Зов странствий. Лурулу (ЛП) - Вэнс Джек Холбрук

«Одну минуту, нужно сделать небольшой перерыв», — сказал Монкриф. Подав девушкам знак, он провел их в гримерную за кулисами. Там он сразу же включил нагреватель-рефлектор и направил его на Фрук; через десять секунд он заставил Снук нагреваться в два раза дольше. Тем временем Плук обтиралась полотенцем, увлажненным холодной водой.

Монкриф вышел на авансцену. «Мы готовы продолжать! — сообщил он Герману. — Сколько вы поставите?»

«Теперь я настолько уверен в себе, что поставлю шестьдесят пять сольдо! Где же девушки?»

Фрук, Плук и Снук выбежали из-за кулис и выстроились вдоль края сцены. «На этот раз обойдемся без акробатических номеров, — сообщил толстяку-технологу Монкриф. — Так что же? Кто из них Фрук, Плук или Снук?»

Герман взглянул на свой прибор — сначала словно ненароком, затем с откровенным вниманием и в некотором замешательстве. Наконец он указал дрожащим пальцем на среднюю девушку: «Насколько я понимаю, это должна быть Плук».

«Ошибаетесь! — объявил Монкриф, набивая кошелек шестьюдесятью пятью сольдо. — Вы выбрали не менее привлекательную Фрук!»

Технолог удалился, бормоча себе под нос и покачивая головой. Удовлетворенно посмотрев ему вслед, Монкриф объявил: «Начинается новый раунд! Вы готовы?» Поглядывая направо и налево, Проныра воскликнул: «Ага! Азартный дух конкуренции еще не покинул бравых камбрийцев! Добро пожаловать, сударь! Фортуна ждет вашего выбора!»

В отличие от дородного специалиста по термодинамике, протиснувшийся вперед господин, обладатель длинного тонкого носа, был высок, худощав, бледен, как воск, и лыс, как бильярдный шар. В руках у него была желтая кепка с красной эмблемой Гиперлогического общества, в связи с чем Монкриф решил, что перед ним еще один ученый или технолог, хотя у того не было в руках никаких инструментов или приборов. Лысый верзила подошел как можно ближе к сцене, обозрел трех девушек и положил на сцену десять сольдо: «Вот моя ставка! Начинайте!»

Когда девушки станцевали свой номер и выстроились в ряд, лысый игрок без колебаний указал на ту, что стояла слева: «Это, несомненно, Плук!»

«Вы правы! — проворчал Монкриф. — Все вы, ученые, одинаковы. Чем вы пользуетесь на этот раз? Телеметрическим ретранслятором? Логарифмической линейкой? Куда нам, дуракам, соревноваться с современной технологией! Если вы хотите играть так, как играют порядочные люди, вам придется отказаться от использования каких-либо устройств».

«Не говорите глупости! — возмутился лысый господин. — Я имею право играть, и вот моя следующая ставка, на этот раз — ровно сто сольдо!»

Монкриф решительно покачал головой: «С меня довольно! Мы не позволяем нарушать заведенный распорядок игры». Проныра подал знак, и на авансцену вышла Сиглаф. «Наши правила запрещают применять научные приборы и датчики, — продолжал Монкриф. — Такие ухищрения несовместимы с благородным духом азарта».

«Подождите-ка, о чем вы говорите? — воскликнул лысый игрок. — Если я объясню свои методы, вы позволите мне продолжать игру?»

Возмущение Монкрифа тут же испарилось: «Разумеется! Мы настаиваем только на том, чтобы все играли по одним и тем же правилам».

«Замечательно! — заявил лысый господин. — Аплодирую великодушию вашего подхода!»

Монкриф с улыбкой поклонился, забавляясь наивностью игрока: «Большая честь заслужить похвалу столь выдающейся личности! А теперь не будете ли вы любезны объяснить, каким образом вы сделали правильный выбор в предыдущей игре?»

«Проще простого! Я пользуюсь собственным носом. Фрук недавно съела ириску, пропитанную ромом. Снук позволила себе надкусить дольку чеснока, а Плук все еще жует мятную пастилку. Надеюсь, дальнейшие разъяснения не требуются? Я побился об заклад. Заклад — сто сольдо. Продолжим?»

«Непременно! — с энтузиазмом согласился Монкриф. — Начинается новая игра, и вы станете ее первым участником!»

«Ни в коем случае! Я намеревался участвовать только в следующем раунде прежней игры!»

«Может быть, у вас появится такая возможность завтра, но сегодня вы уже побились об заклад, не так ли? Извольте держать свое слово».

Обладатель сверхчувствительного носа яростно возражал, но публика злорадно поддержала Монкрифа, и лысому господину пришлось подняться на шаткую доску, перекинутую над резервуаром, заполненным грязью. На другом конце доски появилась Хунцель. Вытянув руки по бокам, она чуть пригнулась, втянув голову в плечи, и принялась сжимать и разжимать кулаки, обнажив зубы в волчьей усмешке.

Тем временем Монкриф объяснял правила: «Это игра для отважных и ловких, но в конечном счете непременно побеждает изобретательная стратегия! Каждый игрок надеется, что противник промахнется, то есть что он успеет добежать до противоположного края резервуара, не свалившись в грязь. Допускаются любые приемы классической борьбы, но не более того — воздерживайтесь от вульгарного насилия».

Мирон наблюдал за происходящим со стороны. Его внимание отвлек стоявший рядом высокий тощий человек. У него были очень длинные тонкие ноги и узкое продолговатое лицо с блестящими черными глазами. «Странный субъект! — подумал Мирон. — Легковесный, но жесткий, как хищная птица». По одежде и кепке, натянутой на коротко подстриженные черные кудри, можно было предположить, что он — сельский фермер из глубинки. Заметив внимание Мирона, субъект быстро смерил молодого человека оценивающим взглядом: «Вы не здешний?»

Мирон признал справедливость этого наблюдения: «Я — суперкарго на борту грузового судна».

Тощий субъект явно заинтересовался: «Может быть, вы сможете мне как-нибудь помочь. Мое ранчо — далеко в Лилианхской прерии, за лесом. Я потерпел крушение в скалах Балха — едва выжил, но дело не в этом. Мне нужен другой автолет. На борту вашего судна не найдется, случайно, запасной автолет? Я хорошо за него заплатил бы».

Мирон развел руками: «К сожалению, в нашем распоряжении только одна старая машина».

Фермер кивнул, словно ничего другого не ожидал: «Если вы узнаете, что кто-нибудь предлагает в продажу автолет, оставьте сообщение для Клойда Таттера в местном отеле, ладно?»

«Не премину так и сделать», — пообещал Мирон и продолжил наблюдение за соревнованием. Игрок в желтой кепке с красной эмблемой, сплошь покрытый грязью, с трудом выбирался из бассейна. Монкриф поинтересовался, не желает ли он попытать счастья еще раз. Носатый господин решительно отказался. Хунцель спрыгнула с доски и стояла в стороне, подбоченившись и вызывающе усмехаясь. Монкриф возвысил голос: «Больше никто не желает рискнуть? Хунцель вот-вот лопнет от самодовольства — ей не помешало бы побарахтаться в грязи. Как же так? В этом мире не осталось храбрецов? По всей видимости, нет. Тогда перейдем к следующему представлению. Я говорю, конечно же, о чудесных мышиных бегах с препятствиями по трем дорожкам. Приглашаем всех! Представление начнется с другой стороны павильона — будьте добры, проходите туда».

«Ничего подобного не ожидал, — сообщил Мирону Таттер. — Даже неподвижно расставив ноги на золоченых тумбах, эти девушки производят сенсацию».

«Да-да, вполне возможно», — откликнулся Мирон.

«А что они делают на борту корабля? Танцуют? Зазывают пассажиров? Или составляют им веселую компанию?»

«Одно несомненно, — уклонился от разъяснений Мирон. — У них прекрасный аппетит. Повар Винго их избаловал».

Задумчиво нахмурившись, Таттер поглаживал длинный костлявый подбородок: «И куда они летят?»

«Мы их отвезем в Какс, на Бленкинсопе».

«Я мог бы предложить кое-что получше. Пусть Монкриф оставит их у меня на ферме. Уж я-то позабочусь о том, чтобы они не потолстели!»

«Обратитесь со своим предложением к Монкрифу, — посоветовал Мирон. — Может быть, он вас выслушает — но в конечном счете судьба девушек зависит от Хунцель и Сиглаф».

Таттер взглянул на эстраду: «А это еще кто такие?»

Мирон указал пальцем: «Вот они стоят, Хунцель и Сиглаф, валькирии в кожаных штанах. Они заявляют, что им принадлежит право собственности на трех девушек. Не могу сказать, так ли это на самом деле. Но вы могли бы опротестовать их притязания и вызвать их на поединок».