Редкий гость (СИ) - Дерягин Анатолий

Параметры системы жизнеобеспечения ровно горели красным, кроме того Дадли израсходовал ресурс коррекционных двигателей и полагающийся по условиям регаты источник энергии — РИТЭГ (что невероятно!) дышал на ладан.

— А Земля им отписывала что-нибудь? — в рубке появился старший оператор.

— Да, куча предупреждений…

Старшему не дали отоспаться с вахты. Возле Марса-Первого, надёжно укрытые магнитным полем станции, висели сразу два межзвёздных транспорта: МТ «Академик Королёв» и МТ «Сатиш Дхаван». На «Академике» энергетики тестировали цепи реактора, как обычно, не успевали и дёргали операторов, требуя людей, технику и чуть ли не время остановить. На «Дхаване» не запускался завод газовых смесей, угрожая сорвать рейс, и теперь набольшие Межкосмоса лаялись через всю систему по видео, раздавали слонов подчинённым, обещая списать на грунт нерадивых. Новый завод собрали на Луне, притащить к Марспорту и смонтировать на МТ стоило бешеных денег, сорванных нервов, а главное — отправка транспорта с грузами для Колоний задерживалась на три месяца. Ладно бы грузы — четыре жилых модуля, перенаправленных вместо Эдема на Холт, ждали пассажиров на «Дхаване».

Будущих колонистов готовили в трёх лагерях: в Конго, Никарагуа и в провинции Юньнань. К началу испытания многофункциональной транспортной платформы, названной «Пилигрим», подготовка этой оравы закончилась; первые три сотни отправились на Канаверал, Вэньчан и SHAR. На орбите их ждала целая эскадра специально оборудованных транспортных модулей — людям предстояло лететь к Марспорту, готовить транспорт к приёму коллег и после длительных тренировок стартовать к новому миру.

Платформа, огромный космический корабль, целый рукотворный мир, взорвался в Поясе астероидов во время испытаний, едва только экипаж вывел реактор на рабочий режим. Обломки пробили солнечные батареи Марспорта, пожгли видеодатчики всех космических станций в окрестностях и повредили систему охлаждения гидропонных станций. Вспышку от взрыва, маленькое солнце, видели с Земли. По всей Солнечной системе объявили траур. Несостоявшихся колонистов согласился принять Холт, только что приведённый к покорности экспедиционным корпусом ООН и транспортно-энергетические модули вереницей выстроились от Земли до Марса: пока последний ТЭМ только готовился принимать пассажиров на «Вернадском», первый уже тормозил у Марса-1. Если не запустят ЗГС, почти четыре тысячи человек будут дышать дыхательной смесью, поданной аварийными системами.

А тут какой-то алкаш.

Меж тем на экране возникла некогда милая мордашка с громадным синяком на пол-лица. Светлые волосы нечёсаными патлами торчали в разные стороны — владелица даже не попыталась убрать их под сеточку, на обрюзгшей физиономии застыла кислая мина, будто владелицу физии весь путь кормили исключительно порченными лимонами, из кое-как подвязанного халатика вываливалась полная грудь.

— Спасите нас, — прошептала женщина.

— Э… да, мадам, — оператор растерялся. Такой цирк можно увидеть на Земле, в Колониях, где угодно на грунте, но только не в открытом космосе. Здесь так не бывает.

— Пошла вон! — Дадли отшвырнул пассию от экрана. Женщина закувыркалась в воздухе, ударившись о переборку, а Дадли тяжело сказал в микрофон: — Контроль! Слышите меня?..

— «Куин Виктори», слышим вас, — мягко и осторожно сказал старший оператор. — Помощь идёт.

— Давайте быстрее! Я хочу выпить!

— Хорошо, в течение суток спасательный корабль подойдёт к вам.

— Вы не поняли! — заблажил мужик на экране. — Я хочу на Землю!.. У меня есть деньги!..

— Как его пустили в космос? — спросил Михалыч.

— За деньги, — хмыкнул его напарник. — Что делать-то с ними, Михалыч?

— Отправь им ближайший гулет, объявляй аварийную ситуацию на орбите, собираем штаб — всё по регламенту.

Но штаб собирать не пришлось.

— Смотрите!.. — сказал кто-то.

Звук с «Куин Виктори» выключили, поэтому для наблюдателей всё происходило бесшумно: женщина на экране подобралась к напарнику и шарахнула бутылкой по голове. Дадли упал. Перед камерой несколько раз поднялись и опустились руки с зажатой бутылкой из-под виски («Марк Уотни» — марсианское зелье).

— Мадам, что вы… — оператор включил звук. — Мадам, что происходит?! «Куин Виктори», отзовитесь!..

Из динамиков доносились всхлипы. Какое-то шуршание.

— Она меняет курс! — крикнул оператор.

— Вижу, — Михалыч одним движением оказался в ложементе, набросил на глаза очки с гарнитурой. — Конечная точка?

— Марс. Равнина Исиды, координаты…

Старший нетерпеливо отмахнулся:

— Если они не изменят курс по фигу нам координаты, всё равно спасать некого… «Куин Виктори», отзовитесь! Яхта «Куин Виктори»!.. — в ответ доносились те же всхлипы вперемежку с непонятным шуршанием.

Яхта «Куин Виктори» вошла в атмосферу Марса. Набегающим потоком газов сорвало парус (пилот даже сложить его не потрудился), комком пламени осевшим на серую с красным поверхность планеты. Скоростным болидом, метеором корпус корабля пронёсся в небесах Бога войны и ударил в поверхность планеты, добавив ещё один кратер на равнине Исиды. Спасать там действительно оказалось некого.

Экипаж «Королевы», эпатируя публику поначалу, в течение всего полёта особого внимания не привлекал, держась чуть выше главной плоскости тела флотилии позади всех яхт — Дадли во всеуслышание объявил о желании создать тень регате и, конечно же, не преуспел. На этом громкие заявления с «Куин Виктори» закончились и внимание переместилось на прочие корабли, честно выполнявшие рутинную работу. Происходящее на борту корабля ошеломило операторов Контроля, поднявшаяся в прессе суматоха («Ужасная Трагедия В Марсианских Песках», «Последние Минуты Жизни Юджина Дадли», «Как Я Изменила Мужу С Орангутангом») похоронила все попытки отдельных энтузиастов докопаться до истины.

А разыгранная в прямом эфире пантомима прикрыла непримечательное событие: незадолго до знаменитого скандала тканевая обшивка «Куин Виктори» («Её Величество Королева Виктория III заявляет, что с космическим недоразумением Её имени не желает иметь ничего общего») разошлась. Лохмотья углепластикового полотна бессильно обвисли вокруг сложенного паруса, каптоновое полотнище осталось без мачт — мачты раскрылись вокруг сигарообразного космического корабля, тотчас выпустив струйки кремниевой жидкости. «Куколка» вылупилась. Угольно-чёрное тело отправилось в сторону границ Солнечной системы туда, где вокруг газового гиганта вращался кусок камня, из-за множества кратеров больше похожий на губку.

* * *

— Значит, особых беспокойств вы не испытываете? — миссис Стайн вздохнула. Аппетитно — очень аппетитно! — приподнялся на вдохе светленький пиджачок.

— Нет, что вы, — Прошин очаровательно улыбнулся и, словно спохватившись, добавил: — Ну, не то чтобы совсем — меня, конечно, тянет на Землю, по травке побродить, в речке искупаться… Но так у всех, мне кажется.

Он невольно перевёл глаза на панораму сибирской — а может быть, канадской — тайги справа (от психолога — слева). Стволы вековых сосен с вечнозелёными маковками, поваленное дерево, присыпанное снегом.

Окровавленное лицо Смита, накатывающий рёв ракетных двигателей, последний патрон в руках…

Миссис Стайн, главный психолог кочующей станции «Циолковский», улыбнулась. Тёплая, ласковая улыбка, тонкие складки вокруг чуть тронутых помадой губ, пряди коротких волос (немного длиннее, чем обычно позволяют женщинам-космонавтам), уложены в кажущемся беспорядке, чуть подкрашенные глаза, чуть тронутые тональным кремом щёки, лёгкий запах духов — в светлом брючном костюме, в своём уютном кабинете с мягкой мебелью, приглушённым светом и экраном во всю стену, показывающем виды Земли (по настроению — лес, море, пустыня, водопад в тропическом лесу) она казалась старшей сестрой, доброй, внимательной — если такие бывают. В ней не было надменной недоступности земных женщин, в любой момент готовых предотвратить харрасмент, в её поведении не было ни малейшего намёка на что-то большее, чем разговор по душам. Прошину говорить не хотелось. Совсем.