Земля: Начало (СИ) - Ран Михаил

— Это… — я сглотнул. — Это ведь не просто капсула-компьютер? Это некая симбиотическая платформа. Вроде интерфейса прямого внедрения, но… она адаптируется под носителя? Что-то вроде фантастических нейроинтерфейсов?

— Прекрасно подмечено, — Лаврентий Павлович одобрительно поднял брови. — Устройство отлично дополняет работу оператора. А самое главное, что оно помогает “проникнуть” внутрь сети. Где вы сможете напрямую манипулировать и работать с виртуальной реальностью. — тут он несколько замешкался, и слегка покашливая продолжил. — Мы называем это виртуальной реальностью, но всё намного глубже. И, честно говоря, мы не до конца понимаем куда попадаем.

Ученый шумно выдохнул, будто к чему-то готовясь, его плечи осунулись, и он медленно повернулся ко мне.

— Есть одна… особенность. — голос Лаврентия Павловича прозвучал тише, почти с оттенком внутренней печали. — Аппарат не со всеми вступает в контакт. Некоторых он просто… отвергает.

Он медленно покачал головой, словно прогоняя из памяти что-то тяжёлое, личное. Взгляд его потускнел, а губы сжались в тонкую линию.

— Но так было не всегда. — продолжил он, отрываясь от созерцания капсулы. — Вы, возможно, помните из нашего прошлого разговора: первый контакт с представителем внеземной расы — тем самым послом, шёл вполне стабильно. До тех пор, пока он внезапно не перестал выходить на связь. А затем пришёл новый. И вот с его появлением всё… изменилось.

Он неторопливо подошёл к ряду терминалов у правого крыла зала. Лёгким движением руки активировал голографическую панель и перед нами, как по команде, ожили экраны. Поток изображений понёсся перед глазами: краткие сводки, списки пропавших без вести, кадры из досье и, наконец, снимки… куда более мрачные.

Тела. Разорванные, обезображенные, словно не просто убитые, а разобранные по частям и собранные обратно во что-то более ужасное. Без логики. Без смысла.

Меня подташнивало. В горле застрял вязкий ком, словно тело на инстинктивном уровне пыталось вытолкнуть эти образы наружу. Давление в висках нарастало, как будто комната становилась теснее.

— Простите, Александр. — голос учёного был сух, но не без участия. — Картина неприятная. Но я обязан был вам это показать. Вам нужно было это увидеть, чтобы понимать всю серьезность ситуации.

Он вновь провёл рукой по панели и изображения исчезли. Пространство снова наполнилось ровным гудением машин, словно и не было этих жутких кадров.

— Конечно, можно было бы списать всё на маньяков, террористов или неудачные эксперименты. Совпадения. Но, увы… Все исчезнувшие люди были связаны с программами, касающимися внеземного происхождения. — он сделал паузу, выразительно глядя мне в глаза. — И ещё один факт. Следов не остаётся. Ни цифровых, ни физических. Даже наше самое чувствительное оборудование бессильно. А это уже говорит о том, что дело не в людях. Дело в них. В гостях из других миров.

Он подошёл ближе, опёрся на корпус капсулы, как на что-то давно знакомое и почти родное. Скрестил руки на груди, заговорил тоном доверия.

— Теперь к тому, чем именно вы можете нам помочь.

Несколько секунд он просто смотрел мне в глаза. Ни угроз, ни принуждения — только ожидание и холодная аналитика.

— Когда-то, при одном из контактов, наша капсула установила связь с неким внешним источником. Не земного происхождения. Аппарат, дрейфующий на орбите, стабильно сохраняет позицию над столицей нашей родины. Всегда. Независимо от траектории планеты и её движения. Это отследить мы смогли вполне успешно. Устройство не реагирует на попытки установить с ним связь, за исключением лишь контактов с капсулой.

Он посмотрел в потолок, словно через бетон и металл пытался заглянуть в чёрное бездонное небо.

— С того самого момента и начались проблемы. Капсула стала… избирательной. Мы не можем выявить алгоритм, по которому она допускает кого-то к взаимодействию. Случайность? Биосовместимость? Психотип? Или… нечто иное?

Учёный сделал жест Маркову, что-то коротко шепнул. Тот, кивнув, и тихо удалился из зала слегка кивнув мне. Лаврентий Павлович между тем подошёл к одной из боковых стен. Из гладкой панели выехал овальный, почти органически гладкий стул. Он беззаботно опустился в него, будто обретая давно знакомое кресло.

— Мы наблюдали интересную закономерность: каждый раз, когда между капсулой и орбитальным объектом происходит обмен данными — мы фиксируем новый тип сигнала. Впервые он показался бессмысленным… шум, пустые строки, испорченный код. Но потом…

Он щёлкнул пальцами, и на одном из экранов замелькали схемы, графики, кластеры данных, выстроенных в странные, почти художественные структуры.

— Мы покопались в старых архивах, и нашли информацию, что встречали подобное. Десятилетия назад. Во времена первых космических прорывов. Только теперь они… другие. Структурированы. Имеют какую-то свою логику, но расшифровать её мы не в силах. Некоторые наши предположения сводятся к тому, что это похоже на мыслительный процесс. Но звучит натянуто, согласитесь.

Он откинулся в кресле, сцепив пальцы.

— Александр, мы уверены, что в этих данных если и нет ответа, то есть подсказка к нему. Расшифровав их, мы поймём, что именно попало к нам на Землю. Или кто. И главное зачем. Вы нам нужны сейчас как очень одаренный программист, который, возможно, сможет получить доступ к системе. Поверьте, вы не единственный и не избранный, чтобы вы себе там не воображали. Слегка почесав подбородок, ученый продолжил.

— Мы хотели привлечь Сергея к работе, но это не вышло по понятным причинам. Кстати, его уже доставили сюда. Как жест открытости с нашей стороны, не хотите пойти и пообщаться со своим другом?

Пауза. Тишина. Свет капсулы мерцал как пульс.

— А теперь. — сказал он тихо. — Выбор за вами.

Мы двигались по боковому коридору комплекса — уже не тому, где пахло кофе и озоном из воздухоочистителей. Здесь всё становилось другим.

Свет уходил в тень: тёплые оттенки ламп плавно сменялись на стерильный сине-серый, словно кто-то незаметно выкрутил температурный фильтр нашей реальности. Стены, прежде гладкие и отделанные материалом, напоминающим полированный карбон, постепенно приобретали рельеф — как будто мы спускались в утробу неведомого зверя.

Металл вытеснял пластик. Двери больше не были мягкими и гладкими, теперь это были массивные створки, снабжённые бойницами и блокировками. Всё окружение кричало о своей сущности. Это зона изоляции.

Встретившийся нам поток людей тоже изменился. Белые халаты исчезли. Их заменили черные бронежилеты, повседневная форма, автоматы и пистолеты на быстросъёмных креплениях. Все они выглядели… настороженно, готовые бросится на опасность в любой момент.

— Правильно понимаю, Сергея вы держите здесь? Он заключенный? — спросил я наконец. Вопрос звучал почти риторически, если учитывать, что по сути мы спустились в закрытую тюрьму, окружённую людьми с оружием.

Марков, как и всегда, отреагировал без лишнего драматизма.

— Не совсем так. — он не обернулся, продолжая идти вперёд с отточенной военной выправкой. — Сергей сейчас… враг сам себе. И не только себе. Вы всё поймёте, когда увидите его.

Сомнение кольнуло в груди. Каждый наш диалог с майором вызывал усталость и некоторый страх. Потому что от Маркова всегда веяло тем спокойствием, что обычно носит человек, готовый к непоправимому. Как врач, уже принявший исход операции, но всё равно её продолжающий.

На очередном посту нас встретил молодой офицер. Лейтенант — это видно было сразу по его погонам. Лицо знакомое, очень похож на того, кто вез нас сюда за рулем авто.

— Здравия желаю, товарищ майор! — бодро щёлкнул он каблуками, вскинув руку в приветствии.

— Лейтенант, объект внутри? Есть изменения? — сухо отозвался Марков, отступив чуть в сторону, чтобы мы все могли видеть друг друга.

— Так точно. Объект на месте, устойчив. После введения двойной дозы НС-398 — состояние стабилизировалось.

Слова он произнёс чётко, но движение шеи выдало волнение: он нервно дёрнул головой, словно хотел что-то добавить, но не решался.