Горизонты вечности (СИ) - Бриз Евгений

Реакция консилиума оставалась для меня загадкой до тех пор, пока один из представителей не заговорил:

– Значит, вы ищете недостающие пазлы картины мира? И никаких происков Холдинга?

Нет, они точно испытывали моё терпение.

– По-моему, так я и сказал. Или каждое предложение стоит повторять дважды?

– Не стоит, мистер Трэпт, – вмешался более молодой голос. – Мы проверим информацию, но многое уже знали и до этого.

– И вот вам первый из искомых пазлов, – включился ещё один, – учёные, на которых так рьяно охотятся по всей Э-Системе, имеют к нашим исследованиям лишь косвенное отношение.

Хороша нажива, но я старался сохранять ясность мышления. Тут же вспомнился недавний разговор с первой троицей магеллановцев. «Чем глубже они заблуждаются, тем лучше для нас».

– Вы использовали их как отвлекающий манёвр? – спросил я.

– И манёвр сработал, – последовал ответ. – Мы отвлекли внимание от планеты, рассыпав вдали фальшивые игрушки.

Будь возможность, я бы укоризненно покачал головой, но пришлось ограничиться голой морализаторской фразой:

– Значит, к своим сотрудникам вы относитесь, как к фальшивым игрушкам? Я не стану подписывать с вами контракт.

– Он вам и не потребуется. Задание из тех, где нужны контракты.

– Всё настолько ужасно?

– Вероятность успеха двадцать процентов.

Шикарные шансы. Разве я не должен был привыкнуть к подобным вероятностям успеха?

– С добровольцами у вас недобор, – предположил я, – поэтому вы используете любого подвернувшегося бедолагу?

– Далеко не любого, – возразили мне. – И не стоит так прибедняться, мистер Трэпт. Именно ваши навыки агента сделали из вас подходящего кандидата на роль червя.

– Червя? Полагаю, без навыков мне бы жилось проще.

– Они же могут вас и спасти. Нет смысла бросать в водопад не умеющих плавать щенков. Они ведь всё равно не выберутся. А вот вы – другое дело.

Мне польстило признание таланта выкручиваться даже из безнадёжных передряг.

– Ладно, раз уж моё мнение не учитывается, может, перейдём сразу к делу?

На несколько секунд в зале повисла тишина.

– Мы передадим вас под начало полковника Парсона и доктора Джудо. Они работают в аномальной зоне, где ведутся исследования обнаруженных артефактов.

– Мы уверены, там вы найдёте все недостающие пазлы для вашей картины, – на этой оптимистичной ноте меня отключили лёгким уколом в шею.

Полковник Парсон походил на бульдога, которому вкололи пять кубиков тестостерона. Его глаза, как и он сам, постоянно бегали туда-сюда, подгоняли подчинённых и искали косяки в упорядоченном рабочем процессе. В полевой лаборатории, возле которой мы находились, царствовала доктор Джудо, но вокруг лаборатории была вотчина полковника. Именно он решал, кого впускать за тяжёлые бронированные двери.

Мы стояли втроём в пустыне, под палящим светилом Криопсиса: я, Мойвин в теле «запаски» и неизвестный мне парень лет двадцати с небольшим. И ещё два охранника по бокам. Вопреки ожиданиям, Захар не стал напоминать мне о проколе с Кравицем, хотя проколом я это не считал. В любом случае, «Магеллан» использовал бы нас по своему усмотрению, а усмотрения у него, как я понял, за гранью цинизма.

Парсон закончил с раздачей указаний и подошёл с выражением лица, будто кто-то из нас спалил его дом.

– А вот и новые черви, – сказал он и тут же повеселел. – Я ознакомился с вашими досье. Разберёмся сразу с сантиментами: никто вас не спасёт. Там, куда вы отправитесь, всё будет зависеть только от вас. Мне глубоко плевать на ваши жизни, но мне платят за то, чтобы черви возвращались.

– Обнадёживающая речь, – буркнул я, воспользовавшись паузой. И получил болезненный тычок в бочину от охранника.

– Она только началась, Трэпт. В этой лаборатории, – Парсон указал себе за спину, – собраны главные находки «Магеллана». Мы называем их цифрофагами. Они частично напоминают саркофаги и огромные циферблаты.

– А действуют так же, как и малые циферблаты? – рискнул спросить я. На удивление, нового тычка не последовало, и полковник ответил спокойно, словно ожидая от меня подобного вопроса.

– Не совсем. Но хорошо, что ты наслышан о наших ранних находках, некоторые из которых успели украсть засланцы «Долгого рассвета». С тех пор у нас жёсткий карантин.

– Ясно, так что с цифрофагами? – напомнил я.

– Они позволяют перемещаться в пространстве-времени, – сказал Парсон. Коротко и со вкусом.

– Значит, слухи правдивы? – ожил Мойвин.

– Частично. Всё не так просто, как представляется. Теоретически заправленный меллиумом цифрофаг может переправить разум в любую точку пространства и времени, но вопрос в возвращении.

– А что такое меллиум? – решил не отмалчиваться и третий юноша.

– Меллиум – это мощнейшее и опаснейшее вещество, топливо, – пояснил полковник и скрестил руки за спиной. – Про исчезновения целых исследовательских групп вы наверняка наслышаны. – Мы синхронно кивнули. – Так вот, всё это результат контакта с незащищённым меллиумом. Внешне он практически неотличим от смеси ртути и едва влажного песка. – Парсон криво улыбнулся. – А мы в пустыне, где сплошь песок. Для поиска артефактов приходилось вести раскопки. Потери были неизбежны.

– Так что случилось с теми экспедициями? – спросил я, ощущая накатывавшее возбуждение. Оно затмило даже чувство опасности. Кусочки мозаики сыпались на меня, как и взымаемый ветром песок. – Меллиум забросил их невесть куда в прошлое или будущее?

Полковник покачал головой:

– Доподлинно неизвестно. Но мы полагаем, он мог и попросту уничтожить их. Превратить в пыль в прямом смысле слова.

– При этом вы продолжаете работать с этим топливом, – констатировал Захар, как мне показалось, намекая на безумие магеллановцев.

– Разумеется! – воскликнул Парсон. – После здешних находок Портал кажется примитивной и наскучившей игрушкой. Он – всего лишь дверь в другую комнату в огромном доме с миллионом комнат и этажей. Зашли – вышли и ничего более. С помощью же цифрофагов мы можем путешествовать по дому, как захотим.

– Главное – не забрести в тёмный чулан с захлопывающейся дверью, – вставил я.

– Вот именно, Майло! – Полковник снизошёл до того, что одобрительно похлопал меня по плечу. – В наших руках оказались безграничные возможности, но мы пока не научились ими правильно и безопасно пользоваться.

– И мы для вас подопытные кролики, – скорее заявил, чем спросил Мойвин. – Или как вы говорите – черви.

– Потери неизбежны, – упорно повторил Парсон.

– А вы не задавались вопросом, что случилось с Экспонатами, в чьих артефактах вы сейчас пытаетесь разобраться? – спросил я. – Может быть, их погубили их же технологии?

– Не поверишь, старина, но именно этот вопрос корпорация поставила во главу угла.

Он назвал меня «старина»?

– Если продолжать аналогию с огромным домом, – не позволил мне опомниться полковник, – то мы – дети, забредшие в него в отсутствие старших. Возможно, родителей. И наша задача – не баловаться, почуяв свободу, а разобраться, куда эти взрослые делись.

– У вас неплохо выходит с аналогиями, – заметил я без злого умысла, что не спасло меня от ещё одного тычка. На сей раз болезненнее предыдущего. Я едва не согнулся пополам.

Этим уродам и слова не скажи! Парсон сделал вид, что ничего не произошло, и сказал:

– Многое нам уже удалось выяснить, но информации по-прежнему крайне мало.

– Так чем вы занимаетесь? – осторожно поинтересовался Захар. – Забрасываете червей в прошлое или будущее и ждёте их возвращения с порциями информации?

– Близко, но не верно. Во-первых, цифрофаги не перемещают материальные объекты. Мы не можем снабдить червя оружием и прочими технологичными девайсами для помощи в сборе информации.

– Как же перемещается сам червь? – недоуменно спросил третий парнишка.

– Разумом, – ответил Парсон. – Путём вселения в субъекта, привязанного к конкретному месту и времени. Тело червя же остаётся в вегетативном состоянии в цифрофаге. Соответственно, червь не может забрать с собой ничего, кроме полученных знаний.