Призрак. Погоня за прошлым - Фарг Вадим

У опущенного трапа «Полярной Звезды» нас уже ждал остальной экипаж. Капитан, Лиандра и Гюнтер.

Семён Аркадьевич стоял, засунув свои огромные кулачищи в карманы старой куртки. Его лицо, и без того похожее на печёную картофелину, стало совсем мрачным. Он так на меня посмотрел, что если бы у него вместо глаз были лазеры, на палубе осталась бы только горстка дымящегося пепла. Лиандра, как всегда внешне спокойная, стояла рядом, прямая как натянутая струна, и эта поза выдавала её напряжение. Гюнтер деловито крутил своей башней-головой, сканируя всё вокруг. Из его динамика доносилось тихое, недовольное жужжание.

– Ну что, коммандер, – пробасил Капитан, когда мы подошли. Слово «коммандер» он буквально выплюнул, будто оно было горьким. – Доволен своей работой? Привёл нас прямиком в ловушку. Мой корабль! Моя собственность! Теперь стоит тут, как экспонат в музее! Ты хоть представляешь, какие это убытки?! Страховка такое не покроет!

– Капитан, я… – попытался я что-то сказать, но он меня оборвал.

– Молчи, Волков! Лучше просто молчи. Я сейчас в таком настроении, что могу и по лицу съездить, и мне плевать будет на твою амнезию и все твои боевые рефлексы.

Я замолчал. А ведь он был прав. Во всём. Это я их сюда притащил. Моя вина.

– Капитан, сейчас не лучшее время для упрёков, – вмешалась Лиандра. Её ровный, спокойный голос прозвучал в гулкой тишине ангара на удивление громко. – Мы все оказались в ловушке. И нам нужно думать, что делать дальше. Влад, что ты узнал?

Я коротко рассказал им всё, что увидел на мостике: про протокол «Заслон», который заблокировал все системы, про запись в бортовом журнале, про коммандера Вазара, который оказался моей копией. Когда я закончил, Капитан только тяжело выдохнул и потёр пальцами переносицу.

– Значит, твой двойник-психопат запер нас всех в этой консервной банке, чтобы мы тут померли от скуки? – проворчал он. – Замечательный план. Надёжный, как швейцарские часы. Чтоб его…

– Анализ окружающей среды показывает повышенное содержание пыли класса «А», – вдруг встрял Гюнтер своим механическим голосом с неистребимым немецким акцентом. – Состоит из микрочастиц металла и органических соединений. Не рекомендуется для дыхания органическими формами жизни. Это очень, очень не effizient для ваших лёгких.

– Спасибо, Гюнтер, ты как всегда вовремя, – буркнул Капитан. – А то мы бы и не догадались, что дышать пылью вредно.

На несколько секунд между нами повисла тягучая тишина.

– Надо осмотреться, – наконец сказал я, заставляя себя стряхнуть оцепенение. – Должен же быть какой-то способ отключить этот протокол. Какой-то терминал, пульт… что-то.

– И как ты себе это представляешь? – фыркнула Кира. – Я уже пробовала подключиться к системам через аварийный порт на трапе. Бесполезно. Этот твой Вазар был настоящим параноиком. Он всё заблокировал намертво.

– Но я же здесь, – упрямо повторил я. – Корабль узнал меня. Может, он и подчинится мне.

Я сделал первый шаг от нашего корабля на холодную палубу ангара. Остальные, немного помедлив, пошли за мной. Мы шли по этому огромному пространству, и я чувствовал себя крошечным и беспомощным. Корабль просто затаился. Он следил за нами тысячами своих невидимых сенсоров.

И тут это случилось.

На стенах ангара, там, где должны были быть информационные панели, вдруг вспыхнули экраны. Они загорелись неровным, дрожащим светом, как старый экран, который не может поймать сигнал. По ним бежали помехи и цифровой шум.

А потом из этого хаоса начали проступать лица.

Всего на долю секунды, не больше. Искажённые, растянутые, застывшие в беззвучном, отчаянном крике. Это были десятки лиц. И все они были моими. Десятки версий коммандера Вазара – вот он молодой, вот старый, вот со шрамом через всю щёку, а вот с безумными, горящими глазами. И рядом с каждым моим лицом – лицо синекожей женщины. Тоже разное. То яростное, то плачущее, то смеющееся ледяным, беззвучным смехом.

Они вспыхивали и гасли, сменяя друг друга с бешеной скоростью. Целый хор призраков, застрявших где-то между реальностями, молча кричал на нас с экранов.

А потом всё пропало. Экраны снова погасли, и мы остались в полумраке аварийных ламп.

Мы застыли на месте. Я слышал, как бешено колотится моё сердце, и как Кира рядом со мной судорожно втянула воздух. Капитан, кажется, даже перестал дышать.

– Was ist das? – проскрипел Гюнтер. – Кратковременный сбой системы визуализации. Несанкционированный вывод архивных данных.

Но это был не сбой. Это было послание. Или эхо. Эхо той катастрофы, что здесь произошла. Эхо битвы двух людей, двух воль, которая была настолько яростной, что прожгла саму реальность и навсегда отпечаталась в памяти этого корабля.

Я смотрел на тёмные экраны, и в моей голове снова звучал хриплый голос коммандера Вазара из записи: «Как бы я этому не сопротивлялся».

Что это значит? О чём он говорил?

И самый главный, самый страшный вопрос, от которого у меня похолодело всё внутри: кто из этих кричащих призраков на экране был настоящим мной? И что я здесь натворил?

Глава 5

Призрачные, искажённые ужасом лица на погасших экранах всё ещё стояли у меня перед глазами. В горле пересохло. Мы не могли просто торчать здесь, посреди этого гигантского космического склепа, и ждать, пока он окончательно сведёт нас с ума. Нужно было что-то делать.

– Нам нужно найти серверную, – сказал я, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Главный компьютер. Если и есть способ вырубить этот «Заслон», то он точно там.

Кира, до этого момента гипнотизировавшая тёмные панели, вздрогнула и посмотрела на меня. Она была бледной, как корабельный медик после недельной вахты, но в её глазах уже разгорался знакомый огонёк. Технический азарт, который всегда перевешивал в ней страх.

– Серверная… – задумчиво протянула она. – На корабле такого класса она должна быть спрятана глубоко внутри, в самом защищённом отсеке. Без схем мы будем плутать тут целую вечность.

– У нас есть ходячая схема, – проворчал Капитан, выразительно кивнув на Гюнтера. – Эй, консервная ты банка! Можешь взломать их сеть и скачать план этого гроба?

– Ja, Kapitän! Конечно! – бодро отрапортовал Гюнтер. Из его блестящего корпуса выскочил тонкий кабель с универсальным разъёмом на конце. – Начинаю поиск технического терминала для сопряжения с бортовой сетью.

Мы двинулись по одному из коридоров, который выглядел не так сильно разгромленным, как остальные. Судя по всему, он был техническим. Узкий, тускло освещённый аварийными лампами. Стены сплошь покрывали пучки кабелей и переплетения труб, уходящие куда-то во мрак. Низкий гул, который я чувствовал с самого начала, здесь стал намного громче. Он вибрировал в полу, отдавался в костях, и от него неприятно заныли виски.

А ещё здесь появился шёпот.

Сначала я решил, что мне просто кажется. Еле слышный, прерывистый звук, похожий на треск статики или на завывание ветра в вентиляции. Он сочился из тёмных решёток, мимо которых мы проходили. Но чем дальше мы углублялись в нутро корабля, тем отчётливее я понимал – это не просто шум. В нём можно было различить обрывки фраз, тихие вздохи, чей-то безнадёжный, едва слышный плач.

– Вы… вы это слышите? – нервно прошептала Кира. Она невольно подошла ближе и вцепилась в мой рукав.

– Слышу, – мрачно отозвался Капитан, поёжившись. – Будто помехи в рации. Вот только раций у нас нет.

– Анализ звуковых волн показывает хаотичные всплески в ультразвуковом диапазоне, – педантично доложил Гюнтер, не прекращая сканировать стены. – Вероятно, это остаточная обратная связь в системе внутренней связи корабля. Какое неэффективное использование энергии!

Но я-то знал, что это не помехи. Это были те самые призраки с экранов. Их эхо, застрявшее в стенах этого мёртвого корабля.

Наконец Гюнтер остановился у небольшой панели, которая каким-то чудом уцелела на стене. Он деловито воткнул в неё свой кабель. Его оптические сенсоры на миг ярко вспыхнули, а потом принялись лихорадочно моргать.