Горизонты вечности (СИ) - Бриз Евгений

Закончив с Мойвиным, я спрятал ампулу в карман и приступил к Алексу. До предполагаемого часа оставалось ещё минут двадцать пять, а это значит, что максимально я мог спасти не больше пяти лет из жизни Ротмана. С другой стороны, я пришёл не на аттракцион, в любую минуту меня могли застать в апартаментах с тремя трупами. Следовало поторопиться, поэтому я ограничился двумя последними годами – с того момента, как судьба свела нас с Алексом повторно, после университетского периода.

Я прекрасно понимал, что предпринятые мною меры преследовали скорее личный интерес получить доступ к потенциально полезным знаниям, нежели чем отчаянная попытка спасти две личности. В узком смысле их уже ничто не могло спасти, но в широком – можно на какое-то время продлить существование их бета-версий. Обычно скаченные воспоминания использовали статично: загружали в себя и иллюзорно проживали выбранные отрезки в реальном времени или в замедленном воспроизведении. Всё равно, что посмотреть качественный реалистичный фильм.

Но имелся и «динамичный вариант» использования: стать на короткое время тем человеком. Имплантированные и активированные воспоминания жили от одной до двух недель, после чего выветривались. Их нельзя было перезаписывать, продлевая каждый раз отрезок, и тем самым сохранять и развивать ненастоящую личность. В противном случае все бы гонцы за бессмертием так делали. Но временно воскресить ушедшего эта процедура всё же позволяла. Я знал немало случаев, когда люди не могли смириться с потерями близких, создавали десятки копий их воспоминаний и периодически загружали их в других членов семей. На две недели те ментально превращались в ушедших родственников, а порой носителям даже придавали внешнее сходство с исходниками. Такие активации совершались поочерёдно всеми членами семейства или династии и становились традициями. Например, возвращать ушедшего раз в год накануне памятной даты. И так до тех пор, пока не закончатся копии транс-ампул. Удовольствие недешёвое, но востребованное элитарными слоями.

Наконец, рекордер закончил работу. Я убрал вторую ампулу в карман, повесил сумку на плечо и уже намеревался двинуться к выходу, как обнаружил себя на прицеле. Лида стояла в противоположной стороне гостиной, у выхода. Лучевик направлен точно на меня. Долбанная магнитная дверь!

– Не рыпайся, Трэпт, – приказала она и тут же приняла превентивные меры: – Снимай браслет.

Я не стал спрашивать, какой именно, а предпочёл выполнить указание. Она знала лишь про усыпляющий шип, защитный же браслет походил на безобидный аксессуар, органично сочетаясь с костюмом проститута.

– Молодец, – похвалила меня девица. – Теперь нам надо попасть на «Агрессор».

– Поведёшь меня на мушке? Или пойдём в обнимку, как пьяные любовники?

– Не юли, Майло. Я видела, как ты приехал на скутере.

– Видела? – искренне удивился я. – И столько времени ждала, прежде чем выйти на сцену?

– Хотела узнать, что ты предпримешь. Я была уверена, что ты не улетишь, не разобравшись в ситуации. – Она кивнула на лежащие тела. – Думаешь, там много ценных для тебя знаний?

Я пожал плечами:

– Кто знает. На кого ты работаешь?

– Ага, вот так взяла и сказала. Давай двигай к скутеру. И без резких движений, руки держи на виду.

Я послушано зашагал. Что ещё мне оставалось? Без сомнения, Лида – профессионал высокого класса. Внедрённый в логово врага агент, ни разу не вызвавший подозрений. Ни у меня, ни у Козински. Мы все купились на её легенду, как школьники, поверившие в целомудренность главной красотки класса. А все они нагло врут.

– Дай мне сумку, – потребовала Лида, когда мы подошли к аэроскутеру. – Заводи.

Мы сели, и я тут же почувствовал упирающийся в рёбра холодный ствол лучевика. Нажмёт спуск и – мгновенная смерть. По крайней мере, без долгих мучений. Сумкой она прикрыла руку с оружием, умно, ничего не скажешь.

– Не опасаешься, что Шлупп пришёл в себя и сейчас устроит нам облаву? – поинтересовался я на подъезде к воротам.

– Он не придёт в себя, – ответила Лида. – Та версия Шлуппа, которую я убила, вполне самодостаточна.

Я не совсем понимал, о чём она говорила.

– Версия?

– Угу. Проезжай, пока никого нет!

Мы прошмыгнули в открывающиеся ворота, и я прибавил скорости.

– Если хочешь выжить, Трэпт, – продолжила девица, – то должен задавать как можно меньше вопросов.

Толстый намёк на то, что она планирует оставить меня в живых при должном уровне послушания? Такие как она не оставляют свидетелей. Мы примчались к звездолёту за считанные минуты. Аэроскутеру я дал команду вернуться в грузовой отсек, сам же первым зашёл на борт под дулом лучевика. Едва выход заблокировался, мне в спину полетели новые указания:

– А теперь мы возвращаемся на Тропик. Настраивай курс.

– На Тропик? – машинально переспросил я, оценивая в уме перспективность момента. – Решила взять отпуск после успешного выполнения задания?

Лида не оценила юмора и метнула в меня злобный взгляд. Убьёт ли она меня сразу после того, как я подниму «Агрессор» на орбиту и задам ему координаты планеты-курорта? Или рискнёт и сохранит до конца полёта? Лучше не проверять. Ни на секунду она не сводила с меня оружия.

– Ну же, детка, – упрашивающим тоном протянул я, медленно приближаясь к панели управления. – Давай играть в открытую. Расскажи мне о своей миссии. – Я обернулся, сохранив положенную дистанцию от предметов вокруг себя. – Знаешь, честность творит чудеса.

Прежде мне не приходилось проверять технологию «Газокок» в действии, я видел лишь симуляции. Всё произошло молниеносно. Кодовая фраза «Честность творит чудеса» одновременно активировала защитный браслет и выпуск парализующего газа в вентиляционной системе звездолёта. Оказавшись в коконе, я совершенно ничего не видел и не слышал в течение минуты, после чего временное мини-убежище исчезло. «Агрессор» стабилизировал дыхательную смесь, выветрив частицы газа. Я вдохнул с напрасной опаской.

Лида распласталась по центру пилотского отсека в позе морской звезды. Лучевик валялся возле правой кисти, едва касаясь пальцев. Я подобрал оружие и принял первостепенные меры предосторожности: основательно связал ноги и руки девицы, усадил её в пассажирское кресло и вдобавок перетянул ремнями туловище. Если верить инструкции «Газокока», в запасе оставался час до полного пробуждения усыплённого субъекта.

Для начала я решил задать «Агрессору» команду подниматься на орбиту. Не стоило задерживаться на Z-8 дольше необходимого. Запуск атмосферных двигателей, настройка автопилота и прочие предстартовые операции заняли минут двадцать. Оперативно внеся в компьютер нужные комбинации, я взял рабочую сумку и вернулся к пленнице. Лида ушла в царство глубоких снов, не вспоминающихся после возвращения в реальность. Я покопался в её карманах и нашёл то, ради чего она трудилась последний год, а может и больше – транс-ампулу с тёмно-синим раствором. Цвет говорил о том, что скачивание проходило в формате архивирования в мемодубликаты. У меня не оставалось сомнений, что в этом растворе содержалась сжатая жизнь – вся целиком – убитого Лидой заключённого Таннера – Шлуппа. Архивирование позволяло перекачивать воспоминания быстро и в больших объёмах, но исключало возможность просматривать их или загружать в другое сознание. Теперь эту ампулу мог расшифровать только специалист по мемодубликатам с кучей узконаправленного оборудования.

Ладно, подумал я, прямым рейсом до знаний Генри мне пока не добраться, зато можно испробовать обходной путь. Через разум Лиды. Я не сомневался, в нём меня ждало немало интересных открытий. В другом её кармане я нашёл «ластик воспоминаний» – ампулу с прозрачным раствором, вызывающим безвременную амнезию. Продолжительность зависела от введённого количества, целая ампула способна стереть десятилетие. В лабораторных условиях возможно «затирать» определённые периоды, но Лида носила с собой «ластик» с единственной целью – напрочь уничтожить свою память в случае попадания в плен. Враг не должен узнать никаких сведений, но «Газокок» лишил её возможности принять необходимые меры.