Джек Бестелесный - Мэй Джулиан

Однако ультрачувства Адриены никогда не отключались полностью, даже когда она находилась в состоянии, близком к оргазму. И они почти невольно сфокусировались на необычных аурах припозднившихся гостей бала, данного в честь принятия представителей Конфедерации Землян в Консилиум. Адриена вся напряглась, и упоение исчезло.

— Это ОНИ! — прошептала она, испуганно глядя через плечо Марка.

Он не сбился с темпа, но бездумность в его серых глазах тотчас сменилась настороженностью.

— Черт! Ты права, Адди. Все пятеро, и не в простеньких греческих хламидах на этот раз, а разоделись кто во что горазд!

— Но зачем они явились?

— Бог знает. Может, просто хотят светски пообщаться.

Фурор, который вызвало появление воплощенных лилмиков на дневном приеме в Консилиум, не шел ни в какое сравнение с изумлением, воцарившимся теперь в бальном зале. Днем земляне не сполна оценили беспрецедентную честь, оказанную их расе, когда пятеро Надзирателей материализовались в человеческом облике на трибуне Председательствующих в Зале Консилиума. Реакция экзотических Первых Магнатов и их соратников была смешанной. Крондаки несколько растерялись; восторженные гии забалансировали на грани паралича сердца; полтроянцы испустили непроизвольные вопли и вскрики одобрения, а симбиари возмутились от макушек до пят, точнее, до перепонок на ногах и за довольно проницаемыми психоэкранами кисло напомнили друг другу, что галактические менторы не снизошли до того, чтобы почтить их расу своим присутствием, когда первые Симбиарские Магнаты прошли в Консилиум.

Лилмики председательствовали на краткой церемонии принятия новых человеческих Магнатов. Они наблюдали, как Поль Ремилард лишь с небольшим перевесом был избран Первым Магнатом Конфедерации Землян. Они выслушали обращение Поля к Консилиуму от имени человечества, а затем важно поаплодировали, когда Симбиарское Попечительство было официально упразднено и всем землянам наконец было дано гражданство в Галактическом Содружестве. (Испытательный срок дипломатически не упоминался.) По завершении официальной церемонии лилмикские Надзиратели исчезли — чтобы, как решили псе, больше не возвращаться.

Приглашения на бал в честь принятия Конфедерации Землян в Консилиум были вручены всем Магнатам, но в расчете, что лишь немногие нелюди его примут. Крондаки на суше вообще не танцевали и прислали вежливейшие отказы. Чопорные симбиари считали танцы глупостью, а к тому же прекрасно знали, что люди не очень-то и хотели, чтобы на балу присутствовали их недавние попечители, а потому они тоже отказались, за исключением горстки высокопоставленных функционеров, которые не без сожаления решили, что положение обязывает их присутствовать. Гии пришли бы с удовольствием, но их собственные празднества неизбежно завершались упоенным публичным разгулом сладострастия, чего они не могли позволить здесь из уважения к межрасовому этикету, поэтому они приглашений не приняли. Добродушные лиловокожие маленькие полтроянцы обожали танцевать под человеческую музыку и пришли в довольно большом числе.

Все присутствовавшие стали свидетелями нежданного чуда.

Оркестр доиграл джаз-вальс до конца, но большинство пар сразу оборвали танец и, перешептываясь, глазели на вошедших лилмиков. Пятеро Надзирателей словно не замечали сенсации, которую произвели. Кивая, улыбаясь, часто останавливаясь ради общепринятого — ладонь к ладони — взаимного приветствия оперантов, они смешались с толпой гостей и приняли участие в светской болтовне. Их достопочтенный руководитель был в классическом фраке и белом галстуке; его европейского типа товарищ щеголял в модном реактивном костюме из мерцающего зеленого небулина; третий «мужчина», с лицом американского индейца, был облачен в черный традиционный костюм южноамериканского кабальеро с кружевной рубашкой и алым кушаком. Еще эффектнее выглядели две «женщины»: африканка надела тюрбан, вишневое ниспадающее одеяние и украсила руки широкими золотыми браслетами, а шею и грудь — тяжелыми ожерельями; костюм «японки» из бирюзовой и белой шелковой парчи был расшит жемчужинами.

Оркестр заиграл «Динди» — очаровательное произведение бразильского классика Антонио Карлоса Хобима, и тут лилмики совершили нечто уж совсем невообразимое: они пригласили на танец людей.

Надзиратель в костюме кабальеро подошел к Люсиль Картье, а франт в небулине почтительно поцеловал руку Лоры Трамбле. Дэвид Макгрегор в юбке своего клана и бархатной куртке стал кавалером азиатской красавицы, а Поль Ремилард, лишь на секунду утративший светскую выдержку, оказался в паре с величавой африканкой.

Марк и Адриена чуть не подпрыгнули, когда у них за спиной раздался голос:

— Мой милый, я заберу у тебя эту очаровательную барышню.

Марк резко повернулся и увидел перед собой того, кто помешал ему улизнуть на космолете на Землю. Днем с галереи для зрителей в Зале Консилиума, разглядывая таинственные фигуры в длинных одеяниях на трибуне Председательствующих, мальчик не узнал грозного вершителя своей судьбы. Но теперь лилмикский владыка, Примиряющий Координатор, в великолепном архаическом фраке стоял перед ним и Адриеной.

— Вы! — воскликнул Марк. — Так вы один из лилмиков!

— Даже больше, — ответил экзотик с изящным полупоклоном. — Я единый лилмик. — Его глубоко посаженные глаза проецировали на мальчика неотразимое принуждение. — Перед тем как я потанцую с Адди, выслушай мои дальнейшие инструкции, юный Марк. Веди себя послушно и разумно. Когда тебе наконец будет разрешено вернуться на Землю, оказывай своему отцу всемерное уважение и послушание. Что бы ты ни думал, он их вполне заслуживает.

Адриена онемела. Так они знакомы!

— А… как же те? — спросил Марк.

Лилмик сделал небрежный жест.

— Можешь не тревожиться об их нуждах и потребностях. Все необходимое сделано и делается. Позже ты должен будешь помогать младшему, насколько это в твоих силах. — Он повернулся к Адриене, почти парализованной благоговейным ужасом, и чуть коснулся губами ее пальцев. Нечеловеческие глаза, светившиеся иронией, пока он разговаривал с Марком, теперь стали ласковыми, почти печальными. — Вы сегодня очаровательны, ma petite note 51. Нет, более того, милая Адди. Вы настоящая красавица. Потанцуем? Мне бы хотелось, чтобы вы запомнили этот вечер на всю жизнь.

Родственная Тенденция танцевала с Люсиль Картье; они составляли поразительную пару: лилмик с чеканным бронзовым лицом в щегольском южноамериканском костюме и миниатюрная женщина Земли, мать и бабушка Ремилардов, в сверкающей накидке из черных, зеленых и серебряных бус с метровой бахромой из тех же бус и эффектной шляпой с плюмажем из бус и множеством тонких нитей, которые изгибались над ее лбом, точно усики бабочки.

— Могу ли я выразить восхищение вашим костюмом, профессор Картье? — прожурчала Тенденция. — Ему, бесспорно, нет равных на этом балу.

— И по тяжести — тоже, — сказала Люсиль, сияя улыбкой. — Платье из бус вместе с накидкой весит пятнадцать кило, а шляпа — почти пять. Если бы я не напрягала ежеминутно мой психокинез, то просто рухнула бы на пол. Не понимаю, почему я всегда выбираю именно такие туалеты! Но зато я просто наслаждаюсь этим балом!

— Так чудесно, что вы на время отвлеклись от семейных забот.

Люсиль посмотрела в бирюзовые глаза Надзирателя.

— Вам, лилмикам, они все известны, не так ли?

— Не все, мадам профессор. Но и этого достаточно. Вы, Ремиларды, крайне важны для будущности Галактического Содружества, и нас очень встревожили трагедии, недавно вас постигшие.

— Вы так добры! — Люсиль экранировала свое сознание так отчаянно, будто от этого зависела ее жизнь, хотя и понимала, что лилмик, конечно, видит ее насквозь. — Ваше сочувствие так велико, что вы откроете мне, кто убил моего зятя и Маргарет Стрейхорн?

— К несчастью, не могу. У меня нет полных сведений об этих преступлениях, но я могу рекомендовать выход из другой тягостной для вас ситуации.