Космические Рейдеры (СИ) - Анджей Б.

Отключив справочник, я вывожу на экран изображение с внешних камер. Пока входим в систему на обычной световой скорости, разглядываю планеты. Вроде все в порядке — соответствует описанию. В общем, ничего примечательного.

Стоп! А это ещё что такое прямо по курсу?

Астероид? Планетоид? Маленькая точка вращается по необычной траектории. Притом навигатор, когда задавал путь, не предупреждал о посторонних объектах.

— Молли! — обратился я к боевой подруге, признав, наконец, немощь собственных глаз. — Видишь ту хрень? Можешь её зазумить, отсканить, проанализировать?

— Да, Кэп, могу! — радостно ответила нейронка и снова замолчала. Идиотская улыбка на экране замерла, словно бы зависнув. Так прошло несколько минут.

— Так что? Проанализировала? — не выдержал я.

— Конечно, Кэп! Ещё до того, как вы попросили!

— Так чего молчишь?

— Вы не просили делиться результатами анализа с вами. Хотите начать?

Вот стерва. Не могу даже понять — она издевается или багует. Не хватало ещё, чтоб мой борт-компьютер подхватил машинного Альцгеймера или что там у них бывает…

— Объект, привлекший ваше внимание, — это останки джамп-бота с Лютеции! Второе поколение. Самая популярная модель рейдерского корабля, за счет лучшего сочетания цены и качества. Рекордсмен среди всех звездолетов по количеству выпущенных экземпляров!

— Молли, ты мне что, новый звездолет продаешь? Завязывай с рекламой. Увеличь изображение — я сам гляну.

На этот раз своенравная нейронка выполнила приказ четко и без комментариев. Я принялся изучать неожиданную находку.

Не подлежит сомнению, что судно принадлежало унтеру с Лютеции — рейдеру, отдавшему жизнь за будущее человечества. Однако идентифицировать имя пилота не получилось, так как на месте номерного знака зияла огромная пробоина. Разбитый корабль мог болтаться здесь как несколько месяцев, так и десятки лет…

Судя по характеру повреждений, рейдер был уничтожен патрулем греев. Об этом гаденьком народе почитайте в энциклопедиях, а мне лень тратить время на рассказы об этой космической гопоте.

— В общем, всё понятно, — заключил я. — Проводи стыковку.

— А может всё-таки займемся переработкой останков в полезные ресурсы? — эмотикон хитро подмигнул. — Как в тот раз?

Я вздрогнул, вспомнив «тот раз».

Всё-таки какая-никакая память с прошлых рейдов у клонов тоже имеется.

Тогда мне тоже посчастливилось встретить останки рейдерского бота. Правда, в ещё более искореженном и помятом состоянии, чем нынешние. Настолько, что даже проводить стыковку казалось рискованным. Потому я тогда принял другое решение, но до сих пор не знаю, насколько правильное. В голове всплыл тот давний диалог с Молли.

Флешбэк:

— Поздравляю, Кэп! Нам кое-что удалось вытянуть из этой рухляди!

— Я тут подумал, Молли… А что, если тело пилота было внутри?

— С вероятностью 59% тело действительно было внутри, Кэп! Возможно, именно поэтому запасы пищи тоже пополнились.

— Ты в своем уме, Молли⁈ Предлагаешь мне стать каннибалом⁈

— Но, Кэп! Вы же не будете есть стейк из человека! Конвертер перерабатывает биомассу в нейтральные пищевые батончики. Вместе с любыми другими органическими элементами, которые нам удается раздобыть.

— Утешила, называется… Завтра на завтрак ждать батончик из инопланетной травки вперемешку с человечьими внутренностями? Бррррр! Я объявляю голодовку!

— Вы знаете, Кэп, что оздоровительное голодание запрещено пилотам во время рейдов…

— А я что-то говорил об оздоровлении? Я просто не хочу жрать людей! Всего-навсего, мелочь-то какая, да?

— Хочу заметить, Кэп, что с вероятностью 41% пилота на борту переработанного судна не было.

— Тогда откуда увеличение запасов пищевой биомассы?

— Это могли быть запасы погибшего пилота. Кукловоды могли забрать его, но человеческая пища им совершенно неинтересна.

— Ох, Молли, ну почему бы не поменять вероятности местами? Давай 59%, что тела пилота там не было, а лишь 41%, что оно осталось?

— Если нейтральные пищевые батончики от этих цифр станут для вас аппетитнее, Кэп…

— Ты меня режешь без ножа, Молли! Скажи, ведь любой рейдер на моем месте поступил бы также, да?

— Если бы отдал приказ на переработку останков, то — безусловно. Ему тоже пришлось бы употреблять пищу, в составе которой с вероятностью 59% присутствовали бы данные белковые соединения.

— Важно, чтоб в составе самого батончика не было аж 59% человечины! Впрочем, что я несу? Если в нём будет лишь 1% моего коллеги, то он станет более съедобен что ли?

Вот только как я поступил после? Хоть убей, не помню. Вроде бы приказал выбросить в открытый космос приобретенную столь противоестественным способом пищу. Хотя не уверен…

Рот почему-то наполнился слюной, как только я вспомнил вкус пищевых батончиков. Может всё-таки смирился? И потом каждое утро завтракал с надеждой, что в угощении не попадется волосок или ноготь павшего товарища…

Тряхнув головой, я отогнал прочь мрачное воспоминание. Посмотрел прямо в квадратные глаза эмотикона на экране и решительно сказал:

— Нет, больше никогда не будем делать, как в «тот раз». Более того, я хочу почтить память погибшего сослуживца. Врубай траурный марш на полную катушку!

— Кого предпочитаете, Кэп? Шопена или Вагнера? А может быть, «Похоронный марш» Чайковского?' — на экране всплыло эмодзи, изображающее пляшущую музыкальную нотку.

— Ой, к счастью, никого я не предпочитаю. А покойному коллеге, думаю, уже без разницы. Ставь на свой вкус.

— Ммм, — нотка сменилась задумчивым смайлом, с приставленным к подбородку пальцем. — Я предпочту, пожалуй, Мендельсона, если не возражаете.

В следующую секунду из всех динамиков началось вещание, напомнившее об утренней «Рейдерской Зорьке» в школе-интернате:

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели! С вами Молли и Кэп, и сегодня вы услышите…

— Молли, ты чего? — я даже выпучил глаза от возмущения. — Думаешь, такие шуточки сейчас уместны?

— Кэп, я пытаюсь создать торжественную атмосферу! Ведь на похоронах должна быть некоторая помпезность.

— Как по мне, ты сейчас юродствуешь, а не создаёшь торжественность.

— Как всегда, спасибо, Кэп. От вас не ожидала ничего другого… —пробурчала уязвленная Молли, а эмотикон на экране состроил обиженную рожу.

— Хорош уже капризничать, Молли. Музыку скоро включишь?

— Музыка давно играет, Кэп. Уже 18-я секунда моего любимого трека… — отозвалась Молли с оттенком лёгкого сарказма в голосе.

— Играет? Хм… А почему я ничего не слышу?

— Марш звучит из внешних динамиков. Музыка нашей радиостанции разносится по всем закоулкам этой захолустной системы.

Я резко вскочил из пилотского кресла и прямо-таки завизжал, глядя в беспечно улыбающийся экран:

— Эй-эй! А как же режим маскировки? А вдруг кукловоды? Это мой первый вылет, Молли!

— Не беспокойтесь, Кэп. — сумасшедшая нейронка оставалась по-прежнему невозмутимой и оптимистичной. — Скорость радиоволны равна скорости света, пройдут часы, пока сигнал покинет пределы системы.

Хм… Вроде слегка успокоила… Напрасно запаниковал.

— Ладно, ты права. Кукловоды реагируют на джампы, а не на похоронные марши…

— Так включить музыку в кабине пилота, Кэп? Будете слушать?

— Пожалуй, не стоит. Не музыкальное у меня какое-то настроение… Лучше, поскольку я уже все равно встал из кресла, то почту память павшего товарища минутой молчания.

— Докладываю: трансляция траурного марша закончена, Кэп!

— Молли твою ж.! А минута молчания даже не начата!

— Прошу простить, Кэп. Однако моё поведение остаётся в рамках установленной программы.