарный спутник-ретранслятор.

— Камов, почему отстегнули линь? — Юлька щёлкнула клавишей на пульте. — Что, крылья выросли, или забыли, на какой мы высоте?

Влада пригляделась — действительно, стропы, с помощью которой «монтажники-высотники» пристёгивались к решётчатым фермам для страховки, нигде было видно. Причём не только у инженера, к которому обращалась Юлька, но и у Вадима.

Так ведь мешается, Лидия Михайловна! — принялся оправдываться незнакомый Владе Камов. — Цепляется за что попало, приходится выпутываться, вместо того, чтобы работать! Да вы не волнуйтесь, мы далеко от края, не свалимся!..

— Слышать ничего не желаю! — отрезала Юлька. Немеждленно пристегнуть страховку, а когда вернётесь — наряд по камбузу!

Ого, похоже Юлька завела на станции флотские порядки, весело подумала Влада. Нахваталась, надо полагать, от супруга, тот всегда был фанатом военно-морской темы… И правильно, и нечего распускаться — конечно, изгиб «купола» едва заметен, но стоит сорваться с его края — падать придётся далеко, не меньше восьми километров, а парашютов у монтажников не предусмотрены…

— Карпухин, к вам это тоже относится! — она отжала клавишу рации, настроенной на частоту Вадима. — Немедленно пристегнитесь, и если ещё раз позволите что-нибудь подобное — Даниил Алексеевич покажет вам небо в алмазах!

Из динамика раздалось бодрое «Есть» и пара молодых голосов затянули второй куплет знаменитой песни:

'…Трепал мне кудри ветер высоты,

И целовали облака

Слегка.

На высоту такую, милая, ты

Уж не посмотришь свысока…'

— Мальчишки… — с улыбкой произнесла Юлька. — За ними глаз да глаз — но работают, как звери, взахлёб, этого не отнять.

Она повернулась к Владе.

— Им ещё часа три возиться с монтажом твоей машинерии, так что давай-ка прикинем пока основные направления поисков. Когда пеленгаторы заработают, будет не до того.

Влада кивнула, сгребла со стола свои записи и вслед за Юлькой направилась к выходу. В спину им неслось жизнерадостное:

'…Ты прекрати мои страдания,

Минуты жизни в пустоте

Не те.

И наше первое свидание

Пускай пройдет на высоте!..'

— Океан относится к классу так называемых «суперземель». — говорила Юлька. — Хотя планету и называют «водной» — жидкая вода составляет около двадцати двух процентов её общей массы, против одного у Земли — она имеет и твёрдую поверхность. Но здесь как раз и начинаются сложности…

Речь была размеренной, неторопливой, отработанной; интересно, подумала Влада, сколько раз ей уже приходилось произносить её перед посетителями станции. —

На экране портативки возник сапфирово-голубой шар. Влада удивилась — из космоса планета казалась, скорее, бледно-лиловой; видимо, решила она картинка представляла собой не видеосъёмку, а компьютерную модель.

— Итак, твёрдая поверхность… — Юлька шевельнула мышкой, и шар на экране медленно завращался. — Прежде всего, мы до сих пор не знаем, что именно она собой представляет. На настоящий момент, основной является гипотеза, что это обломки нескольких планетоидов, захваченных в своё время тяготением Океана и обрушившихся на его поверхность. Один из вариантов этой теории гласит, что энергия, высвободившаяся при их падении растопила немалую часть ледяного ядра планеты, и с тех пор оно пребывает в жидком состоянии. Вернее — в состоянии так называемого «экзо-льда», то есть водяного льда, существующего в условиях огромного давления и температуры в сотни, если не тысячи градусов по Цельсию. Именно эта «внутренняя печка» и подогревает верхние слои гидросферы планеты, не давая ей снова превратиться в ледяную толщу — ведь Океан находится в гравитационном захвате, то есть постоянно повёрнут к звезде одной стороной, а другая не получает даже тех жалких крох тепла, которые способен обеспечить красный карлик.