Тернистая звезда (СИ) - "Anevka"

– За что мне тебя простить?

– Прости, что меня не было рядом, когда…

– Хватит уже! – рявкнула девушка. Её раздражало страдальческое выражение его лица. И эти патетичные обороты речи. Она устала от его психологических игр и вечной недосказанности! – Что тебе нужно?

– Мне нужно стать мужчиной, которому ты сможешь доверять, – сказал человек, наконец вспомнивший, как складывать между собой слова.

Он подошёл к женщине, которую ценил превыше всего на свете, и прижал к себе. Как и собирался. Лишь мимолётно пожалел о жёстком панцире на груди – минус десять пунктов к интимности.

– Мне нужно, чтобы ты звала меня при любых затруднениях. Будь то не работающий передатчик или гражданская война.

Астер хотела что-то возразить, об отсутствующей интерсети, например. Или о своих сомнениях по поводу общности их целей. Но сразу не подобрала нужных выражений. Возможно, потому, что Джегг уже осыпал её поцелуями. Как и собирался.

Но дальше всё пошло не по плану: девушка пыталась вырваться из непрошенных объятий. И шипела, как змея:

– Пусти! Мне не нужен мужик, чтобы решать мои проблемы. Я вполне в состоянии справиться с ними сама!

Он не отпускал. Хотя прежде достаточно было одного её намёка на неудовольствие, как силы оставляли его, а руки разжимались сами собой.

– Я знаю, – говорил Джегг, ловя взгляд Астер, но та упорно старалась отвести глаза. – Тебе не нужен я. Вообще никто не нужен. Ты привыкла сама заботиться о себе. Потому что так проще.

– Так надёжнее, – буркнула Астер.

– Никаких разочарований, – кивнул Джегг. – И потерь.

О, как он её понимал! В глубине души чёрный священник догадывался, что гибель белого Оле не случайна. Что связана с ним, с Джеггом. И с кем-то другим из Священной Миссии. Но размышлять об этом было настолько мучительно, что молодой человек едва не тронулся рассудком. И новых сильных привязанностей старался избегать. А прежние из памяти вытравить.

Вот только у него плохо получалось. Даже с Рейвзом. Не говоря уж об Энне…

Астер дёрнулась ещё раз в его руках, но уже не так решительно, как прежде. Она заглядывала в его глаза, как в омут – как будто старалась разглядеть что-то, что скрывается на дне. Что же там? Хищное чудовище притаилось, хочет пообедать легкомысленной девчонкой? Или в таинственной глубине мёртвым грузом лежит давно затонувшее сокровище? Только и ждёт, пока кто-то поднимет его из бездны, освободит от многолетней тины?

– Я не нужен тебе. Я знаю. Но ты нужна мне, – говорил между тем Джегг. – Мне нужно знать, что ты в безопасности. Цела. Невредима. И…

– Зачем? – подозрительно перебила его Астер. – На кой тебе сдалась именно я? Вот только не нужно заливать сейчас про великую любовь. Читала я твоё досье. Познавательно.

– Да? – невесело хмыкнул Джегг. – А я вот не читал. Тошнит каждый раз, как вспомню о его существовании. И что же там?

«Для профессионального агента у тебя чересчур нежный вестибулярный аппарат», – подумала Астер и невольно улыбнулась.

– Там сказано, что время от времени ты влюбляешь в себя женщин. Во славу Священной Миссии. А потом…

Джегг, наконец, разжал руки, вернув ей свободу движения. Девушка отбежала в сторону и совсем уже собиралась закончить фразу: «…а потом читаешь проповедь и пытаешься умереть».

Но Астер не договорила. Потому что Джегг на неё больше не смотрел. И, возможно, даже не слушал. Он стоял, согнувшись, как будто не сам отпустил её, а она пнула его в какое-нибудь чувствительное место.

Действительно пнула.

Боль была такой сильной, что в глазах потемнело. Воздух перестал поступать в лёгкие.

– Н-не надо так, – еле выдавил из себя эмпат. Слова перемежались булькающими звуками: нос и рот наполнились кровью. Он закашлялся.

«Сосуды, должно быть, от перенапряжения полопались», – мелькнула тусклая, равнодушная мысль. Какое это имеет значение теперь? Если она ведь в самом деле так думает.

– Голову запрокинь.

Джегг повиновался не столько её словам, сколько бережным прикосновениям пальцев.

– Идём.

Лязг открывающейся двери. Затянутый декоративной тканью потолок. И чужой чей-то голос:

– Он ранен?

– Нет, доходяга просто, – за сердитыми нотками в голосе Астер скрывается участие, и это заставляет боль постепенно отступить. – Лёд, пожалуйста, принеси. И что-нибудь, чтоб сделать тампон.

– Что с тобой не так? – риторически осведомилась Астер, опускаясь на диван.

За неимением подушки голову священника она устроила у себя на коленях и теперь вытирала кровь с его лица и шеи тканевой салфеткой, которую стянула с журнального столика.

Некоторое время Джегг смотрел на неё так пристально, что стало неуютно. Тогда он поймал её руку в свою и едва слышно прошептал:

– Я плохой человек. Но не настолько.

– Ты не плохой человек, – вздохнула Астер и приложила ладонь к его лбу. Горячий или ей только кажется? – Дать женщине почувствовать себя любимой – не самое большое преступление. Тем более, что ты так поступал не ради забавы. К себе ты был более жесток, чем к другим. Если по медицинским отчётам судить.

– Всё не так, нет, – шептал он пересохшими губами, пытаясь приподняться, но девушка легко вернула голову священника на место.

Ямика принесла лёд и спонжи. Окинула Астер и лежащего у неё на коленях бхарийца проницательным взглядом и вышла, не задавая лишних вопросов.

– Я не был с ними до конца честен, – говорил Джегг, и голос его звучал гнусаво из-за тампона в носу. – Например, скрывал, кто я такой. Но я никогда, ни за что не стал бы лгать о любви!

– Нет, так нет, – старалась утихомирить его Астер, чтобы дать крови окончательно остановиться. – Как скажешь. Полежи только спокойно.

Но Джегг успокаиваться не желал, напротив, распалялся всё сильнее:

– Я чёрный священник, а не еретик!

– Чш-ш-ш… ладно, ладно! Давай не будем об этом. Не расстраивайся.

– Астер, – он до боли сжимал её руку, а тёмные глаза приобретали нехороший лихорадочный блеск. – Астер! Астер…

– Я здесь, всё хорошо, – она гладила его по щеке, донельзя обеспокоенная такой бурной реакцией.

А Джегг чувствовал непреодолимое желание рассказать ей всё. Прямо сейчас. Он ведь никогда ни с кем не обсуждал то, что происходило во время его священных миссий. Ни с учителем, ни с Энной, ни даже с Оле. А те, кто писали отчёты… их же там не было! Мысли путались, а слова толчками вырывались из груди, будто кровь из открытой раны.

– Они были поломаны, Астер. Все они. И уже не искали любви. Или привязанности. Или теплоты. Я… я всё равно не мог бы этого дать. Но было не нужно. Понимаешь, они… Я… Я давал им то, что они хотели. Не любовь, нет…

– Чего же они хотели?

Не то чтобы Астер сейчас сильно интересовали подробности его прошлых похождений. Но она уже поняла: Джеггу необходимо выговориться.

– Власть. – Его лицо исказила страдальческая гримаса. – Чувство… превосходства. И безопасности. Контроль над ситуацией. Доминирование. Им нужно было восполнить… то, что у них отняли. Отзеркалить боль, которую причиняли им мужчины. Те, другие. Мои… объекты. Я должен был…

– Постой, – до Астер постепенно доходил смысл его слов. – Ты что, позволял каким-то стервам отыгрываться на тебе за унижения, которые им приходилось от своих папиков терпеть?

Джегг нервно дёрнул уголком рта и отвёл, наконец, взгляд в сторону.

– Примерно… так.

– Так нельзя! – решительно возмутилась Астер. – Ты не должен так делать! Какой бы Священной ни была ваша Миссия, никто не вправе требовать от человека…

– Я знаю, – он закрыл глаза и плотнее прижался щекой к её ладони. Глубоко вздохнул. И продолжил уже спокойнее, потому что недоверчивое отчуждение Астер, так терзавшее восприятие эмпата, теперь бесследно исчезло. – Я больше не буду. Обещаю. Только не думай обо мне плохо. Пожалуйста! Мне так тяжело, когда ты меня… опасаешься.

– Никто не любит, когда его используют втёмную, знаешь ли. Говори словами, что тебе нужно. Нет необходимости тащить меня в постель. Я и без этого достаточно хорошо к тебе отношусь, чтобы помочь с тем, что в моей компетенции.