Гнев Тиамат - Кори Джеймс С. А.

– Я не… – начала Тереза.

– Ты должна помнить, как он об этом говорил. Он как раз сидел здесь. Сразу после события. Мы только что пришли в себя, и он при тебе сказал Келли, что ему нужен доктор Кортасар и чтобы его не отвлекали. Вспомнила?

Тереза представила эту картину. Голос отца, спокойный и твердый, как камень.

– Вспомнила, – сказала она.

Келли вернулся в комнату.

– В кольце что-то произошло. «Сокол» совершил переход вне графика. И посылает сигнал бедствия. Спасательный корабль уже идет к нему, но там несколько часов пути. Если не дней.

– Ясно, – кивнул Илич. – Нужно по закрытому каналу связаться с губернатором Сон и адмиралом Трехо. Кто-то должен взять на себя координацию военных сил. Кроме них, никто ничего знать не должен. Пока верховный консул не придет в себя, наш маленький круг заговорщиков и есть империя.

Глава 23. Наоми

Фонтан энергии, хлынувший из колец, был невидим невооруженным глазом. Оптические телескопы уловили только несколько вспышек там, где осколки материи, попавшие в поток, засветились, чтобы тотчас распасться. Поток вливался со скоростью света, захватывая пространство, где находились идущие на Оберон или готовые покинуть его корабли, и растекался все шире, конусом, раскрывающимся на сотни и сотни тысяч километров. Мощность энергии слабела с расстоянием, но это не спасло «Сан-Сальвадор». Корабль Союза перевозчиков, медленно выдвигавшийся из запретной зоны, мгновенно превратился в золу вместе со всем и со всеми, кто был на борту.

Наоми наблюдала картину его гибели из столовой, закольцевав передачу и глядя, как корабль наливается белизной и гибнет так стремительно, что временные рамки не уловили продолжительности момента. Она чуть не всю жизнь провела на кораблях и станциях. Шесть раз она переживала удары микрометеоритов, два корабля остались тогда без воздуха. Однажды пришлось сбросить сердечник, чтобы реактор не превратил корабль в крошечную недолговечную звезду. Она прыгала с корабля на корабль без скафандра, и до сих пор в кошмарах ей снилось, что она дышит вакуумом. Она бы сказала, что близко знакома со всеми опасностями жизни вне атмосферы.

Но теперь она столкнулась с новой.

– Как, ты думаешь, это они сделали? – спросила сгорбившаяся над грушей утреннего чая Эмма.

«Бикаджи Кама» тормозился. Треть g воспринималась на удивление непривычно, пока Наоми не сообразила, что впервые оказалась в жилой части корабля, на котором ощущался верх и низ. Ощущение и потом осталось странным, но теперь она знала, в чем дело.

– Они – это лаконцы или люди Сабы?

Эмма подняла брови.

– Я думала о первых, но все равно.

Команда собралась в столовой молчаливыми группками по два-три человека, все держались с натянутой любезностью, как на похоронах. Кто-то здесь наверняка знал экипаж «Сан-Сальвадора», но даже если нет – корабль был таким же, как у них. Его гибель напомнила, что их тоже ждет подобная участь – может, и не скоро, но неизбежно.

– Не знаю, – ответила Наоми. – «Тайфун» для того и поставили у Медины, чтобы иметь возможность защищать все врата разом. Ударить по станции этим их излучателем магнитного поля, и врата изжарят всех, кто окажется рядом, но…

– Я видела данные по прошлому удару. Такой мощности не было.

– И близко не было, – согласилась Наоми.

Эмма отхлебнула из груши, сгорбилась еще сильнее и понизила голос:

– Или это наши начали игру? Пытаемся захватить медленную зону?

– Если атака и планировалась, мне о ней не сообщали, – ответила Наоми, но под ложечкой у нее стянулся узел. Она не предполагала, что Саба без нее решится на столь дерзкое предприятие, но могло быть и так. Она отстаивала сдержанность и менее насильственные, долгоиграющие стратегии. Если она добилась лишь того, что ее вывели из игры… Она представила, как Бобби и Алекс на «Предштормовом» разгоняются к вратам в составе собранного на скорую руку флота. Не могли они оказаться такими дураками. Но даже если оказались, выброс гамма-излучения из врат был настолько мощнее…

– Ты не могла бы найти, куда мы распихали мою систему? – попросила Наоми. – Если сумею ее восстановить, мы могли бы поймать сигналы Сабы. Принять сообщение.

– Поискать можно, – сказала Эмма. – Только через четыре часа мы запихнем тебя в челнок к Большой Луне, чтобы сбыть тебя с рук перед подходом к перевалочной. Времени осталось немного.

– Так давай поторопимся.

Разыскивать детали своей бывшей ячейки теперь, когда тяготение изменило природу архитектурного пространства, оказалось еще трудней, но Наоми собирала только некоторые. В железе были встроены кое-какие защиты, упрощавшие поиск тайных сообщений, но без ключей и сведений, которые она хранила только в собственной памяти, они бесполезны. Ее записи, сделанные во время долгих рейсов в контейнере, успели стереть. Даже если бы устройства попались лаконцам, те не сумели бы вытащить из них тайны подполья. Но и Наоми тоже.

Эмма управляла погрузочным мехом, раздвигая составленные ими же тяжелые ящики, а Наоми выбирала среди них то, что нужно: процессор связи от своего амортизатора, монитор, отличавшийся от прежнего, но не слишком, интерфейс ручного терминала. Они устроились в каморке рядом с мастерской машинного зала. Обе без слов понимали, что все, что сейчас соберут, очень скоро придется снова разбирать и прятать.

На стенах маленькой грязной каморки виднелись длинные блеклые заплаты. Стеллажи для инструментов за долгие годы так износились, что сквозь керамику проглядывали титановые кости. Здесь пахло смазкой и потом, и для Наоми на всем «Каме» не было более уютного места.

Она проверила все тайники, которые использовал Саба, но большинства из них вовсе не нашла. Не обнаружилось не только сообщений, но и самих каналов связи. Диспетчерский канал Союза перевозчиков – постоянно обновляющийся список позиций и векторов кораблей – выбрасывал паузу. Развлекательная передача с Медины, в которой некий юноша три часа без передышки толковал о трехфакторной философии дизайна, пропала из эфира вовсе. Каналы связи с Мединой были закрыты что для бизнеса, что для заговорщиков.

– Это хорошо или плохо? – спросила Эмма.

– Не знаю, – ответила Наоми.

– Тебе скоро на челнок.

– Еще несколько минут есть.

Эмма ерзала, скрывая нетерпение, и не только потому, что времени до челнока осталось мало. Общее положение дел было таково, что все зудело.

Наоми уже почти сдалась, когда обнаружилось сообщение. Оно было укрыто в искусственных помехах навигационного маяка для релейных станций, которые передавали сигнал сквозь интерференцию врат. Ключ шифрования подошел с шестой попытки. Выскочившее на монитор сообщение оказалось текстовым: ни голоса, ни картинки. Ничто в нем не говорило о Сабе, кроме самого факта его существования.

«Серьезный инцидент в медленной зоне. Прекращаем все операции и уходим в укрытие. Непосредственной угрозы организации нет, но враг повысил бдительность. Переходы через врата в обе стороны закрыты Лаконией. Двое врат потеряно. До следующих обновлений».

– Двое врат потеряно? – повторила Эмма. – Как это, черт возьми, понимать?

– Звучит в том смысле, что подождите – узнаете, – отозвалась Наоми. Она закрывала систему: слова моргали и гасли в темноте.

Челнок был двухместный. Без эпштейновской тяги, зато «чайник» достаточно мощный для орбитальных перелетов не больше пары месяцев сроком. А Наоми собралась провести на нем не дольше пары дней. На таких современные старатели производили разведку, да еще их иногда арендовали пожилые пары для долгого отпуска с приключениями. С Джимом они на таких не летали, и все равно Наоми остро ощущала его отсутствие на борту. Оставив за кормой «Бикаджи Каму» и дав первый разгонный толчок к лунному форпосту Оберона, она проверила работу транспондера. Еще позавчера этот челнок был ремонтным и спасательным средством Союза перевозчиков. Сегодня он числился арендным суденышком, записанным за «Уимси Энтерпрайз» – полтора года назад. Кораблику было безразлично, что о нем рассказывают. Он свое дело делал.