Редкий гость (СИ) - Дерягин Анатолий

— Ты туда лететь собралась? — Прошин уцепился за поручень, проверил подошвы ботинок.

— Ну да.

— Надя, что там разглядывать? Кольца прекрасно видно с телескопа, а вблизи что увидишь? Пылевых демонов?

— Их Гиперион раскачивает, — девушка посмотрела на Ивана. — Масса спутника почему-то возросла с прошлой сатурнианы и он прыгает как мячик. Ну, то есть, суточное движение Гипериона в графике скачет вот так, — она помахала рукой.

В теле разлилась лёгкость — лифт без остановки поднялся к транспортному узлу, действие центробежной силы прошло, наступила невесомость.

— Кто тебе «Аэлиту» даст? Она и не заправлена поди, — Иван говорил эти слова в спину девушке, плавно выплывшей из открывшихся дверей.

Лифт ждали. С десяток человек в комбинезонах и в штатском пропустили Надежду с Иваном, техник из его команды, поменявшийся вахтой, хлопнул Прошина по руке, крикнув приветствие, и набитая людьми кабина лифта отправилась вниз, в жилой модуль.

— Я её заправила, — сказала Наденька, останавливаясь около ящичков НЗ. — Одевайся.

— Раскомандовалась, — Прошин упёр руки в боки, — ты куда намылилась, звёздное дитя? Щас отцу наябедничаю.

— И что? — полюбопытствовала девушка. — Тебя в космос ябедничать взяли или работать? Одевайся, тут в штатском не положено.

Иван повернулся лицом под сканер, открыл ящичек с пеналами комбинезонов, дыхательными аппаратами и аптечками внутри.

— Отвернись, — бросил он Наденьке.

— Да чего я у вас не видела, — усмехнулась девушка и, нарвавшись на изумлённый взгляд Прошина, подняла руки: — Шучу, шучу. Всё, отвернулась.

— Я одеться-то оденусь, — сказал Прошин, застёгиваясь, — а отцу-то всё равно скажу. Да и без распоряжения с его подписью…

— Да есть распоряжение, — Наденька пожала плечами. — Я знаешь, сколько этих распоряжений папке переделала?.. Одним больше, одним меньше.

— Во блин, — Прошин помимо воли восхитился, — на ходу подмётки режет…

— Оделся? Пошли.

— Не пойду.

— Ваня, — теперь Надежда встала перед ним руки в боки и выглядело это в невесомости комично, если бы не серьёзное выражение на её лице. — Ваня, все астрономы с ног сбились, обсуждают, что там такого в кольцах. Вот, ходят, сиськи мнут, то у них астероид пролетел, то на Гиперионе аномалия, то солнечные бури, то Сатурн пукнул… А слетать да посмотреть — ответственности боятся. Автоматы Сатурн жрёт горстями, они день от силы работают, а потом с ума сходят из-за радиации и хрен знает из-за чего — нужен пилотируемый полёт и вроде как всем всё ясно. Нет, они запросили разрешение с Земли, Земля думает, Королёв дружит с Фуси против Канаверала, Джонсон ботинком по трибуне стучит в ООН, вот наши и боятся… Возьмём «Аэлиту» да посмотрим.

— Да не дадут тебе корабль!

— Так раньше давали…

Прошин застыл с открытым ртом. Для этой девчонки, выросшей среди приборов и механизмов космической станции, космический корабль как папина машина — взяла погонять на выходные, что такого?.. Это ему с первого курса Института объясняли, что дорогущую технику беречь надо как зеницу ока, а попробуй то же самое объяснить ребёнку, с младых ногтей привыкшему поставлять личико под сканеры, пользоваться связью для разговоров с близкими, надевать комбинезон и скафандр, помогая взрослым проверять герметичность отсеков…

Попробуй.

— Блин, — сказал Иван. — Блин. Оладушек, чтоб тебя…

— Не ругайся, — предупредила Наденька.

— Ругаться папа будет. Пошли.

— Вот, — кивнула девчонка. — Вот это кислород.

Глава 9

Петрович, огромный волосатый мужик, мускулатурой распиравший комбинезон, нежно погладил ручищами клавиатуру.

— Топливо заправили, реактор разожгли, СЖО включили. Рай для двоих, тропики, — он прищурился на Ивана с Надеждой, висевших подле рабочего места начальника смены докеров. — Ты куда собралась вообще?

Сергей Петрович Петровчин, начальник дока космических кораблей, нёс личную и материальную ответственность за пилотируемые полёты. Автоматы к Сатурну могли отправить хоть гуртом согласно плана исследований, но пилотируемый полёт утверждал лично начальник дока после кучи согласований, медкомиссии и личного собеседования с экипажем. Собеседование проводилось в рубке начальника, небольшом помещении, увешанном и уставленном мониторами, пультами и экранами так, что каждое движение приходилось рассчитывать, чтобы не удариться о монитор или случайно не включить какую-нибудь хитрую фиговинку.

— На Гиперион посмотреть, — ответила Наденька.

Юлить да извиваться тут не стоило — папин авторитет для Петровича существовал до определённых пределов и любые эти распоряжения Сергей Петрович мог послать по известному адресу, если ему не обоснуют расход ресурсов станции. И вообще на станции работали люди известные, авторитетные, а кому известности да авторитета не хватало — тот быстро набирал и то, и другое. Оно недолго: один трансфер — и в дамки.

— И что ты там хочешь увидеть, доця? — спросил Петрович. — Я табе хоць зараз магу сказаць, що нету там нiчога, вось глядзі.

Те же волосатые пальцы исполнили на клавиатуре вальс неудачников и на экране перед начальником смены появилось изображение небесного тела. Иван торжествующе посмотрел на несостоявшуюся напарницу. Похоже, эскапада откладывалась.

— Вось ён, галубок, — Петрович развернул изображение на всю рубку.

Изображение подёргивалось, шло рябью, словно компьютер не мог определиться с параметрами объекта.

— Опять телескопы барахлят? — спросил Прошин.

— Да нет, — протянул Петрович. — Чтоб в моём хозяйстве, да что забарахлило… Сейчас, подожди… Пачакай, пачакай…

Поверх изображения загорелся красный транспарант «Ошибка данных» и высветилось цифробуквенная кабалистика кода ошибки в недрах процессора.

— О как, — Петрович уставился на экран. — Вкалывали тут вкалывали, кучу железа разбили, а теперь што там адбываецца — не ведаем…

— Вот и я говорю, — затараторила Наденька, — компьютер не может определиться с параметрами Гипериона, для всех спутников есть параметры, а для этого нету, и всё тут…

— И ты туда слетаешь и всё решишь? — прищурился Петрович.

— Ну. Я… это… со мной взрослый вот, — Наденька дёрнула Ивана за рукав и им обоим пришлось цепляться за поручни рубки.

— Это-то взрослый? — усмехнулся Петрович. — Ну-ка поглядим, што ты ёсць, чалавеча.

И развернул во всю рубку — душа-человек, сама шчодрасць — досье Прошина. Минуту или две все присутствующие изучали подноготную старшего техника кочующей станции «Циолковский» Ивана Владимировича Прошина.

— Ну, взрослый, — признал, наконец, Петрович. — Битый, стреляный, почём глоток кислорода выучил. Смотри, сынок, если что — Папа тебе тестикулы выдернет.

Начальника кочующей станции «Циолковский», Сергея Ивановича Павлова, за глаза звали Папой. Ещё Папой звали Сатурн, в отличие от Юпитера, поименованного на английский манер — Джуп.

И вот тут бы самое время заявить Прошину, что он против этой эскапады, что не хочет он лететь бог знает куда ради непомерных амбиций взбалмошной девчонки, а лучше послать к этому куску пористого камня, огромной губке, только и пригодной ломать траектории полёта автоматам, послать хоть десяток роботов и пусть снимают да фотографируют. Уже и рот открыл Иван Владимирович — да передумал. Своим «битый, стреляный» Петрович в один момент создал ему репутацию, а репутация дело такое, други мои. Репутацию поддерживают. Или теряют.

— Разрешите полёт, Сергей Петрович? — Наденька гнула своё. — Уже и распоряжение готово, и «Аэлита» заправлена…

— Распоряжение… — буркнул Сергей Петрович. — Одно дело заправить, тут ещё и катапульту готовить…

— Да вы её разряжать собрались, — сказала Наденька.

— Откуда знаешь? — глянул на девушку Петровчин.

— Так на сервере смотрела…

— Ну готова катапульта, — Петрович медленно, со значением опустил руку на клавиатуру. — Собрались запускать партию «пятачков» Папе под брюхо, а у них, у всех антенны забарахлили аж в стартовом стволе. Отправили на диагностику, чтоб их…