Лучшая доля (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка"

Дверь приоткрылась, в проёме показалась голова дворецкого. Он оглядел погром, устроенный хозяином, и осуждающе поджал губы. Но маска невозмутимости быстро вернулась на место.

— Прибыла бригада врачей.

Лилия открыла глаза, взглянула на отмершего мужчину, который тяжело поднялся с колен, словно сама планета не желала с ним расставаться, словно на плечах его была непомерная ноша. Девушка не удержалась и робко взяла его за руку, пытаясь своей поддержкой придать ему силы.

Так они и вышли вдвоём в холл, где трое манаукцев в белых костюмах расположились на диванчиках для гостей.

— Ши Маутор? — удивился Шандар, заметив среди них главного врача центрального госпиталя Яшама.

Как только врачи увидели хозяина, то тут же подошли ближе и поприветствовали только Лилию. К Понтеру теперь у всех было другое отношение — никакого уважения, лишь презрение и порицание.

— Наслышан о вашей утрате и обстоятельствах гибели жены. Если бы не был знаком с вами лично и не знал вас с детства, то отказался бы лететь, как и остальные. Многие теперь думают, что вы взяточник, ши Понтер. Но я врач и знаю еще несколько случаев, когда наших детей продавали их матери на опыты.

— Моя сестра не такая! — шагнула вперед Лилия, воинственно напирая на врачей. — Она не продавала моего племянника! Розу украли! И Маргарита это всем докажет!

Тяжёлая ладонь легла на хрупкое плечо Лилии, а затем Шандар и вовсе притянул её к себе, устало заговорив с врачами:

— Ши Маутор, давайте не будем делать поспешных предположений, порочащих имя моей покойной жены. Вы сюда не за этим прибыли, а чтобы спасти моего сына.

Пожилой манаукец окинул придирчивым взглядом холл и развёл руки в стороны.

— Но, как я вижу, ребенка ещё нет. А это значит, что я могу по старой дружбе по-стариковски брюзжать, так как ваши родители явно забыли вас научить, ши Понтер, главному — ответственности за семью! — голос главного врача звенел от злости. Он был раздосадован трагедией, случившейся с сыном его старого друга. Поэтому не мог молчать, его распирало от праведного гнева. — Радеете за Отчизну, горите на работе, а кто о бедной беременной должен думать? Она не бросила вас, ши Понтер, она погибла. Вы отдаёте себе отчёт в том, как к вам будут теперь относиться другие? Думаете, кто-то оценит, что вы стараетесь в ущерб семье решать общие проблемы? Нет! Это говорю вам я, ши Маутор, потерявший всех своих подопечных. А всё почему? Потому что я врач, и моя единственная фаворитка — это работа. Эх, молодёжь, — устало закончил он, поглядывая на парочку, и покачал головой. — Покажите детскую, хоть подготовим её к прилёту хозяина.

Лилия поспешила выбраться из объятий Шандара и пригласила врачей следовать за ней. Понтер остался в холле, наблюдая за ней снизу, стоя у подножия лестницы. Лёгкие движения, красные от слёз глаза, спутанные волосы, ниспадающие до самой талии. Розовый цвет Лилии очень шёл, как и роль хозяйки.

Понтер опустил голову, поняв, что пропал. Вот что тянуло его возвращаться в особняк. Но лучше бы ему оставаться в неведении, как теперь с этим открытием жить? Лилия могла быть матерью его сына, могла занять место рядом с ним, да только он не посмеет клеймить её своим позором. Теперь многие отвернутся от него. Родители в первую очередь. Они до сих пор не позвонили, хотя не могли не знать, что случилось с ним. Они и так не одобряли его брак с землянкой, считая их ветреными, а теперь Роза подтвердила их предположения и ничто не сумеет их разубедить.

Впервые уверенность в себе дала сбой. Быть изгоем — это тяжкое испытание, которое он мог и не пройти. Тихие шаги заставили открыть глаза и поднять голову. Лилия быстро спустилась к нему, встревоженно всматриваясь в лицо. Погладила по щекам, вызвав мимолётную улыбку.

— Ты как? — обеспокоенно уточнила она у манаукца.

Шандар стоял, не в силах сдвинуться с места, лишь, не отрываясь, следил за той, кто сейчас была якорем, не дающим тьме поглотить его сознание. Девушка предложила сесть на диван и позвала врача. Ши Маутор спустился на её зов и, осмотрев Понтера, покачал головой.

— Ши, вы когда последний раз ели?

— Давно, — тихо отозвался тот, пытаясь отсчитать время. В полиции никто не предложил ему даже стакана воды, а сам Понтер с утра не завтракал, так как был занят поисками Розы.

Минут через пять дворецкий принес бульон, и Лилия с ложечки кормила обессиленного любимого, чуть ли не рыдая над его усталым видом. Он не мог сидеть ровно, заваливался на бок, и врач подпирал его, командуя процессом питания внепланового пациента.

— Господи, я не подумала, что ты голоден. Прости, я такая невнимательная. Маргаритка же велела присмотреть за тобой, а я только о себе и думала.

— Лилия, — тихо позвал Шандар, протягивая к ней руку, но её тут же перехватил престарелый манаукец и стал щупать пульс.

— Молодёжь, — качая головой, причитал он, — думаете неуязвимы? Так вот, молодой ши, могу вас заверить, что манаукцы умирают от голода! Запомнили?

Шандар плохо видел склонившегося над ним врача, но кивнул в ответ. Попытался разглядеть Лилию, но она для него расплывалась розовым пятном. Аромат её духов не давал усомниться в том, что она рядом. Когда у Понтера окончательно закрылись глаза, и он перестал улыбаться, дворецкий предложил отнести хозяина в спальню.

— Дорогая моя шия Понтер, — решил провести воспитательную лекцию для взволнованной землянки старый врач, поднимаясь следом за дворецким, с трудом держащим на руках хозяина.

— Ярина, — поправила его Лилия, замыкающая процессию.

— Да? — не скрывал своего удивления манаукский доктор и даже остановился, чтобы девушка поравнялась с ним на ступеньке. — А мне показалось, что вы его фаворитка.

— Кто? — не поняла девушка, хотя уже раньше слышала это слово и не раз от сестёр и гостей Шандара.

— Любимая, — поправился врач.

Это был удар ниже пояса. Слишком больно слышать подобное.

— Да что вы такое говорите! — возмутилась Лилия, вспыхнув от смущения. — Он муж моей сестры.

Слово «любимая» обожгло, как настоящее пламя.

— И что? — не понял обиды молодой землянки главный врач. — Я вообще против этой земной традиции. Как можно бросать стольких женщин на произвол судьбы? Да и я не слепой, хоть и старый. Я вижу, какими глазами он смотрит на вас, шия Ярина. Да и вы не скрываете своих чувств.

— Он муж моей сестры, — припечатала Лилия и поспешила преодолеть оставшиеся ступеньки.

— Глупо с вашей стороны отмахиваться от своих чувств. Кем бы он ни был, даже если к вам в дом больше не ступит ни один гость, но вы будете любить его, как и прежде. Я это вижу в ваших глазах.

Лилия нахмурилась и обернулась к манаукцу.

— Что значит — не ступит ни один гость в наш дом?

Старый манаукец погрустнел и пожал плечами.

— Смерть подопечной — это позор для манаукца. И теперь ши Понтеру придётся несладко. Лучше бы ваша сестра бросила его, развелась, объявила другого покровителя, всё это было бы лучше, чем смерть. Этот позор ему не смыть.

Врач зашёл в спальню Шандара, а Лилия, потрясённая услышанным, осталась стоять возле лестницы и ужасаться той жизни, что предстояла любимому. Вот почему он умолял её не уходить. Должен же хоть кто-то позаботиться о нём.

Маргарита

Я думала, все неприятности позади. Мы прилетели домой, где моего племянника поджидали аж три врача-манаукца. Уж они-то быстро разобрались, что там с ребёнком, успокоили, что никакой патологии и нет и мальчик не мутант, а обычный манаукец, только недоношенный, но уже цепляющийся за жизнь двумя зубками, которые он демонстрировал, когда громко плакал.

Я думала, ну всё, можно выдохнуть и подумать о похоронах. Нам предстояло опознание тела сестры и разборки с полицией. Ведь парни убили порядком землян, и межрасового скандала было не избежать. Увы, я зря надеялась, что над домом Шандара разошлись, наконец, тучи. Наоборот — сгустились, и намечалась гроза. Лилия мне тихо шепнула на ухо, что Понтер теперь в опале. Мне стало понятно поведение Вилорга, который заперся в спальне друга и о чём-то с ним там долго разговаривал, хотя Лилия умоляла его не будить.