Изгой солнечной системы (СИ) - Хабаров Сергей

— А не испытать ли мне мои способности? — задала она сама себе вопрос. — А то сколько времени я уже живу за гранью человеческих возможностей и не пользуюсь ими.

«Ты только что ими воспользовалась. Лет на восемь строгого режима потянет», — ехидно сообщил Джуниор.

— Заглохни, зануда, я о своих других возможностях говорю.

«Могу отрастить тебе член на лбу».

— Джу, ты душнила. — Ева подошла к окну и взглянула на дом напротив. — Хочу дальнозоркость, как у сокола.

«Хоти в одну руку, сри в другую. Посмотрим, какая быстрее наполнится».

— Джу! Завязывай сношать мои мозги, а то у меня тоже есть инструменты тебе жизнь усложнить.

«Закрой глаза и полежи на кровати пять минут», — сдался Джуниор.

Метаморфозы были не сказать, что болезненными, просто не очень приятными. Глаза чесались изнутри, и просто лежать в постели с опущенными веками было не так легко. Как только закончился зуд, закончились и метаморфозы, а Джу объявил, что она может открыть глаза.

— Ой, мама! — пискнула девушка, потому что ей показалось, будто на неё падает потолок. От страха она снова закрыла глаза и услышала издевательский ржач Джуниора. — Не смешно! — фыркнула она, открывая сначала один глаз, потом другой.

Потолок она видела как под увеличительным стеклом, хотя до него было метра три. До Евы не сразу дошло, что видит она около десяти квадратных сантиметров, то есть является почти слепой.

— Джу, а почему так мало?

«Потому что ты не птица, и мозг у тебя устроен не как у сокола», — кратко объяснил сосед по мозгам.

— А как отдалить?

«Также, как и всегда, просто почувствуй и привыкни. Это всё равно, что ходить или дышать».

Она попробовала и перефокусировала зрение, это действительно оказалось легко. Но фокусироваться на ближних предметах было тяжелее. От этих практик даже немного голова закружилась. Джу объяснил это тем, что мышцы глаз не развиты.

«Всё сразу учитывать сложно», — оправдывался Джу. — «Мышцы глаз были увеличены, но, видимо, недостаточно. Попробуй попрактикуйся у окна, глядеть вдаль тебе должно быть легче, чем сосредотачиваться на ближних предметах».

Ева подошла, но не к окну, а к зеркалу и чуть снова не пискнула, на этот раз от восторга. Глаза были нечеловеческие. Во-первых, не было белка, его вытеснил громадный зрачок с двойной радужкой. Внешнее кольцо было бирюзового цвета, а внутреннее — золотистого.

— Какой красивый цвет. — Залюбовалась она. Потом, когда попыталась сфокусироваться на отражении глаз и сделать всё чётче. Бирюзовая радужка тут же расширилась и немного сузила зрачки.

«Внешняя радужка помогает регулировать натяжение хрусталика, внутренняя — количество света», — пояснил Джу.

— Жалко с такой красотой по улице не походишь.

«Почему?»

— Слишком вызывающе, святоши докопаются. Может, ещё пришьют какой-нибудь неприличный статус мутанта. Я и так местной администрацией числюсь как нечеловек.

«Сомневаюсь, что докопаются. Тут никому ни до кого нет дела, а если и пристанут, то скажешь, что это голограмма для красоты».

Ева подошла к окну и начала изучать сначала неподвижные предметы, потом переключилась на прохожих. Немного бесило то, что при фокусировке сужался обзор и объект наблюдения приходилось преследовать взглядом, от этого быстро уставали глаза. Она переключилась с изучением прохожих на соседний дом. В основном квартиры были пустые, так как на станции сейчас был хронометрический день, и люди были на работе. Но вот в одной из квартир домохозяйка наводила в своём жилище порядок, понукая робота-уборщика, в другой человек смотрел какой-то сериал через иллюзию на стене, а вот парочка подростков разного пола, пользуясь тем, что взрослых нет дома, занимались любовью. На последних Ева немножко задержалась и позавидовала. На станции не принято заниматься интимом бесплатно, но человеческая природа брала своё, и людям хочется любви в любом возрасте независимо от материального положения. А, судя по отсутствию профиля у подростков, нейросетей у них ещё нет, и электронного кошелька с кредитами тоже нет.

— Так стоп. А с какого возраста гражданам ставят нейросеть в голову?

Немного порывшись в своих медбазах, она вспомнила, что максимально ранний возраст установки баз — это 13 лет. Но рекомендуется это делать лет с 14–15, а до этого подростки должны ходить в специальные учреждения, развивающие социальные навыки и интеллект. А это значит, что любовная парочка совсем зелёная, но законодательство они не нарушают, возраст согласия на станции как раз 13 лет (возраст согласия в Японии до 8 февраля 2024 года как раз 13 лет, думал, фантастику пишу, а оказывается, иронию).

— Фу, какой разврат! — Фыркнула Ева, получше разглядев любовников, тела которых ещё формировались. — Это вот так они сейчас социализируются?

«Я надеюсь, ты не ко мне обращаешься».

— Да я просто. Слушая, может, куда-нибудь на них заявить? Там родителям сообщить, чем их детишки занимаются вместо уроков.

«Можно на isd.porno.zeron.da, хе–хе. Ты сама-то давно стала такой моралисткой? Просто оставь их в покое и не мешай людям получать удовольствие от жизни».

А действительно, давно ли? Где-то сразу после того, как прожила десять лет в ящике у Данчика. Когда нет возможности даже передёрнуть, хочешь не хочешь, а воздерживаться научишься. Земные сотрудники душевного здоровья не рекомендуют гражданам воздерживаться больше недели, а оптимально считалось иметь близость раз в два–три дня. Никто не запрещал чаще. «Любите друг друга и размножайтесь» — это было частью государственной политики, поэтому население подталкивали к размножению как могли, в том числе и пропагандой. Когда она покидала Землю, было нормой иметь в 20 лет двух или трёх детей. Планета была не до заселена, и чем больше детей родится от разного рода связей, тем лучше. В противном случае о своём состоянии душевного здоровья надо было заявить и пройти соответствующую терапию со специалистом. Прожив в Содружестве какое-то время, жизнь на Земле стала казаться Еве слегка ненормальной. Уже непонятно было, как это так у них дружно и легко всё получалось, будто под лёгкими наркотиками тогда жила. Но осознание этого только усиливало желание вернуться домой, где все тебя любят.

Кстати о любви, в том доме, что она изучала, оказалось, жил Ён. У неё было много времени рассмотреть его лысую голову и лицо, так как он неподвижно пялился в подзорную трубу. Ён — наёмник, и было неизвестно, на кого он сейчас работает и за кем он наблюдает, может, даже и не за ней.

— Это он за мной подглядывает? Вот чудак. Как бы проверить, за мной или нет. О, знаю!

Полностью подняв жалюзи и отойдя вглубь комнаты, она стала танцевать медленный эротический танец, в процессе она постепенно обнажалась. Ён — молодец, продержался аж до лифчика, а потом его правая рука потянулась к другой «трубе». Еву это насмешило, она прервала свой танец и позвонила ему по нейросети.

— Хватит др*чить, я задолжала своему спасителю свидание.

Глава 21

Профессия обходчика вентиляционных путей была не самой тяжёлой, но по-своему грязной и опасной. Поэтому Марж не выпускала огнемёт из рук. Рутинная опасность в вентиляционных туннелях исходила от адаптировавшейся к местным условиям фауны. Из-за разницы гравитационных полей большая фабрика, вырабатывающая кислород путём гидролиза, была построена поближе к зоне невесомости. Используя разницу гравитаций и карманы невесомости, туннели были выстроены так, чтобы кислород естественным образом сам себя доставлял куда надо, без подключения турбин. По туннелям вентиляции тёк газ, насыщенный кислородом, поэтому работать без маски в нём было запрещено, дышать-то тут можно, но через пять минут любой человек, даже хорт, становился пьяным, как шахтёр в вечер пятницы. По этой же причине использование огнемёта становилось очень опасным, перед использованием сопла надо было продувать специальным газом, чтобы избежать обратной тяги. Пламя и кислород друг друга очень любят, и в чистом кислороде спичка горит, как бенгальский огонь, а в жидком вообще взрывается. Часто от некачественных огнемётов исходила главная опасность для проходчика, потому что тот превращался, по сути, в бомбу замедленного действия и взрывался при попытке использовать своё оружие. В связи с этим многие проходчики вовсе не использовали огнемёты, предпочитая альтернативу в виде разбрызгивателя кислоты высокого давления или сделанные кустарным способом огнестрельные пулемёты. Стрелковое оружие, конечно, было вне закона, но жителям красных зон было на это плевать с высокой колокольни. Да-да, жители красных зон часто трудятся на общее благо, выполняя важную, но грязную работу. Никто из зелёного сектора сюда работать не пойдёт, разве что только из жёлтого, и то дважды подумает, а на третий раз пожалеет. Ева называла таких людей гастарбайтерами. Низкоквалифицированные работяги, выполняющие тяжёлую грязную работу, как правило, не получающие полной стоимости своего труда. У них на Земле это явление считается устаревшим пережитком капиталистической эпохи. Ева, конечно, врёт, но слушать её интересно. Иногда Марж тоже жалела, работая проституткой вместе с Таю, она сама выбирала себе клиентов и занималась этим, когда ей захочется, лёгкие деньги. У неё даже были постоянные клиенты, которых она, по сути, считала чем-то вроде гарема. Честные деньги они всегда достаются тяжело. На этот трудовой подвиг её спровоцировала Ева. Эта мелкая слабая девушка словно противопехотный шип: на какой бок не упадёт, всегда стоит. Такая стойкость вдохновляла. Вот Марж и вдохновилась, третий день она шла в наморднике противогаза, темноте, холоде и грязи, уничтожая по пути растущие тут грибницы. Но что самое обидное, уже неделю у неё не было мужчины.