Пограничье Галифата (СИ) - Лислап Илья

"Открой мне заднюю дверь." — Пришло мне сообщение от Мариянь.

Я открыл, во дворе никого не было.

"Готово." — Отписал в ответ я.

Хлопнула соседняя дверь и на пороге появилась Мариянь. Она была в ярких красно-зелёных гольфах до колена. Красно-зелёные шорты с пышней кучей бантов плотно облегали её широкие бёдра и крепкие ноги. Шорты заканчивались на ладонь выше коленей, коленки были голые. Красно-зелёный топик плотно облегал её девичью грудь с проступающими сквозь ткань мелкими сосками. Грудь была уже достаточно крупной, но всё же девичьей, у женщин она становится другая. Топик заканчивался снизу сразу под грудью, оставляя плоский живот с аккуратным пупком на свободное обозрение. Сверху он закрывал верхнюю часть плеч. Красно-зелёные перчатки почти до локтя и красно-зелёные банты в волосах завершали её наряд. Красно-зелёный — это цвет команды, в поддержку которой она выступает.

— Потрясающе выглядишь!

— Места у тебя маловато, но я аккуратно.

Мариянь покружилась и попрыгала на пятачке, высоко поднимая ноги. Даже продемонстрировала вертикальный шпагат. Движения у неё были плавные, она выполняла их красиво, легко и непренуждённо. Было понятно что за этим стоит большая работа.

— Ну, как тебе? — Спросила Мариянь закончив номер.

— Впечатляюще! Я поражен в самое сердце.

— Я рада, что тебе понравилось. Знаешь что дальше?

— Попробовать расстегнуть застёжку?

— Попробуй.

Застёжка ярко-белая, блестящая, с советский пятачок, сзади на спине, от неё к топику и шортам идут полоски ткани. Мариянь развела руки в стороны, и, когда я подошёл, положила их мне на плечи. Я обнял Мариянь, иначе застёжку не достать. Мариянь спокойно ждала, внимательно глядя мне в лицо. Я ухватил застёжку пальцами и попытался её согнуть. Застёжка не поддавалась.

— Что? Сил не хватает?

Понятно. Пробует вывести меня из себя. В сети это было. Я б этого не нашёл, если бы не залез в сеть под видом Алимы. Как там было то? "Лучше один раз получить по морде, пока есть возможность отказать, чем потом мучиться всю жизнь"

— Сломать боюсь.

— Не бойся.

Я сдавил застёжку изо всех сил. Просто чтобы сказать: "Я старался изо всех сил. Увы." Застёжка с треском сложилась, топик и шорты разъехались и свалились на пол тряпочками. Мариянь оказалась в моих объятьях голенькая, гольфы, перчатки и банты в волосах за одежду не считаем. Как говорится готовая к употреблению. Мариянь вздрогнула, дёрнулась и я ватоматически сжал её в объятьях. В голове у меня зашумело. Организм, привыкший к регулярному сексу, после шести дней воздержания очень хотел женщину, хотел здесь и сейчас.

Очнулся я через несколько секунд. Мы так и стояли, я прижимал Мариянь к себе, а она бессильно пыталась упереться в меня руками и обречённо повторяла:

— Ли! Нет! Пожалуйста! Ли! Не надо! Ли! Я не хочу! Пожалуйста! Ли! Отпусти меня!

— Да, Мариянь, конечно. Сейчас я тебя отпущу. Успокойся.

— Да! Отпусти! Пожалуйста!

— Успокойся, и я тебя отпущу.

— Всё! Я успокоилась! Отпускай!

— Тебе есть что одеть?

— Да. У меня в рюкзаке комбинезон. Отпускай же.

— Сейчас отпущу. Не торопись, аккуратно оденься.

— Да отпускай же!

— Ты точно успокоилась?

— Да успокоилась я, успокоилась. Отпускай!

Я раскрыл объятья, и Мариянь бросилась к рюкзачку.

— Извини. Застёжка неожиданно открылась.

Мариянь, видя что я не двигаюсь, на самом деле успокоилась. Она сняла с себя остатки сценического костюма, запихнув его в рюкзак и продемонстрировав свою фигуру, и элегантно влезла в повседневный. Одетая, она окончательно вернула себе самообладание. Подняла тряпочки бывшие шортами и топиком с пола, ухватила за застёжку и, поразглядывав её, вперила в меня обвиняющий взгляд:

— Она не так открывается! Ты просто сломал её!

— Извини! Так получилось.

— Ничего. — Ответила она, и я понял, что виноват во всех грехах.

Она прошла к двери, остановилась и вполоборота выплюнула:

— Значит я тебе совсем не нравлюсь!

Я мгновенно оказался около неё, ухватил за талию, крутнул и снова замкнул в своих объятьях. Среагировать она не успела, пока не оказалось слишком поздно.

— Я так боролся с собой! У меня чуть сердце не разорвалось, когда я тебя отпускал! — Здесь я немного преувеличил. — Ты ведь такая красавица! С такой бархатистой кожей! Ты так умопомрачительно пахнешь! Вся такая вся чистенькая! Прямо из душа! И вся такая голенькая, доступная! Ты просто не представляешь, как я тебя хочу. И вот я, обливаясь внутри горючими слезами и еле удерживая лицо, тебя отпустил. И что? Ты меня за это же и третируешь! Кто меня умолял отпустить? Зря я тебя послушал! Нужно было сразу отнести тебя вон на матрас и прямо на матрасе на тебе и жениться! Но это не сложно исправить!

Я, прижимая Мариянь к себе, прогнулся назад и ноги её оторвались от пола. Я крутнулся и маленькими шагами понёс её в угол к матрасу. Мариянь взвизгнула, забилась как пойманная птица и начала просить:

— Ли! Я всё поняла! Отпусти меня! Я уже одетая!

— Там внутри ты голенькая, чистенькая, вкуснопахнущая, с бархатной кожей. Прямо ам тебя!

— Ли, ну пожалуйста, ты же меня уже отпустил!

— И что я получил в ответ? Упрёки!

— Ли! Пожалуйста. Я всё поняла.

Я остановился, выпрямился, и Мариянь утвердилась на ногах.

— Ну, хорошо. Я тебя снова отпущу.

— Да! Да! Отпусти!

— Но ты мне кое-что должна!

— Что?

— Как что? Поцелуй. Я тебя не раздеваю, а ты меня целуешь.

Мариянь меня поцеловала, если это можно назвать поцелуем. Скорее так клюёт птица, чем целует девушка. Я, не выпуская Мариянь, начал переводить на галифатский Ронсара. Рифмы у меня, естественно не получались, но определённый ритм передать мне всё же удалось.

Я так люблю тебя,

Отчаянье берёт,

А ты и поцелуй

Едва мне подарила.

Не вкусный поцелуй,

Холодный как могила…

Да. Перевод вольный. Но "спешил" не подходит по смыслу и я его заменил. Ещё я выкинул всю середину, там где про внучку и бабушку, невесту с женихом в окружении народа. И заменил на своё. Конец в целом оставил.

Да просто клюнула меня

Как птица!

Меня так не целуй,

Как это мне ни грустно.

Захочешь целовать,

Так уж целуйся вкусно!

— Это что?

— Это я попытался перевести одного старого поэта.

— А вкусно целоваться это как?

— Обними меня, не торопись, попробуй поцелуем передать мне то, что ты чувствуешь и как ко мне относишься.

— А ты меня отпустишь?

— Отпущу, обещаю.

— Не обманешь?

— Не обману.

Мариянь обняла меня, прикрыла глаза и медленно потянулась ко мне губами. Наши губы соприкоснулись и всё замерло.

Мариянь разорвала поцелуй и судорожно вздохнула. Я понял, что тоже всё это время не дышал и мне тоже очень нужно вздохнуть.

— Так?

— Да.

— Тогда отпускай.

— Спасибо.

Я опустил руки. Мариянь помедлила, продолжая меня обнимать, потом опомнилась, отпустила меня, подхватила свой рюкзачок и пошла к двери стараясь не бежать. Выйдя она остановилась, повернулась, засунула голову в комнату и показала мне язык. Я сделал демонстративный шаг к двери, и Мариянь ойкнула и засеменила к выходу из двора. Перед метровым проходам она обернулась. Я, стоя в дверях, помахал ей рукой. Она махнула мне рукой в ответ и скрылась за углом.