Изгой солнечной системы (СИ) - Хабаров Сергей

— О! Она вот здесь. — Марж похлопала по чемодану.

Митоль скептически посмотрел на чемодан.

— Какой необычный способ передвижения. Она что, в розыске, что ли?

— Будет, и я вместе с ней, если вы, док, не поторопитесь.

— Ну девушка, как вам будет угодно. Пройдёмте, тут недалеко.

Доктор проводил Марж в арендованное помещение, и на протяжении их недолгого пути медика заваливали вопросами. Насколько это рискованно, долго ли продлится операция и требуется ли что-то ещё. Митолю было сложно что-то ей сказать, так как без осмотра пациентки он не мог строить никаких прогнозов. Но он понимал, что Марж всего лишь переживает за подругу.

— Да достаньте вы её уже наконец, — приказал доктор, которому суетливая великанша уже порядком надоела. Но, заглянув в чемодан первым, он в очередной раз скептически хмыкнул и сказал: — Девушка, если это какой-то розыгрыш, то не смешной. Я бы мог потратить своё время и деньги с большей пользой.

Марж ему ничего не ответила, так как тоже заглянула в чемодан. Внутри не было её подруги, только несколько мешков со щебнем для создания веса. Ева пропала.

Глава 15

Что делать, когда просыпаешься в темноте, скованная наручниками, с кляпом во рту, неизвестно где и с болящей задницей? Самое время начать беспокоиться… беспокоиться о сохранности своей попки. Но прислушавшись к своим ощущениям, Ева поняла, что это не та боль, когда «активно прочищают дымоход». Теперь уже благодаря своему бывшему она это точно знала. Все конечности затекли от лежания в неудобной позе, она попыталась выпрямиться, но ничего не получилось. Ева находилась в тесной таре, но как она сюда попала?

«Похоже, я начинаю что-то подозревать», — подумала Ева. — «Наверно, меня похитили».

«Ну наконец-то, не прошло и полгода. Тебе точно можно доверить ядерную кнопку. Даже получив приказ, ты будешь так долго думать, стоит ли её нажимать, что человечество умрёт от старости естественным путём».

«О Джуниор, давно не общались. Как поживаешь?»

«Очень, блин, смешно. Женя, ну ты в своём уме? Я — аномалия в твоём мозгу, как я могу поживать? Я как бы и есть, но меня как бы и нет. Я тебе кажусь, понимаешь?»

«Ну, извини, если обидела».

«Как ты можешь меня обидеть, если я всего лишь кажусь тебе? Парадоксальная ситуация, что у твоего маразма больше ума, чем у тебя. Я шиза, но я с ума схожу тебе всё это объяснять».

«А можно поменьше сарказма и скабрезности?»

«А ты не давай мне повода. Лучше подумай, где мы и как будем отсюда выбираться».

Ева поворочалась и попинала стенки своей темницы.

«Похоже, я в ящике», — подумала/сообщила Ева.

«Ну ты прямо капитан очевидность. У тебя, случаем, в школе не такое погоняло было?»

«Не. В старших классах меня звали комариком. Сказать, за что?»

«Не надо, я в курсе. Вопрос был чисто риторический. Какие у тебя дальнейшие планы?»

«В смысле на этот вечер? Ты хочешь пригласить меня на свидание?»

«Ты не врач, потому что отучилась на эту профессию не чтобы людей спасать, а чтобы иметь безлимитный доступ к медицинскому спирту».

«Да что ты всё время ругаешься на меня? Я, между прочим, одинокая женщина, нуждающаяся в сочувствии».

«В пинке под зад для шага вперёд ты нуждаешься. И я для тебя это сделаю, хоть у меня и ног-то нет. Я один понимаю, насколько плохо обстоят дела? Ты думаешь, я забыл, что ты свой вибратор и меня одним именем называешь? И чисто для протокола: я нахожу тебя несексуальной, а ещё вульгарной, и ты мне не нравишься».

«Ах ты! Да я…»

«Тихо заткнись, мне кажется, что мы что-то слышим».

Вскоре из отверстий, от которых раньше светило бледным светом, стал доноситься еле слышный шёпот знакомого голоса.

— Ева, потерпи. — Прошептала Марж. — Скоро всё закончится, я тебя освобожу, и мы вместе полюбуемся с обзорной веранды станции на звёзды.

— М–м–м! — Издала из себя звук, полный возмущения, Ева. Но поскольку всю глубину мысли реализовать в звуке мешал кляп, пришлось удовлетвориться мысленным монологом и фантазиями об изуверских пытках. «Марж, сучка крашенная! Я тебе сиськи оторву, когда выберусь отсюда!!!»

— Ты ещё скажешь мне спасибо, а пока будь паинькой и веди себя тихо.

«Ох, я тебе скажу, вынь только у меня изо рта этот кляп. Дай мне только до твоей задницы добраться, и я её изнасилую. Поверь, у меня в этом большой опыт, одна криолка с Химеры Оджи не даст солгать… Правда, опыт горький».

«Ты бы шумела поменьше, а думала побольше. Если бы ты меньше ломалась и больше думала о подруге, и, как ты выразилась, „изнасиловала её задницу“. То мы не оказались бы в заднице ситуативной, и кое-кому не грозила бы сейчас карательная медицина».

«Ты что предлагаешь мне с ней переспать?»

«Моральная сторона вопроса для меня несущественна. И я тебе уже ничего не предлагаю. Поздно пить боржоми, когда почки отвалились. А требовать что-то из ящика — это не самая лучшая переговорная позиция. Скажи спасибо, что она твои развратные игрушки не засунула куда солнце не светит, чтобы ты не скучала при транспортировке. А ведь если учесть нравы местных, могла».

«Вот гад, самовлюблённый! Это, между прочим, из-за тебя всё началось. Чтобы ты мог жить… ну, то есть существовать».

«Тоже мне гринпис, то искин ей жалко, то шизу в своей голове. Я тебя просил меня спасать? Для справки, у меня нет чувства самосохранения. Я твоё подсознательно-несознательное. Меня интересует выживание организма в целом, а не индивидуально. Запомни мои слова, когда будешь давать согласие на лоботомию».

Больше на диалог Джуниор не выходил, видимо, устал. Он никогда с ней не общался подолгу, только урывками и в необычных ситуациях. Ругаться с ним было бесполезно. Это часть её личности, спорить с ним — это спорить с собой. Только вот какая конкретно часть её личности, она сама понять не могла. По ощущениям ей казалось, что в ней, женщине за тридцать, где-то глубоко внутри сидит желчный, циничный мужик за пятьдесят. Но советы его иногда были полезны, а сам он производил впечатление отдельного разумного существа, который всё о ней знает. Поэтому Ева и не спешила лечить свой недуг. Ну где ещё можно найти друга, который знает о тебе всё? Это либо близкий родственник, либо, по устаревшим понятиям, муж. Замуж выйти за такого свидетеля, чтобы ему болтать о жене было неудобно, или грохнуть с концами — ещё неизвестно, что лучше. Лечить недуг — значит избавиться от Джуниора, а это для Евы попахивало уже убийством.

Непонятно, в какой момент наступила невесомость. Еве, скрюченной в позу эмбриона, просто стало немного легче находиться в таком состоянии. А потом её тару открыли и внутрь уставились два мужика. Один мужчина был одет в рабочий комбез, а второй — в нечто более нарядное, тоже комбинезон, но с золотым шитьём и узорами. Нарядный походил на сотрудника дорогого отеля.

— Столько с тобой работаю, не понимаю, как ты определяешь, в каком багаже запрещёнка, а в каком нет. Чемодан же экранирован от медсканера.

— Поработаешь лифтёром с моё, тоже появится нюх на всяких шлёндр. — Ответил ему нарядный. — Похоже, у нас джекпот. Но поспеши, лифт тронется через минуту.

Рабочий комбинезон кивнул и достал из кармана шприц-пистолет. Он сделал Еве укол, и она отключилась.

— … ну куда она могла деться? — спросила уже изрядно набравшаяся Марж у робота-бармена.

— Вопрос некорректен. Требуется больше информации, — ответил механический бармен со встроенной программой имитации личности.

— Ох, сеятель всемогущий, ну кому я это объясняю?

— Хотите ещё рюмочку?

— Наливай.

Бармен был встроен в стойку и перемещался по ней на маленьких рельсах. Подвижная его часть имела гуманоидную форму, а манипуляторы стилизованы под человеческие руки. Вообще, робот-бармен — весьма редкое явление, и большинство подобных типов заведений, где разливали алкогольные напитки, предпочитали нанимать живых людей. Гораздо приятнее, когда тебе наливает алкоголь человек, а не холодная машина. Это давало разумным чувство сопричастности и уюта. Но данный робот был на своём месте, потому что бар этот находился на обзорной палубе, то есть потолком бару служил гигантских размеров иллюминатор, откуда давила вся бездна космоса. Вид звёзд и бесконечности, безусловно, красивый, но для большинства жителей станции психологически невыносимый. Для людей, привыкших видеть, как горизонт уходит вверх, космическая агорафобия — нормальное явление. Поэтому из местных никто на этой работе долго трудиться не мог, а приезжие в основном задерживались здесь мельком. На место бармена требовался пустотник, человек, родившийся и работающий в космосе. Но эта публика может найти себе работу с зарплатой по достойнее, чем оклад бармена. Поэтому вот уже пятьдесят лет старый робот протирал стаканы гостей бара и имитировал живое общение, составляя и компилируя ответы из списка заранее заложенных в него фраз, а подбирать нужные ему помогала программа имитации жизни. И робот более-менее справлялся, шли даже слухи, что за столько лет наедине с космосом он приобрёл мистические свойства и иногда даже предсказывал будущее своим клиентам. Но всё это было настолько невозможным, что верили в это как в бред перебравших пьяниц или ещё одну городскую легенду.