Редкий гость (СИ) - Дерягин Анатолий

— Поехали.

— Ключ на старт, — прозвучало по внутренней связи.

Отсчёт.

Старт.

Как он и обещал Светлане, отделение со стартового стола мягкое, только весь самолёт вздрагивает так, что становится понятно: обратной дороги нет. Двигатели ревут где-то сзади-снизу и дрожь от их работы проникает в самое сердце. Тяжесть на груди, словно мешок муки положили.

Разгонные блоки заканчивают работу на высоте шестидесяти километров. Толчок — турбина прямоточника выходит на рабочую мощность и на грудь словно добавили мешочек. Жаль, всё медиа отключено до выхода на орбиту и ни вокруг не осмотришься, не перемигнуться с кем-нибудь.

Но вот стало легче дышать. Вот — лёгкость в теле, предшествующая невесомости. Отключились, наконец, двигатели, слышно, как гудят вентиляторы, гоняя воздух по кабине.

Домовёнок поплыл по кабине — они на орбите.

— Пассажиры, внимание, — по внутренней связи сказал капитан, — мы успешно поднялись до высоты сто семнадцать километров, вас поздравляет ЦУП (в салоне захлопали в ладоши). Нам разрешена одновитковая схема, поэтому стыковка с техцентром через четыре с половиной часа. Сейчас можете воспользоваться туалетом, можете включить внешний обзор, у нас устойчивая связь с Землёй, можете пообщаться с родными. Если есть какие-то вопросы, прошу, по внутренней связи. Спасибо.

Вопросов не возникло. Их хорошо подготовили во время карантина и каждый пассажир мог если не разобрать-собрать приёмник туалета, то уж точно знал где и как найти требуемое или включить мультимедийную систему.

Прошин невидящим взором уставился на экран. Поначалу Татьяна писала или звонила ему каждый вечер. Перед стартом он получил короткое: «Ни пуха», — и забыл ответить, словно натыкать сообщение в мессенджере представлялось таким сложным делом. Помедлив, Иван достал планшет.

«Привет».

Сообщение пришло с задержкой. То ли связь такая, то ли абонент не абонент…

«Привет».

«Мы на орбитеJ».

«ПоздравляюJ. Один виток?».

«Да, цуп добрый сегодняJ. Здесь связь хорошая, хочешь — поговорим?»

«Я занята, прости, пожалуйстаL».

«А, хорошо».

Пока Иван соображал, чего бы ответить, пришло ещё одно сообщение: «Так будет лучше».

…До самой стыковки Прошин сидел, бездумно глядя на экран перед собой и так пропустил презанятнейшее зрелище.

Самолёт будто висел в пространстве — одинокая серебристая птица, дерзнувшая бросить вызов бездне. Под огненным апельсином Солнца белым и голубым светилась планета. Над самым краем атмосферной дымки бледно-серым блюдцем висела Луна. Блёстками на чёрном плаще вечной ночи горели звёзды. Тихо и пустынно.

Он появился из-за шапки облаков над Южным полюсом — сначала едва видный золотистый росчерк, затем гриб… или болтик… Скользнул над Индийским океаном, приблизился так, что стало видно: шляпкой «гриба» притворялась сложная конструкция из колеса обитаемого отсека, радиаторов охлаждения под колесом и астрокуполом, венчавшим всю конструкцию. Ещё ближе под секциями радиаторов стали видны стыковочные узлы с орбитальными самолётами, замершими словно добыча диковинного арахнида; один летун, помеченный на экране значком CNSA, метеором чертил атмосферу над океаном. Примерно через двадцать минут ТТЦ серебристой тушей навис над самолётом и превратился в огромную махину.

Самолёт серебристой рыбкой мало-помалу прижимался к створу шлюза, пилоты притирали аппараты, падавшие в пустоте и Прошин, забывшись, включил монитор, наблюдая, как сходятся усики параванов.

— Орбита Земли самое опасное место в Галактике, — говорили им, — отработанные ступени, старые спутники, метеоры и метеориты… Один малой тягой вяжет узел, и чтоб руки на управлении, ноги на педалях, а второй страхует, дублирует показания приборов и обзор выкручивает на триста шестьдесят. И думаем только про стыковку, а не про падших женщин!..

Самуэль подождал пока просмеются желторотики и продолжил:

— Серьёзно, ребята, мысленно вы должны быть в переходной камере, помните — полёт заканчивается, только когда можно за это выпить.

— Пассажиры, внимание, — сказал капитан «Волги», — стыковка с транспортно-техническим центром прошла успешно, прошу оставаться на своих местах, открываем шлюз…

Индикатор на браслете часов моргнул жёлтым и тут же позеленел — давление, температура воздуха в норме, хотя уши заложило крепко.

— Давление, температура в норме, — продолжил капитан, — прошу всех выйти, вас ждут медики, после медосмотра — обед.

Но первым, не считая парней из эвакуационной команды, принимавших пассажиров в шлюзе их встретил…

— Васисуалий, — провозгласил Яков, едва ступив на упругий пол атриума. — Где водка?!

— А-а, гопнички, — улыбка во все тридцать два роскошных зуба казалась особенно яркой на фоне чёрной кожи лица, лицо казалось особенно чёрным на фоне белых и бежевых стен…

— Ну-ка потише, Вася, — Яков помог Светлане выбраться из шлюза. — Не при дамах.

— О, мадам, — ещё шире улыбнулся Вася.

— Между прочим, мадемуазель, — отозвалась Светлана.

— Ты чего здесь делаешь? Неужели лечить нас будешь? — спросил Яков.

— Вы мне на фиг, разве вдруг мадемуазель мадам решить стать, — усмехнулся Вася.

— Спасибо, отрицательный ответ нуждается в формулировке, — сказала Светлана.

— Здорово, — сказал Прошин, руками помогая себе вытянуться из шлюз-шахты.

— Ага, здорово Ваня… о, Рута… о, Толян, — Василий всплеснул руками, уморительно переворачиваясь вокруг своей оси. — Проведать меня решили?

— Да конечно, — Рута ухватила парня за пятку, подтянула, чмокнула в щёчку. Толик скривился.

— Мы на медосмотр, — сообщил Яков. — Ты что, в команду опоздал?

Он указал на парней в белом, задраивавших шлюз.

— Зачем, — Вася поморщился, — я к себе пробираюсь — мы только что «корову» порожняком отправили.

— А, ну я чувствую, гептилом воняет, — потянул носом Яков.

— Балбес, — немедленно отозвался Вася, — гептила тебе на одну понюшку хватит ласты завернуть. Вон лифт, дуйте к врачам, да в столовку. А вы сами далеко собрались?

— Да кто куда, — уже разворачиваясь в указанном направлении, сказал Толик. — Мы на Океан, Ваня вот на Холт, Света на Муром, Яков на «Виману».

— А, так я тебя увижу, — прищурился Вася на Якова.

— Я тебе цистерну гептила заряжу, — пообещал тот. — А маршрут кто отмечать будет? Ну-ка к станку все!..

Вновь прибывшие вереницей потянулись к НИС-панели и далее к шахте путепровода.

— Ооп! — Рута с Толиком, смеясь, одним прыжком оказались в шахте, и, подхваченные потоком воздуха взмыли вверх.

За ними уверенно последовал Алтай, чуть задержались Ежи с Марицей…

— Всё нормально? — спросил Иван.

Светлана замерла подле створа путепровода, ведущего через весь транспортно-технический центр к жилому отсеку. Сразу шагнуть в трубу, один конец которой будто бы касается седьмого неба, а со второго конца, снизу, мерно дышит бездна человеку, впервые оказавшемуся на ТТЦ, не так-то просто, вдобавок бионические линзы, ориентируясь по AR-меткам, тонкими линиями показывали контуры ответвлений путепровода — опытный космонавт видел всю станцию снизу доверху, а новичок ещё больше путался и пугался. На этот случай новичкам полагались наставники и Прошин спешил исполнить свою роль.

— Да, — ответила было Светлана. — То есть, нет, конечно, нет… Поможешь?

— Давай руку, — при виде серьёзного лица девушки Прошин едва сдержал улыбку. — На три — прыгай. Раз, два… Три!

Светлана несколько неуверенно оттолкнулась от настила, и они воспарили вверх, к вращающимся коридорам жилого отсека. Перед глазами плыли трубы и кабель-каналы, тянувшиеся по всей длине шахты лифта, один технический уровень, второй. Снизу будто бы дул тёплый ветер; пахло сваркой.

— Аккуратно, — сказал Прошин, — сейчас нырнём в коридор… Ооп!..

Светлана неумело замахала руками, словно подбитая птица и Прошину пришлось ловить девушку, развернувшись при этом ногами вперёд. В мягком свете ламп они пролетели по коридору сначала влекомые потоком воздуха, а затем центробежной силой раскручивающегося жилого отсека.