Демонология крови (СИ) - Розов Александр Александрович "Rozoff"

…Во время одного из подъемов на волну, комбинированный локатор внезапно показал множество новых неопознанных маломерных судов чуть левее курса EGGO.

— Что за хрень?! — воскликнула Жасмин, ткнув пальцем в монитор локатора.

— Убавить ход? – тут же спросил Юлиан.

— Я не знаю! Глянь по-быстрому!

— Блин! — буркнул он и, выбрав спокойный момент, сместил взгляд от сектора прямо по курсу на локаторное отображение, — Кто-то просрал кучу контейнеров, которые станут проблемой при такой погоде. Надо послать месседж на американскую базу в Джибути.

— Точно! – согласилась она, быстро напечатала текст, отправила, и на очередной волне пригляделась к расползающейся куче меток на экране локатора, — Слушай, я нашла их источник! Супер-контейнеровоз «WOCL Mogol» идет из Читтагонга в Суэц с грузом 20 тысяч контейнеров. Вероятно, уже больше тысячи упали в воду.

Юлиан Зайз снова покосился на экран и констатировал:

— Их сносит на север, к Йемену. Обойдем с юга.

— Логично! — отозвалась Жасмин, наблюдая, как он откручивает штурвал вправо, а затем, глянув на второй монитор, добавила, — Оператор из Джибути спрашивает, видим ли мы корабли в секторе риска столкновения с этим контейнерным стадом. А как, блин, здесь определить сектор риска?

— Натрави аналитическое приложение нашего робоцмана на картинку с локатора, и оно покажет, куда не рекомендуется заходить. Кто там оказался – тот под риском.

— Логично! — снова произнесла она и забарабанила пальцами по клавиатуре. Между тем очередная гигантская волна втащила EGGO на свою вершину, и случился визуальный контакт с супер-контейнеровозом.

Издалека, сквозь колеблющуюся пелену брызг и дождя, 1000-футовый «WOCL Mogol» напоминал бурую доску, которую кто-то использовал для игры с LEGO. Но игрок был неумелый, поэтому построенная стена из разноцветных кирпичиков стала рассыпаться. Кирпичики падали в море, и хаос волн раскидывал их по сторонам, постепенно унося к йеменскому берегу. Сам супер-контейнеровоз продолжал идти на запад, к проливу Баб-эль-Мандеб, по пути теряя груз. Некоторые контейнеры открылись или развалились при падении, освободив содержимое (преимущественно текстиль), так что теперь на волнах развертывались будто огромные медузы разных фантастических расцветок…

… EGGO заскользил вниз, и следующая волна скрыла эту картину. Жасмин иронично прокомментировала:

— Читтагонг остается мировой столицей текстильного демпинга.

— Мировой океан огромен, — отозвался Юлиан, — но в любом месте непременно найдется капитан долбогреб на посудине, построенной долбогребами по проекту долбогребов.

— Проектанты при чем тут? – удивилась Жасмин.

— При том, что идея супер-контейнеровоза со штабельной загрузкой на верхней палубе порождена патологической мутацией на развесистой клюкве корабельного дизайна.

— О! — Жасмин улыбнулась, — Невзирая на ураган, намечается популярная лекция!

— Нечто вроде, — подтвердил он, — так вот: принципы проектирования больших кораблей сформировались к концу XIX века. Но до середины XX века ни один капитан в мирное время не согласился бы столь безумно размещать груз. Ведь остойчивость судна…

…За следующие полчаса Юлиану удалось, не прерывая популярную лекцию, подобрать рациональное сочетание курса и режима хода, однако, на этом курсе EGGO почти сразу вошел в полосу под грозовым фронтом. Здесь природа построила недолговечные адские декорации, яркие во всех смыслах. Клубящаяся темнота, прорезаемая ослепительными вспышками молний, то проскакивающих между тучами, то ветвящихся и ударяющих по гребням волны. Дождевые заряды, обрушивающиеся с неба как сплошные массы воды…

В таких условиях от экипажа требовалась сосредоточенность на обстановке, поскольку никакие сенсоры (будь то искусственный локатор или собственное зрение человека) не работают вполне надежно. Локатору зачастую мерещатся фантомные метки, а зрению — фантомные образы, дорисованные воображением в непрерывно меняющемся хаосе.

— Ты уже ходил через такие ураганы? — напряженно спросила Жасмин.

— Да, и через такие, и через худшие ураганы. Некоторая специфика это очень маленькие габариты лодки при значительном водоизмещении. Отсюда более сильная качка, чем у мореходной лодки с привычными пропорциями. Это не риск, а лишь дискомфорт.

— А через идеальный шторм, как в фильме Петерсона? – последовал новый вопрос.

— Ты имеешь в виду Хэллоуин-шторм 1991 года? – уточнил Юлиан.

— Да, если это тот, в котором пропала шхуна «Andrea Gail».

— Ну… — он улыбнулся, — …Мы сейчас идем через шторм такой же силы.

— Юлиан! Ты шутишь!

— Не шучу. Тут депрессия 30 мм ртутного столба и скорость ветра 35 метров в секунду.

— Тогда почему в фильме на борту шхуны гораздо ужаснее?

— Потому, что шхуна не годилась для прохождения сквозь ураган. Капитан знал это, но экипаж отчаянно нуждался в деньгах, которые получил бы за улов, если бы добрался до Глостера. Они надеялись, что море пощадит. Но море это физика, так что…

Консультант по ЯД оборвал фразу и пожал плечами. Жасмин машинально поежилась от напоминания о том, что море — стихия с огромной разрушительной силой. Ураган в море кажется аттракционом в Луна-парке (что-то вроде американских горок или гигантских качелей) — лишь потому, что маленькая лодка EGGO сделана с очень большим запасом сопротивляемости. Иначе вместо аттракциона получилась бы мясорубка. Далее Жасмин задумалась об интонации, с которой говорит консультант по ЯД, и спросила:

— Мне показалось, или для тебя история «Andrea Gail» связана с чем-то личным?

— Это личное, — ответил он, — не для меня, а для парочки ветеранов спасательной службы Гренландии. Они были тогда младшими офицерам, а намного позже, уже в отставке, им захотелось построить лодку, безопасную при штормах в высоких широтах. У них были общие идеи, у меня были виртуальные заготовки, мы познакомились и сделали это.

— В смысле, что вы построили эту лодку?

— Да. 40-футовая мотояхта «Белое безмолвие», способная проходить сквозь арктические вихри, это нечто среднее между циклонами и торнадо, там депрессия до 80 мм ртутного столба, соответственно: ветер до 100 метров в секунду.

— Это должно быть что-то апокалипсическое, мне не представить, - отреагировала она.

— Да, там страшновато, но для меня это был интересный опыт. Проверка идей, которые меняли ортодоксальные схемы силового набора корпуса и крепления обшивки, форму обитаемого пространства, совместную геометрию и размещение винтов и рулей… Мы отсняли бешеное количество видеороликов, включая протоколы измерений. Позже эти данные помогли мне делать новые проекты. Так что оно того стоило.

Жасмин Эйнштейн помолчала пару минут, задумавшись о чем-то, и спросила:

— А что дальше делали эти ветераны из Гренландии?

— Они всякое делали, в основном это репортажи из жесточайших штормов. Но усталость металла никто не отменял, и «Белое безмолвие» за дюжину лет подобной эксплуатации исчерпала ресурс живучести. После ремонта она была передана в школу Гренландской Спасательной Службы как учебная, а Инге и Ларс заказали у меня новый проект. Лодка «Белая лиса» для рейдов до середины Северного Ледовитого океана. Теперь они ловят опрокидывающиеся айсберги онлайн, и у них порядка миллиона фолловеров.

— Опрокидывающиеся айсберги? Что это?

— Это фаза эволюции айсберга. В начале от шельфового ледника откалывается монолит размером с небольшую гору, и занимает временно устойчивое положение в воде. Объем подводной части на порядок больше чем надводной. Но подводная часть тает, и фигура становится неустойчивой, так что при очередном шторме айсберг опрокидывается. Это впечатляющая сцена, которое надо поймать, оказавшись рядом, и в готовности к удару волны вытеснения, вроде цунами. Глянь какую-нибудь их запись.

— Я обязательно гляну. А что, неужели они вдвоем занимаются таким экстримом?

— Да, вдвоем. У Инге и Ларса большой опыт экстремального полярного мореходства, а недавно у них появились контракты на исследования для арктического аэрошиппинга. Сейчас это, возможно, самое перспективное направление морской логистики.